Она села в машину. Им все же надо постараться сохранить дружеские отношения.

Чейз завел мотор, а она поинтересовалась:

– И что за порода у собаки?

– Помесь Лабрадора и пуделя. Мне сказали, что такие не линяют.

– Вам придется быть повнимательнее с ним на пляже, а то потеряете его. Он же песочного цвета.

Ребята громко рассмеялись, и Реган почувствовала, что напряжение ее наконец-то покидает. У них все получится! Если ее дети будут счастливы, ей ничего другого и не нужно! А с Чейзом они как-нибудь разберутся.

Когда они подъехали к дому и Реган вышла из машины, к ней навстречу с радостными криками выбежала Фиби. Реган подхватила ее и сжала в объятиях. Она поняла, что соскучилась по девочке. Почти тут же к ним подошла Джейн.

– Рада снова видеть тебя, Реган. Искренняя улыбка Джейн до глубины души тронула Реган, и она в ответ тоже улыбнулась.

– И я тебя, Джейн.

К ним присоединились Чейз и ребята. Все что-то радостно кричали и смеялись.

– Милый щенок, – оценила Джейн собаку и ушла, пообещав принести две удочки в подарок мальчикам.

Реган пошла за Чейзом в дом. Когда она была здесь в первый раз, все казалось ей чужим. А теперь все такое милое и родное!

Усевшись на диван, она скинула туфли и поджала ноги. Странно, но здесь она чувствовала себя как дома. Даже лучше, чем в собственном доме.

– У тебя здесь очень уютно, – обратился она к Чейзу. – Настоящий дом.

– Спасибо. Я тоже так думаю.

– Ты проводил здесь каникулы с Лариссой?

– Нет. Здесь мы не были. Когда у нас выдавалось время на отдых, мы улетали на Фиджи или на Бали. Я думаю, если Ларисса была бы жива, мы приезжали бы сюда с детьми на каникулы.

Он нахмурился, и она поняла, что это реакция на произнесенное им слово «дети». Видимо, он надеялся, что у них будет много детей.

– Подожди, я сейчас, – внезапно воскликнул Чейз и куда-то убежал, но быстро вернулся. В его ладонях сидел щенок.

– Какой он все-таки маленький! – растроганно прошептала Реган.

– Нам нужно придумать ему имя, – задумчиво отозвался Чейз. – Почему бы нам всем не выпить чего-нибудь освежающего и не подумать над этим?

После бурного и короткого обсуждения щенка назвали Бадди[1].

Дети убежали играть со своим новым «приятелем» в сад, и Реган тяжело вздохнула.

– Как тебе удается быть таким хорошим отцом?

Чейз убирал чашки со стола. Он поднял глаза и улыбнулся ей.

– Я? Ты, наверно, шутишь?

– Не шучу. Дети тебя обожают.

Он выпрямился.

– Не знаю, – совершенно серьезно ответил он и сел рядом с ней на диван. – Я купил собаку. Думаю, поэтому меня все и обожают.

Она покачала головой.

– Дело не только в этом. Ты наверняка научился общаться с детьми на примере своих родителей? Какие они?

Он усмехнулся.

– Не на их примере точно. Они слегка… эксцентричные.

– Да ладно, – удивилась она. – Но, значит, они живы.

– Да. Только не спрашивай меня, где они. В последний раз они мне звонили с Гималаев. А сегодня они вполне могут оказаться где-нибудь в Камбодже.

– Ого. Они, должно быть, весьма богаты, если могут позволить себе постоянно путешествовать.

– Так и есть, – он равнодушно пожал плечами. – Но, глядя на них, этого не скажешь.

– Но какими бы твои родители ни были, они позаботились о том, чтобы ты получил хорошее образование, да?

Он кивнул.

– Для них это было удобно. Они сдали меня в школу-пансионат и забыли обо мне.

Чейз произнес это легко и непринужденно, но она уловила обиду в его голосе.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно то, что сказал. Обо мне забыли. Когда наступали каникулы, они были слишком поглощены своими приключениями, чтобы вспомнить обо мне. Другие дети уезжали домой. А я оставался в интернате. Если везло, ездил с кем-то из друзей.

– О боже, – выдохнула Реган, ощущая, как ее сердце разрывается от боли за маленького мальчика, каким он тогда был.

