– Приятный вечер, – произнес он. – В этих горах, безусловно, мирно. Тебе никогда не становилось скучно?

– Я все время занята, – ответила она.

– Излечивая тела, сердца и умы своих приятелей Рейнтри?

– Да, если и когда могу. Использовать свой дар целителя – моя обязанность как хранителя Убежища. – Их взгляды встретились, удерживая друг друга. – Но тогда ты уже знал об этом, не правда ли? Ты узнал о моем предназначении в тот день, когда мы встретились.

– Я понял, что ты Рейнтри, когда увидел твои глаза. И мне удалось заглянуть в твои мысли настолько, чтобы понять, что в тебе течет королевская кровь и тебе предназначено стать хранителем, – признался Джуда. – Я уловил только фрагменты мыслей прежде, чем понял, что большая их часть закрыта щитом.

– Ты тоже использовал щит. Мощный щит. Правда, тогда я не поняла этого, – ответила она. – Я посчитала странным, что совсем не могу прочитать тебя, а когда прикоснулась к тебе, то почувствовала только, что могу доверять тебе. Ты полностью блокировал меня, а потом послал ложное сообщение.

– Я сделал все, что было необходимо, чтобы получить то, что хотел.

– А хотел ты меня.

– Очень.

* * *

Почему его ответ звучал так, словно он говорил о настоящем, а не прошлом? Даже если он действительно хотел ее сейчас, то лишь жаждал воспользоваться ее телом, так же, как той ночью семь лет назад.

Нет, это была не полная правда. Той ночью он хотел больше, чем ее тело. Он хотел взять невинность этой королевской Рейнтри и заставить ее влюбиться в себя. Он добился и того, и другого.

– Почему ты не предохранялся той ночью? – спросила Мерси.

Его губы изогнулись в саркастической ухмылке.

– А ты?

– Я могла бы сказать, что была молода и глупа, к тому же охвачена новыми для себя чувствами. Но правда заключается в том, что когда я поняла, что собираюсь провести с тобой ночь и отдаться тебе… Я старалась наложить на себя временные чары предохранения. Очевидно, они не сработали.

– Очевидно.

– Ну, а какое оправдание у тебя?

– Я думал, что защищен, – признался он.

Ее глаза расширились.

– Ты тоже использовал чары сексуальной защиты?

Он кивнул.

– Некоторого вида. Долгосрочный подарок, которым мы обменивались с кузеном Клодом с подросткового возраста. Это прекрасно срабатывало с Ансара и человеческими женщинами.

– Если мы оба были защищены, тогда как… о, мой Бог! Чары предохранения и дары, должно быть, не работают, когда пара состоит из Рейнтри и Ансара.

– По крайней мере, в нашем случае это не сработало, – согласился Джуда.

– Не понимаю. Они должны были сработать. Мы были защищены.

– Единственное объяснение, которое я могу придумать, состоит в том, что Еве было суждено родиться.

– Хочешь сказать, ты веришь, что зачатие Евы было предопределено высшими силами?

– Такое возможно. Наверное, она родилась по особой причине.

Джуда казался таким уверенным, будто знал что–то, чего не знала она. Но это ведь невозможно, не так ли? Пусть он и являлся одаренным Ансара с многочисленными способностями, но не был провидцем, способным узреть будущее.

– Тебе кто–то сказал, что Еве предназначено…

– Еще три дня назад никто не знал о ее существовании, за исключением тебя и Сидонии. Как кто–то мог мне что–то сказать?

– Да, конечно.

– Она удивительный ребенок, наша маленькая Ева.

Когда он уставился на Мерси, мысленно раздевая ее, как делал очень часто, она отвела взгляд в сторону.

– Если ты случайно столкнешься здесь с кем–нибудь, говори, что тебя зовут Джуда Блэкстоун, и ты мой старый друг по колледжу. Тогда никто не станет расспрашивать тебя дальше. Мы и прежде позволяли гостям наведываться в Убежище, друзьям семьи, которые нуждались в домашнем покое и одиночестве.

– А если Ева в чьем–то присутствии назовет меня папой, что будем делать с этим?

– Я поговорю с ней и объясню, что пока этот факт должен оставаться нашей маленькой тайной.

– Джуда Блэкстоун, ха?

