— Рэйден! — отвернулся от "экрана" Саб-Зиро. — Но — при — чем — здесь — я?!

Уголком глаза он схватывает ПЕРЕМЕНЫ, что корчатся, подобно плазме, а его мир — бумага в пепельнице. Орды неназванных, жутких тварей в магме и ураганах ломают стены Мира, растаптывая все…

…зеленый детский бант так пурпурен от крови…

…в обломках небоскреба бьются непонимающие, схожие с червями тела тех, кто только что был счастлив…

…лес выгибается в предсмертной агонии пожара…

…мерзлое уединение булькает кипятком, а верещащие твари наводняют его…

…книги горят, сопровождаемые смехом вторженцев, какой-то скелетоподобный монстр нанизывает мудреца-книжника на копье, и тот, едва вздрогнув, умирает — тихо, недоуменно. Рядом валяется отрубленная голова восторженного ученика…

…и столь остекленело распахнуты невидящие зрачки рыжей девушки…

(Рокси!)

— Рокси! Смоук! Нет… — Саб-Зиро отшатнулся от сна, неожиданно мутировавшего в кошмар. Съежился на "полу".

— Ты в силах предотвратить вторжение Шао Канна, хотя несколько городов уже захвачены.

— Что?!

— Место Смерти — не одно. Это раковая опухоль, она разрастается и поглощает все здоровые клетки. Тебе бы следовало торопиться.

Саб-Зиро глотал ртом безвкусный воздух. Решение принято за него, кто говорил о свободе выбора? Какая издевательская шутка.

Смоук. Рокси. Я иду на Турнир.

— Ты мудр, Посвященный Холода, и твои друзья гордились бы тобой. Теперь иди же к Храму Ордена Света и присоединись к остальным Защитникам Земли.

Саб-Зиро кивнул.

— Нет, подожди, — задержал Рэйден. — Позволь вылечить твои раны.

Саб-Зиро снова рассмеялся. Вот ведь как — сам Бог Грома будет его целителем… тех повреждений, что он, как суицидник, нанес себе, бессмысленно тщась облегчить страдание от потери.

Что ж. Вот символ.

Ты-должен-перешагнуть-и-идти-дальше. Так начертано.

Приятная прохлада, слегка искрящая электричеством, коконообразно окутала его. Саднящие порезы закрылись. Он втянул пахнущую озоном серебристо-голубую ауру…

Иллюзии рассеивались.

(я готов к Битве, Рэйден)

Кинжалоподобное страдание выскользнуло из его души, словно энергетическое исцеление Рэйдена прикоснулось и к духу, остановив и это кровотечение. Осталась тоска-память… глубинная, грустная, лучисто-платиновая… и подталкивающая продолжать его Путь.

Путь Посвященного.

Путь Избранного.

А Проклятье — пускай провалится в Не-Мир!..

(конец первой части)

ЧАСТЬ 2. "СМЕРТЕЛЬНАЯ БИТВА"

Лю Кэнг потерял счет дням с тех пор, как, вернувшись победителем с Турнира, обнаружил Храм Света в руинах. Гнев и ненависть, боль и нежелание принять правду опалили его мозг, кожу и дух.

Сказать, что он выдержал идеально — погрешить против истины. Он рассеялся.

Он ринулся бы в новый, алогичный бой-месть, но ему приказано: Жди. Час еще не настал, прими же испытание достойно Воина Света.

Он подчинился.

Приходил Рэйден и Кунг Лао, якобы потомок самого Великого Кунг Лао… их слова блестели драгоценными алмазами, колючей россыпью. Лю думал, что алмазы в гниющей гангрене — это не красиво. А больно.

Бриллиантовая пыль врезается глубже.

Покорность и умение принять жребий не относились к достоинствам Чемпиона… недаром, Шэнг-Цунг поймал его именно на самую горькую и безотказную приманку — смерть Чена.

Лю перебирал остывший пепел, складывал из углей пирамиды. Он напоминал ребенка, играющего в песочнице… или маньяка-фетишиста, окончательно порвавшего с объективно происходящим.

Потом — о, гораздо медленнее, чем это можно выразить пересказом — разрывы затянулись. Он успокоился, вспомнив наставления мудрецов, всегда держать "я" и мысли в равновесии с самим собой.

Кунг Лао помог родичу, но по мере того, как душевная мука зарубцовывалась, являлся все реже. Как-то сообщил: "Готовься к следующей Смертельной Битве", да намекнул об угрозе со стороны Шао Канна…

В последние, прохладно-осенние, моментально порыжевшие дни он не являлся вовсе. Впрочем, Лю Кэнгу уже не требовалось выходить из транса не-жизни. Он победил еще одного противника. Себя.