– И даже если они и были рядом со мной, это не называлось быть вместе с ними. Они всегда были заняты организацией очередной поездки. Не волнуйся, я вовсе не переживаю, когда вспоминаю об этом. Чейз улыбнулся, но это была грустная улыбка.

– Что меня на самом деле волнует, это то, что они не стремятся общаться с Фиби. Я бы очень оценил их помощь после смерти Лариссы, но они не пожелали ничего делать. – Он помрачнел. – Мне не нужно их участие, но они единственные бабушка с дедушкой у Фиби. Было бы хорошо… – Он запнулся, видимо, решив, что не стоит продолжать эту тему, и покачал головой.

Реган физически ощутила его боль. И нежно взяла его за руку.

– У нас с тобой, оказывается, есть кое-что общее. Родители, у которых не нашлось времени на собственных детей.

Ей было больно говорить об этом. Чейз бросил на нее понимающий взгляд.

– Но у тебя, кажется, получилось наладить отношения с матерью.

– Мама всегда была рядом, но, понимаешь, мы никогда не было по-настоящему близки.

– А отец?

– То же самое… – Она не сдержалась и всхлипнула. – Прости. Это странно, ведь прошло столько лет.

Чем больше она сдерживала слезы, тем больше они рвались наружу. Она почувствовала, что Чейз встал с дивана. И через некоторое время протянул ей салфетки.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться.

– Хорошо, что никто этого не видел, – прошептала она, утирая слезы. – Я имею в виду никто, кроме тебя.

Странно, но она нисколько не смущалась, что он видел ее слезы. А будь на его месте кто-нибудь другой, ей было бы безумно стыдно.

– Все? Выплакалась? – нежно-шутливым тоном спросил ее Чейз и сел рядом.

– Должно быть, я ужасно выгляжу.

Он подмигнул ей.

– Ага, просто отвратительно.

– Не понимаю, почему я расплакалась. Я просто хотела сказать, что мой отец всегда был настолько занят, что времени на меня у него не находилось. Видишь? Не так уж страшно.

Он медленно кивнул.

– Я уверен, что ты очень долго держала это все в себе.

Она хотела возразить, но потом молча кивнула.

– Наверное. Я думаю, что вся моя жизнь до его смерти была попыткой заслужить его одобрение. Мне это так и не удалось.

– Бедная моя Реган!

Она пожала плечами.

– Он хотел миленькую послушную девочку, а получил меня.

Чейз потянулся и дотронулся до ее волос, заправил пряди за уши. Это было такое ласковое прикосновение, что она чуть вздрогнула.

– Сейчас он наверняка бы понял, что был неправ.

– Да ладно, я жалуюсь не для того, чтобы напроситься на комплимент. Я знаю, что не симпатичная.

Он расширил глаза.

– Не симпатичная? Твоя правда, я бы никогда не назвал тебя симпатичной.

– Вот видишь.

Реган почувствовала невольную обиду, а ведь, когда они катались на лодке, он назвал ее даже красивой!

– Это слово к тебе совершенно не подходит. Тебя можно назвать потрясающе красивой.

Она замерла. Потрясающе красивой? Час от часу не легче! Обида тотчас прошла, зато появилось волнение и кровь ударила в лицо. Как она все-таки зависит от его мнения! Нет, эта опасная тема. Его комплименты действуют на нее слишком возбуждающе!

– Иными словами, я была не такой, какой хотел видеть меня мой отец: Постепенно я с этим свыклась.

Чейз аккуратно вытер слезинку на ее щеке.

– Очень больно сознавать, что ты занимаешь не самое важное место в жизни своих родителей, да?

Реган кивнула.

И Чейз продолжил:

– Со стороны может показаться, что я с легкостью говорю о своем детстве, но в душе мне очень обидно.

Она крепче сжала его руку.

– По крайней мере, мы оба стараемся сейчас дать нашим детям самое лучшее. Наш грустный собственный опыт не должен повториться.

Чейз по-дружески обнял ее. Как приятно и спокойно было чувствовать себя под его защитой!

– Мне жаль, что у тебя не было нормального детства, – прошептал он ей на ухо. – Как бы я хотел это исправить.