– Это имя вполне сгодится, также как любое другое. – Она развернулась и направилась к парадному крыльцу. – Я собираюсь пожелать Еве доброй ночи. Ты со мной?

– Да, я с тобой. – Он последовал за ней. Но как только они оказались в фойе дома, спросил:

– Твоего дружка звали Блэкстоун? Мне стоит ревновать?

Застигнутая врасплох его вопросом, она резко развернулась и хмуро уставилась на него.

Джуда хихикнул.

– У Рейнтри совсем нет чувства юмора?

– Я не вижу в наших отношениях ничего смешного. Мы с тобой враги, которые обнаружили, что временно связаны общей целью – спасти дочь. Но как только ей больше ничто не будет угрожать… – Мерси отвернулась от него, направившись к лестнице.

Он подошел к ней сзади и схватил за локоть. Она замерла, но не оглянулась. Сейчас, как и в прошлом, его прикосновения горячили кровь, согревали так, будто глубоко внутри нее вспыхивал огонь. Она склонила голову и посмотрела на него через плечо. Он стоял слишком близко, его грудь касалась ее спины.

Он наклонил голову и прошептал:

– Когда Еве больше ничто не будет угрожать, ты поймешь, что мы не можем разделить ее. Она станет либо Ансара, либо Рейнтри, определив тем самым, кто из нас убьет другого. Ты ведь думала об этом, не так ли?

– Если ты поклянешься уйти, оставить нас в покое и никогда больше не общаться с Евой, тогда это так не закончится. Ева не должна расти со знанием, что ее мать убила отца.

– Или что отец убил мать.

Мерси закрыла глаза и глубоко вздохнула. Джуда не испытывал никаких колебаний при мысли о ее убийстве ради получения опеки над ребенком. Если бы только и она была такой же бессердечной. Если бы только могла убить его без сожалений.

– Моя сладкая Мерси. – Джуда обнял ее за талию и резко дернул к себе, так что ее спина прижалась к его груди, а ягодицы – к его эрекции.

Нет, этого не может быть. Борись со своими чувствами, сказала она себе. Нельзя уступать желанию, поедающему ее живьем и кричащему внутри нее, чтобы она отдалась ему.

– Я нахожу тот факт, что ты способна, как сохранять жизни, так и забирать их, чрезвычайно волнующим, – произнес Джуда, лаская горячим дыханием ее шею. – Ты, любовь моя, весьма парадоксальна, целительница и воин одновременно. – Его губы ласкали ее шею соблазнительными поцелуями. – Ты любишь меня и ненавидишь. Хочешь, чтобы я жил, и в то же время готова убить меня ради спасения Евы. – Губы сменил язык, проложив влажную дорожку от ключицы до уха.

Парализованная собственной потребностью Мерси закрыла глаза, вкушая прикосновения этого грешного мужчины. Его рука поползла вверх от талии к груди. Ладонью он начал мять грудь сквозь барьеры из блузы и лифчика, а кончиками пальцев поглаживать сосок. Ее тело пронзило ощущение чистого электрического тока, и она задрожала.

Застонав, она откинула голову назад на его плечо.

Положи этому конец сейчас же, потребовала здравомыслящая часть ее мозга. Но потребности женского тела отвергали здравый смысл.

Лаская языком ее ухо, Джуда скользнул рукой между бедрами Мерси и погладил ее сквозь мягкий хлопок брюк и трусиков.

– Ты принадлежишь мне. Ты моя, Мерси Рейнтри. Моя.

Она вскрикнула, сопротивляясь наваждению и собственному необузданному желанию, и, вырвавшись на свободу, сбежала прочь от искушения, становившимся слишком мощным, чтобы его можно было отвергнуть.

* * *

Полночь. Ведьмин час. И Мерси была околдована. Околдована воспоминаниями о случайной встрече, случившейся семь лет назад. Она никогда не признавалась ни единой душе, как часто ее посещали такие будоражащие мысли, как часто в ночном одиночестве являлся образ Джуды Ансара. Она никогда никого не ненавидела так, как его. И никого не любила так глубоко и неистово. Все это долгое время она была не в состоянии примирить эти противоречивые чувства. Любовь и ненависть. Страх и желание. Даже сейчас она хотела его. Зная, что он Ансара. Зная, что он не любит ее и никогда не любил. Зная, что он планирует бороться с ней за Еву не на жизнь, а на смерть.