-- В вашем народе есть зачатки коллективного разума,-- сказала Молния. Я был удивлён, услышав это. Кажется, мы и вправду ничего не знаем о своём противнике.
-- Да, верно. Это уже на уровне подсознания. Но есть один изъян: низшие касты знают крайне мало. Удивительно,-- Корон крякнул. Очевидно, это был смешок,-- но мои солдаты, когда я их послал на планету, привезли мне ребёнка, будучи уверенными, что перед ними взрослый. Они даже пол не смогли определить. А если вспомнить последний случай...-- Корон посмотрел на Мирослава.-- Хорошо ещё, что мои бойцы вам руку не сломали,-- затем снова повернулся к Молнии.-- То есть никаких представлений о ксенобиологии. Вы понимаете, к чему я веду?
-- Значит, вы принимаете наше предложение,-- уже утвердительно сказала она.
-- Вы знаете девиз военной касты?
-- "Что сопротивляется, подлежит уничтожению",-- ответила Молния.
-- Верно, я никогда не откажусь от этого кредо. И знаете почему?
-- В ней ваша жизнь.
-- Раньше формулировка сути военных звучала несколько иначе... Вообще это искажение древней мудрости: "Что сопротивляется, подлежит преодолению". То есть трудности надо преодолевать. Сейчас об этом уже забыли, но я люблю краткие и ёмкие выражения. В частности, я изучал поговорки и пословицы людей. Противника нужно знать изнутри... И вот ваш посланник сказал фразу, от которой я не могу избавиться: "Ошибки нужно исправлять". Вы допустили ошибку, затем мы совершили её и посланник погиб. Вы ждали от нас таких действий, ждали нашей ошибки и указали на неё. Каждый вложил в новый союз что-то от себя, но только ваша сторона позволила расплатиться жизнью ребёнка...
Эти боги, те, кого я считал безупречными, высшими, идеальными, просто отдали своего ребёнка, зная, что он обязательно погибнет?! Ни один родитель, будь он в здравом уме и твёрдой памяти, не пошёл бы на такой шаг! Да что же они делают? Разве так можно?!
-- ...Неужели вы не нашли другого способа?-- спросил капитан, и я с удивлением понял, что сам хотел узнать то же самое. Всё-таки Молния права: между нами много общего, хотя бы мысли.
-- А как иначе мы могли обратить ваше внимание на проблему?-- ответила Молния.
-- Я сожалею, что вам пришлось заплатить такую высокую цену.-- Я согласен принять ваше предложение ради будущего моей Родины. Но посмотрите на него,-- Корон указал на Манулова. Мы все обернулись.-- Этого человека переполняет ненависть, хотя он знает значительно больше, чем рядовой солдат,-- пояснил капитан. Руслан прошептал что-то оскорбительное в его адрес и назвал его детоубийцей. Корон никак не отреагировал, хотя переводчик что-то прохрипел на его языке.-- Люди не знают, что такое Порядок. Они цепляются за свою индивидуальность, как за единственную данность. Разве вы готовы работать с каргонцами?-- спросил он нас.
-- Возможно, нам предстоит проделать большой путь,-- сказал Северин,-- чтобы понять друг друга.
-- Существует нечто более важное, чем наши чувства и эмоции, большее, чем наша жизнь,-- сказал я. Уверен, Корон ждал именно этих слов.-- А именно сохранение наших народов.
-- Мудрые слова,-- согласился Корон и немного помолчал.-- Можете считать себя гостями на моём корабле.
Он поднялся и подошёл к панели, нажал на кнопку, и наручники упали на пол. Я потрогал запястья. На них остался красный след.
-- Если все конфликты решены, то мы можем выстроить план действий.
Красноречивый взгляд Манулова говорил, что далеко не всё осталось в прошлом, и нас ждут ещё сюрпризы, но самое главное (и это меня безумно радовало), Молнии и её покровителям удалось сломить инерцию!
-- Для нашей миссии нам нужен новый корабль,-- сказала она.-- Ваш серьёзно повреждён. Вероятно, не все каргонцы захотят последовать за вами.
-- Вы предлагаете их отпустить? Но на чём мы полетим?-- удивился Корон.-- Насколько я вижу, у вас нет никаких машин, хотя ваш посланник, Эа, говорила, что они вам знакомы.
