…он провалился в уже знакомую темно-синюю воронку. Тело словно вывернули наизнанку. Но это была не боль, нет. Новое, неожиданное чувство, которое на этот раз Юрия совсем не испугало. А потом он ощутил холод.

Они стояли в заснеженном лесу, и мороз сразу пробрал Юрия, одетого в легкую тунику, до самых костей. Проводник же, казалось, вовсе не замечал холода. Он протянул руку вверх, и в нее с верхушки огромного кедра послушно свалился увесистый вещмешок.

— Переоденься, — приказал он.

В мешке оказалось теплое белье, полушубок и валенки. Стуча зубами от холода, Юрий мгновенно натянул все это добро на себя.

— Где мы сейчас? — наконец спросил он.

— Земля. Советский Союз. Двадцать километров к западу от Красноярска, — лаконично ответил Проводник. — Возьми документы, — он протянул Юрию невесть откуда взявшийся пакет, — теперь, на некоторое время, ты будешь Юрием Ивановым, двадцати трех лет, родом из Москвы. В пакете предписание, направляющее тебя в засекреченный учебно-тренировочный центр НКВД. Все подписи и печати подлинные, за это можешь не беспокоиться.

Юрия передернуло. НКВД! Организация, едва не оборвавшая его жизнь. И теперь — к ним добровольно в лапы?

Проводник без труда угадал его мысли.

— Это не просто необходимое для дальнейшей подготовки, но и самое надежное убежище. В этом центре никому в голову не придется искать сбежавшего "государственного преступника". И лишних вопросов здесь не задают. Потом ты поймешь, почему. Предстоит многому научиться. Постарайся использовать и те умения, которые ты почерпнул от своей Наставницы. Сейчас пойдешь в эту сторону, — он указал рукой, — лес скоро кончится, мы почти на опушке. Вдоль леса проходит дорога. Думаю, тебя скоро догонит военный грузовик. Покажешь старшему конверт с предписанием, и тебя доставят до нужного места. Если же машины не будет, доберешься своим ходом. Метели сегодня не ожидается, а мороз ослабнет. Прощай!

Он исчез, оставив в снегу две глубоких вмятины от босых ног. Юрий припорошил их снегом, забросил за спину почти опустошенный вещмешок и побрел в указанном ему направлении.

До проторенной дороги, действительно, оказалось рукой подать. Выбравшись на нее, Юрий серьезно задумался. Конечно, документы — это убедительно, но его могут спросить, в какой школе или институте он учился, кто из преподавателей вел ту или иную дисциплину. Кондрахин всегда был деятельным и общительным и имел немало приятелей из числа коренных москвичей, и не только в своем институте. Конечно же, в своих разговорах они не раз упоминали о школьных годах. Кое-что Юрий запомнил: отдельные фамилии, месторасположение, курьезные случаи. Цепкая молодая память, еще более обостренная долгими занятиями медитацией, не подвела его и на этот раз. Когда его догнал обещанный Проводником трехосный грузовик, он уже определился и с номером московской школы, в которой, якобы, когда-то учился, и с институтом, решив назваться выпускником биофака пединститута.

Грузовик остановился сам. Из кабины вылез немолодой офицер с одной шпалой в петлице и властным жестом остановил Юрия.

— Это запретная зона. Прошу предъявить документы!

Юрий молча протянул запечатанный сургучом пакет. Офицер бегло взглянул на адрес, проверил целостность печати и скомандовал:

— В кузов!

Под брезентовым тентом, на лавочке, прикрепленной к бортам, уже сидели двое парней, примерно одного с Юрием возраста. Один был в полушубке, второй зябко кутался в демисезонное пальто.

Молодые люди познакомились. Одетый потеплее представился Виктором, рабочим с Магнитки. Второй оказался одесситом по имени Леонид.

— А ты, наверное, сибиряк, местный? — спросил он Юрия. — Гляжу, даже машину дожидаться не стал. Это про вас говорят: двести верст — не крюк? А я совсем задубел.

— Ты бы еще в тельняшке поехал, — съехидничал Виктор.

— А что я надену? — огрызнулся Леонид. — У нас в Одессе сейчас около нуля, у меня и нет ничего теплее.

