Распространённой ошибкой является предположение, что активность невозможна или, по крайней мере, бессмысленна при отсутствии желания. Нам говорят, что если пропадёт желание, должна прекратиться деятельность. Но это, как и другие слишком простые обобщения, скорее привлекательно для разделяющего и определяющего ума, чем истинно. Большая часть работы во вселенной выполняется без всякого вмешательства желания; она осуществляется в результате спокойной необходимости и спонтанного закона Природы. Даже человек постоянно выполняет различную работу благодаря спонтанному импульсу, интуиции, инстинкту, или действует повинуясь естественной необходимости и закону сил без ментального планирования или побуждения сознательного виталического волевого акта или эмоционального желания. Достаточно часто его действие противоречит его намерениям или желаниям; оно исходит от него подчиняясь необходимости или принуждению, подчиняясь импульсу, повинуясь силе, действующей в нём и стремящейся к самовыражению, или сознательному поиску более высокого принципа. Желание служит дополнительной приманкой, которой Природа отвела большое место в жизни живых существ, чтобы вызвать некоторого рода раджасическое действие, необходимое для ее промежуточных целей; но оно не является ее единственным или даже главным двигателем. Оно имеет большое значение пока действует; оно помогает нам преодолеть инерцию, противоречит многим тамасическим силам, которые в противном случае препятствовали бы действию. Но ищущий, далеко прошедший по пути трудов, вышел за пределы промежуточной стадии, на которой желание является помогающим средством. Оно более не является необходимым для его активности, а скорее является ужасным препятствием и источником помех, неэффективности и поражения. Другие вынуждены подчиняться личному выбору или мотиву, но ему придется научиться действовать с безличным или вселенским умом, или же как часть или орудие бесконечной Личности. Спокойное безразличие, радостная незаинтересованность или блаженный отклик на божественную Силу, чтобы она ни предписывала, является условием эффективности его работы или предприятия какой-либо стоящей деятельности. Не желание, не привязанность должны направлять его, а Воля, действующая в божественном покое, Знание, исходящее из трансцендентного Света, радостный Импульс, являющийся силой, исходящей от верховной Ананды.

На продвинутой стадии Йоги для ищущего безразлично, в смысле какого-либо личного предпочтения, какую деятельность он осуществляет или не осуществляет; даже его действие или бездействие не зависит от его личного выбора или желания. Всегда он движим сделать то, что соответствует Истине, или что требует Божество через его природу. Отсюда иногда делают неправильный вывод о том, что духовный человек, принимая то положение, в которое он поставлен Судьбой или Богом, или его прошлой Кармой, довольствуясь работой в той области и в том окружении семьи, клана, касты, нации, которые унаследовал от рождения и по обстоятельствам, не будет, а может быть и не должен принимать какие-либо меры чтобы превзойти их или стремиться к более высокой светской цели. Поскольку у него в действительности нет работы, поскольку он в действительности только использует работу, причём любую работу, пока он пребывает в теле чтобы достигнуть освобождения или, достигнув его, только для того, чтобы повиноваться верховной Воле и выполнять всё, что она предписывает, то для этой цели достаточно той области, которая ему представлена. Став свободным, ему остаётся только продолжать работать в той сфере, которая определена ему Судьбой и обстоятельствами до тех пор, пока не настанет великий час, когда он сможет наконец исчезнуть в Бесконечности. Добиваться какого-то определённого результата или работать ради какой-либо высокой светской цели значит впасть в иллюзию работы; это значит придерживаться ошибочного мнения, что земная жизнь имеет вразумительное направление и содержит цели, которых стоит добиваться. Великая теория Иллюзии, которая является практическим отрицанием Божественного в мире, даже когда она в принципе признает Присутствие, опять перед нами. Но Божественное присутствует в мире, — не только статически, но и динамически, не только как духовное я и присутствие, но как власть, сила, энергия, и поэтому божественная работа в мире возможна.

