В Талас вернулся бай Жакып,

Подробно сыну рассказал,

Как он невестку выбирал.

О том, как в Бухаре эмир

Его встречал и провожал.

О том, что Санирабига

Увидеть хочет жениха.

— Понравится — и лишь тогда

Она промолвит слово «да».

— Ну что, ж, мужайся, эр-Манас,

Иначе ты поедешь зря! —

Шутили близкие друзья. —

Умойся, ногти постриги!

Одежду, бороду, усы —

В порядок должный приведи.

На лике грозном доброту

И нежный взгляд изобрази!

Манас, любуясь сам собой,

С дружиной мощной, боевой,

Как будто шел на смертный бой,

Со свитой в знойную жару

Приехал в город Бухару.

Манас был встречен, как кумир:

Со свитой вышел сам эмир —

Богатый, славный Атемир.

Все знали, что кыргызский хан

Принес в родной свой Туркестан

Свободу, равенство и мир.

Закончился обильный пир.

Вот свечи яркие зажглись,

И сестры Арууке, Сани

К гостям к фонтану напоказ

Танцовщиц юных привели.

Девчонки, милые собой,

Тростинкой гибкою прошлись,

И, шеи вытянув свои,

Прошли назад, как журавли.

Чуть обнажив свой гибкий стан,

В штанах прозрачных, как стекло,

Порхая нежно и легко,

Под бубен и приятный звон

И в ритме четком, озорном

Красавицы пустились в пляс.

Такой небесной красоты

В горах кочевник не видал.

Таджички грацией своей

Кыргызских воинов лихих

Чуть было не свели с ума,

Не уложили наповал.

И среди них была одна —

Прекрасна ликом и нежна,

И ростом выше чуть других,

В серьгах и бусах золотых,

И очи черные ее

Горели, словно две звезды,

Как будто только что они

Упали на лицо Сани.

И станом девушка была,

Как лебедь белая, стройна.

Жакып к Манасу подошел,

Шепнул тихонечко: «Она».

От умиления Манас

Слезу смахнул с горящих глаз.

Увидев Санирабигу,

Манас в восторге обалдел

И думал: «Будет ли предел

Ее небесной красоте?»

И он сдержать себя не мог,

Хихикал, словно дурачок,

Когда увидел пред собой

Невесты голенький пупок.

А рядом с нею Арууке —

Родная младшая сестра,

Хоть ростом несколько мала,

Зато красавица была.

— А сколько же сестренке лет? —

Спросил лукаво Алманбет.

И было видно по глазам,

Что он влюбился в Арууке,

Готов на свадебный нике.

Когда свершился званый пир,

На встречу к дочерям пройти

Манасу разрешил эмир.

И вот Манас и Алманбет

Явились в девичий покой.

Манас в традиции степной

Поцеловать хотел в ладонь,

Потом браслетик золотой

Невесте на руку надеть.

Но лишь к невесте подошел,

За локоть нежно взял рукой,

Она в мгновенье ока вдруг

Схватила маленький кинжал

И в руку нанесла удар.

Манас от боли застонал —

Такого он не ожидал!

— Как смеешь ты, кыргызский хан,

Дикарь, кочевник, грубиян,

Не совершив святой нике,

Притронуться к моей руке!

Мне честь девичья дорога! —

Вскричала Санирабига.

Схватился эр-Манас за меч,

Готовый голову отсечь,

Но встал меж ними Алманбет,

Убийство совершить не дал.

Манас, униженный и злой,

В крови, с порезанной рукой,

Во гневе вышел из дворца

И дал приказ своим бойцам

За оскорбленье отомстить:

Разрушить город Бухару,

Дворец эмира разгромить,

Танцовщиц, Рабигу с сестрой

Насильно увести с собой!

И город весь со всех сторон

Был враз войсками окружен.

А там, за крепостной стеной,

Кровавый начался разбой,

Несущий гибель Бухаре.

К отцу на утренней заре

Вбежала Санирабига:

— Спасти чтоб свой народ родной,

Я буду жертвовать собой!

К кыргызам я сама пойду

И там судьбу свою найду!

А если будет груб со мной,

Покончу тут же я с собой!

— Во гневе страшен хан Манас,

Боюсь, не пощадит он нас.

Когда кочевник оскорблен,

Жесток и беспощаден он! —

Сказал отец и дочь свою

Решил к кыргызам не пускать.

— О нет, отец! Пусти меня!

К Манасу я пойду сама! —

Сказала Санирабига

И, в руки белый взяв платок,

Подняв его над головой,

Пошла на смерть и подвиг свой.

Увидев женщину вдали,

Одну, идущую с платком,

Кыргызы не могли понять,

Что делать: ждать

или стрелять?

И тут воскликнул Алманбет:

— Да это ж Санирабига!

Смотри, Манас, к тебе идет

Невеста гордая сама!

И в миг Манас слетел коня,

И к ней навстречу побежал,

И рану с кровью на руке

Он, как безумный, целовал!

Таджичка нежною рукой

Его за шею обняла,

А он прижал ее к груди

И, как ребенок, зарыдал.

И показалось ей тогда,

Что создан богатырь Манас

Из золота и серебра,

Из поднебесной высоты,

Из теплой доброты земли.

И светится он изнутри,

Как солнце утренней зари,

Сияет в полуночной мгле,

Как в небе ясная луна.

И к цели он своей идет,

Как океанская волна.

Рожденный облаком небес,

Манас был чудом из чудес.

И объяснить не хватит слов,

В тот миг, когда в твоей груди

Трепещет пламенем любовь!

Могучий, храбрый эр-Манас

Врагов жестоких побеждал,

Но от побед тех боевых

Такого счастья он не знал!

— Ну, встань, мой хан! Прости меня!

Отныне дерзости такой

Ты не увидишь никогда! —

Сказала Санирабига.

И здесь же в станах тут и там

Раздались крики, шум и гам.

Светились ярко небеса,

Гремели горы и леса.

Открыв ворота Бухары,

Навстречу с музыкой пошли.

Потом и свадьба началась!

Так поженились хан Манас

И брат молочный Алманбет:

Манас — на Санирабиге,

Алма — на младшей Арууке.

Прошли года. Прошли века.

Забылась Санирабига.

Осталось имя Каныкей,

Что значит — ханская никей.

И вот с тех пор до наших дней

Живет в народе Каныкей.

Таджичку древнюю кыргыз

Считает матерью своей.

Как символу любви, семьи,

Подруги, матери, жены

Мы поклониться ей должны!