— Эй, разговорчики отставить! — окрикнул их из кабины через заднее окошко командир. — Вас что, не предупреждали?

Видимо, попутчики Кондрахина, едущие в учебный центр легальным путем, получили более подробные, нежели Юрий, инструкции, ибо безропотно замолчали. Машина ходко преодолевала по накатанной дороге сопки и, наконец, остановилась.

— На выход! — скомандовал доставивший их майор, откидывая полог кузова.

Молодежь выпрыгнула на снег. На обширной, обнесенной высоким частоколом территории, располагались несколько строений, включая большой бревенчатый дом. Возле него с десяток парней в гражданской одежде расчищали плац деревянными лопатами.

— Это казарма. Левее — учебные классы и спортзал. Отхожее место — вон там, — быстро показал офицер. — Отнесите свои вещи, оправьтесь, через 10 минут общее построение.

Казарма внутри состояла из маленьких сеней и большой комнаты на двенадцать коек. Три из них оказались незанятыми. Прибывшие, бросив на них свой нехитрый багаж, вышли. В назначенное время на расчищенном плацу построилась разношерстная команда, объединенная одним признаком — молодостью.

Перед ними стояло четверо. Маленький бурят в полушубке, остроконечной меховой шапке и в валенках. Офицер, доставивший их, в положенной по уставу форме. Низенький казах — или узбек, Конрахин не всегда мог их различить — в белом маскировочном костюме. И последний: рослый вислоусый мужик в кожаном длинном пальто. Офицер негромко заговорил:

— Вы все прибыли сюда по зову сердца и путевкам комсомола. Все — спортсмены, стрелки, верные сыны Родины. Вы знаете, что империалистическая Япония не оставляет своих коварных замыслов. На наших восточных границах неспокойно. В случае войны Красная Армия нанесет самураям сокрушительный удар, это вне всяких сомнений. И вам в предстоящей схватке отводится важная роль. вы ей поможете. Вы пройдете подготовку для действий малыми группами во вражеских тылах. Помните, ваша подготовка, наша школа, ее преподаватели, — майор немного помедлил и произнес с ударением, — и ученики составляют военную тайну. Между собой лишнего не говорить, с вопросами обращаться ко мне. Меня найдете в крайнем домике, под сопкой, — офицер показал рукой, — а руководить учебой будет товарищ Байгуз.

Офицер отступил назад. Казах в маскировочном костюме оглядел шеренгу учеников внимательным взглядом.

— Я стану учить вас маскировке, ориентировке на местности, владению ножом, скалолазанию. Товарищ Стеценко, — Байгуз указал на усатого мужика, — взрывному делу, а товарищ Иванов поможет освоить приемы рукопашного боя.

Бурят при этих словах сложил руки перед грудью и слегка поклонился. Навряд ли Иванов — его настоящая фамилия. Кондрахин понял, что бурят — главная достопримечательность школы. Его догадку подтвердили дальнейшие слова Байгуза.

— В стычках с японскими разведчиками наши бойцы оказались не готовы к их приемам боя. Товарищ Иванов научит вас, как противостоять самураям в рукопашной схватке.

Едва переодевшись в выданные им белые маскировочные костюмы и разбившись на три учебные группы, курсанты приступили к занятиям. Кроме представленных на плацу учителей в школе работали еще несколько. Очень быстро курсанты с ними познакомились.

Товарищ Хименес учил стрелять: в темноте, на ходу, среди леса. Условия настоящего огневого боя сильно отличались от обстановки тира. Здесь навыки ворошиловских стрелков оказывались недостаточными.

Товарищ Гузман учил японскому и китайскому языку — в объеме, достаточном для допроса пленных. Товарищ Бондиекс отвечал за спортивные тренировки. Он безжалостно гонял курсантов по склонам сопок — и с лыжами, и без них. Отжимания, гиревые упражнения, штыковой бой — как только одна из учебных групп оказывалась свободна на короткое время, он немедленно появлялся перед курсантами, вознамерившимися отдохнуть.

Самыми спокойными оказались занятия по подрывному делу. Товарищ Стеценко объяснял все доступно, тренированная память Кондрахина позволяла уловить все с первого раза.