В тот вечер Лю предчувствовал: настороженно-размеренное его существование на территории потерянной китайской деревушки завершается. Наитие велело ему спешить к руинам Храма.

Там его ждали.

Человек, встретивший Лю Кэнга, показался смутно знакомым Чемпиону Смертельной Битвы. "Откуда?", — удивился он, и не нашел ответа.

Не знаком. Похож на кого-то.

Пришелец сидел у ручья, когда-то чистого, освященного, теперь — забитого пеплом и черной угольной крошкой, погрузив в оскверненную влагу тыл ладони. Лю хотел спросить "полу-не-знакомца", кто он вообще такой и что здесь делает… и мельком глянул вниз.

Ручей подернулся коркой инея, хотя температура держалась явно плюсовая.

Так.

Столп пламени, похороненного под медитативно-отстраняющим насильственным успокоением, вырвался из темницы. Лю Кэнг принял боевую позицию.

— Я думал, ты умер, прихвостень Шэнг-Цунга, — выкрикнул Чемпион. Снова Шэнг-Цунг. И его дрессированный пес, жуткий Замораживатель, с которым Лю пришлось столкнуться, и которого вроде прикончил другой монстр — ниндзя-скелет Скорпион. Зло, оказывается, бессмертно. А Храм Света — нет.

— Приветствую тебя, Лю Кэнг, — традиционным поклоном обратился к Чемпиону Мастер Холода. — Но ты не прав, дав определение мне. Я враг Шэнг-Цунга.

— О да, разумеется. Ты придушишь любого — ради того, кто сунет больше денег… или просто для развлечения! — отрезал Лю Кэнг. Он уже прикидывал преимущества и недостатки противника.

(это нечестно — биться с ТАКИМ врагом вне Турнира!)

Но осквернять останки Храма Лю не позволит.

— Я прощаю тебе оскорбление моего брата, Лю Кэнг, — выражение лица ледяного ниндзя, почему-то на сей раз не надевшего маску, не менялось. — Но впредь сдерживай язык.

(брата… их что, еще и несколько?!)

— Ты ведь — Саб-Зиро?!

— Да. Так меня называют. Но я не тот, кому противостоял ты на Турнире.

Лю Кэнг убрал со лба прядь волос.

— Значит, убитый Скорпионом — твой брат? А ты…

— Избранный для Турнира, так же как и ты, Лю Кэнг. Защитник Земли.

— Ха! Так я и поверил! Лин-Куэй триста лет работают на зло… впрочем, они работают на кого угодно, лишь бы платили!

Саб-Зиро мигнул. Первый жест мимики за всю беседу.

— Я больше не Лин-Куэй, — негромко проговорил он. — И достаточно об этом. Рэйден поручил мне разыскать тебя и остальных Защитников: время Сбора пришло.

Лю Кэнг всмотрелся в лицо врага… не-врага. Союзника. Уродливый шрам, пересекающий правую часть лица, докладывал о многом: Лю слышал — такими, магически незаживающими — метят отступников в Кланах, подобных Лин-Куэй.

Что ж. Саб-Зиро не лгал.

— Прости, — опустил глаза Чемпион. — Прости, что заподозрил в тебе врага.

Саб-Зиро не среагировал.

Лю Кэнг обернулся к руинам. Почему-то злоба, заросшая полынь-травой и лишайником искусственного забвения, снова воздвиглась. Злоба — пламя, что прожигает любой самообман.

Турнир откроет карты. Турнир выхлестнет и огонь, и лед… Лю осознал, что не один он ищет расплаты, справедливости…

(ну хоть что-то ж должно быть на этом чертовом Турнире, кроме боли и смерти?!)

Саб-Зиро возвышался безмолвной неподвижной фигурой в паре метров от Лю. Он ждал. Он в свою очередь думал о Смертельной Битве, о брате, не вернувшемся с первой. О себе.

(и о том, кто обещал последовать — но не сумел… не по своей воле)

Он провел рукой по щеке. Шрам напоминал о всяком, но чаще — о Смоуке. Он скомандовал себе не открывать данную дверь, ибо она сходна с коростой язвы.

А еще он изучал Чемпиона.

Лю Кэнг. Имя, звучавшее ругательством в устах Глав Клана. Сам Саб-Зиро никак прежде не относился к Чемпиону — вследствие малоэмоциональности и нежелания делать каких-либо выводов без личного опыта. Теперь же он симпатизировал молодому Посвященному (или просто — воину?) Света. Саб-Зиро воспринимал Свет — непримиримой самоуверенной Стихией, но сей юноша сумел признать свою неправоту. Следовательно, он не один из героев-в-белых-доспехах — палачей, лишенных сомнений — и совести, уверенных, что "дурную траву рвут с корнем", а оступившемуся кара — гибель. Он — не судия. Живой. Человек.