-- Мы не создаём машины. Они нам не нужны, но наши далёкие предки разработали немало образцов техники. Все чертежи хранятся у нас в памяти, доступной для каждого. Именно это имела в виду Эа, когда говорила, что помнит всё.
-- Где он?
-- Здесь,-- ответила Молния и протянула руку. Все подошли к ней, рассматривая маленькую чёрную "пуговицу" на ладони. Эта крошечная точка действительно походила на звездолёт в миниатюре!..
* * *
Речь капитана Корона вдохновила каргонцев и закончилась кличем, смысл которого оказался скрытым от меня. Мы, люди, стояли за ним на палубе ангара и наблюдали за происходящим. После слово взяла Молния. Пока она говорила (а перевода никто не предоставил), я вспоминал, как приходил в ужас от одной мысли о встрече с каргонцами, а теперь стою перед ними и вслушиваюсь в резкую речь инопланетян. Нельзя сказать, что экипаж корабля принял нас как родных, но явных протестов не возникло. И на том спасибо! Даже Риу, главный врач на корабле и приятель капитана по совместительству, поприветствовал нас. Я старался отличить одного каргонца от другого. Они были похожи друг на друга как китайцы для европейца (верно и обратное), но всё-таки кроме роста у каждого выделялись свои уникальные черты лица, укладка волос и цвет бакенбард. Со временем, я надеялся, все мы привыкнем и станем различать их лучше.
Нам даже организовали небольшую экскурсию по крейсеру. Её проводил лично капитан Корон и доктор Риу. Манулов по обыкновению угрюмо молчал, словно затевал что-то. Белоусов тоже не отличался особой разговорчивостью. С того момента, как два десантных бота опустились у деревушки, он не проронил ни слова, словно боялся спугнуть удачу. А мы с Севериным и Мирославом живо интересовались: пилоту коротко рассказали о системе навигации и пилотирования, Северину -- о системах управления. Во втором я хоть что-то понимал, а вот с моей областью у каргонцев было трудновато. Они пользовались устаревшими углеродными компьютерами и никак не могли перейти на квантовые, поэтому, чувствуя свою отсталость, постарались перейти к другой теме...
Ещё одно обстоятельство, на этот раз менее приятное, предшествовало речи Корона и Молнии. Она попросила его вернуть тело погибшей девочки. Несмотря на явное недовольство Риу, капитан дал согласие. Вообще доктор не без интереса смотрел на Молнию -- его интересовала биология местных жителей, но расспрашивать он не стал.
В сопровождении двух солдат мы спустились в медицинский отсек, где под куполом лежало маленькое тельце в серебристой одежде. Бледное личико смотрело бесцветными стеклянными глазами. Внутри меня всё похолодело от ужаса, и я замер на пороге. Манулов вообще отвернулся и смотрел куда-то в сторону, словно бы происходящее его не касалось. Впервые я его увидел в таком состоянии. Нетрудно предположить, что он вспомнил о погибшей семье.
Риу подошёл к терминалу и хотел открыть, но Корон остановил его, внимательно наблюдая за Молнией. Та уже стояла рядом с саркофагом и что-то говорила на своём языке. Руки девушки легли на крышку, и на ладонях возникло еле заметное свечение. Она продолжала что-то говорить, точнее даже напевать. Песня лилась как река, русло которой не осквернено порогами и изгибами. Странная неземная песня без согласных звуков, но в то же время лёгкая. На нашем языке такую не спеть. Здесь собрались неизвестные нам голоса природы, звёздных ветров, серебро колокольчиков. Песня призывала к умиротворению и тишине, поднимала вверх, к самым вершинам, на которые только способен подняться человек. Внезапно всё стихло -- я сначала не поверил своим глазам: её руки прошли сквозь толстое стекло!
Молния дотронулась до девочки, и сияние её рук стало ярче, а затем стало настолько сильным, что, казалось, зажглось маленькое солнце. А когда оно потухло, сотни и миллионы крошечных светлячков, проникая сквозь стенки саркофага, понеслись прочь из него. Каргонцы охранения шарахнулись в сторону, пытаясь избежать столкновения, Белоусов с Севериным тоже, а остальные удивлённо смотрели, как эти крошечные пятна света проходят насквозь, согревая неземным теплом, словно кто-то кристально чистый коснулся и смыл черноту своих мук. Это было подобно прикосновению любящей матери к своему чаду...