Нет такого узкого принципа, такой области ограниченной деятельности, которые можно было бы навязать Кармайогину в качестве правила или сферы его деятельности. Совершенно верно то, что любая работа, маленькая или большая для воображения, мелкого или широкого масштаба, может быть одинаково использована на пути к освобождению или для самодисциплины. Также верно, что после освобождения человек может пребывать в любой сфере жизни и любого вида активности и реализовать там своё существование в Божественном. В зависимости от того, как его направляет Дух, он может оставаться в той сфере, которая присуща ему от рождения и обстоятельств, или порвать эти рамки и продвинуться к неограниченной активности, которая будет подходить его возросшему сознанию и более высокому знанию. Для внешнего взгляда людей внутреннее освобождение может не повлечь за собой видимых изменений в его внешней деятельности; или наоборот внутренняя свобода и бесконечность могут отразиться во внешней динамичной работе, настолько обширной и новой, что всеобщее внимание будет поглощено этой новой силой. Если таково в нём намерение Всевышнего, освободившаяся душа может быть довольна лёгкой и ограниченной активностью в пределах старого человеческого окружения, никоим образом не стремясь изменить ее внешние проявления. Однако, она так же может быть призвана к такой работе, которая не только изменит форму и сферу своей собственной внешней жизни, но создаст новый мир или новый порядок, изменив вокруг себя всё.

Нас может преследовать постоянная идея о том, что единственной целью освобождения является обеспечить индивидуальную душу свободой от физического возрождения в нестабильной жизни мира. Если эта свобода обеспечена, то для неё уже не существует дальнейшей работы в жизни здесь или где-то ещё, за исключением разве что той, которая требуется для продолжающих существовать потребностей тела, или неизбежной в результате нереализованных последствий прошлых жизней. Это немногое, быстро исчерпывающееся или поглощающееся огнем Йоги, прекратится после того, как освободившаяся душа покинет тело. Цель избежать возрождения, которая давно зафиксирована в индийской ментальности как высшая цель души, заменила собой наслаждение запредельным раем, которое закреплялось в ментальности верующих многими религиями в качестве божественной приманки. В индийской религии также содержался этот более ранний и низший призыв, когда доминирующим кредо являлось грубое внешнее истолкование Ведических гимнов, а дуалисты в более поздней Индии также сохранили его в качестве части их высшего духовного мотива. Безусловно, освобождение от ограничений ума и тела к вечному миру, покою, безмолвию Духа обладает большей привлекательностью, чем предложение рая ментальных радостей или бесконечно продолжающихся физических удовольствий, но и это в конце концов лишь приманка; настойчивая идея усталости ума от мира, уклонения живого существа от риска рождения, играет на струнах слабости и не может служить высшим мотивом. Стремление к личному спасению, как бы высоко по форме оно ни было, является продуктом эго; оно покоится на идее нашей собственной индивидуальности и ее стремлении к личному благу или благополучию, ее страстном желании освободиться от страданий и на ее призыве к уничтожению забот становления, и делает это высшей целью нашего существования. Для полного отказа от этой основы эго необходимо подняться выше стремления к личному спасению. Если мы ищем Божественное, то это должно быть ради Божественного и не для чего иного, потому что это является высшим призывом нашего существа, глубочайшей истиной духа. Поиск освобождения, свободы души, реализации нашего истинного и высшего я, единения с Божественным, оправдан только потому, что это высший закон нашей природы, потому что он является притяжением того, что есть низшего в нас, к более высокому, потому что такова Божественная воля в нас. Это является достаточным оправданием и единственной истинной причиной; все другие мотивы являются наростами, второстепенными или случайными истинами или удобными ловушками, которые душа должна избегать, как только необходимость в них отпадает, и состояние единства со Всевышним и со всеми существами становится нашим нормальным сознанием, и блаженство этого состояния — нашей духовной атмосферой.