После окончания обеда у нее заломило в висках, и под предлогом принять что-либо против головной боли она удалилась в свою комнату.

Когда же возвратилась в общую залу, то вся мебель была уже убрана — освободилось место для оркестра и танцев. Многочисленные гости развлекались чем могли. Слышался веселый гомон. Несколько пар стояли в ожидании начала танцев, другие толпились вокруг стола, выполняющего роль бара, третьи, сбившись в небольшие кучки, вели непринужденные беседы.

Карина остановилась под широкой аркой, ведущей в залу, огляделась по сторонам, довольная тем, что все идет гладко. Сервировочные столики пользовались огромным успехом, и кухонная прислуга едва поспевала загружать их новыми деликатесами.

— Отличный вечер!

Не заметив подошедшего сзади высокого, видного человека, Карина вздрогнула, однако быстро пришла в себя.

— О, благодарю вас. Ведь вы Коул, верно?

Тот улыбнулся:

— Вернее быть не может. У вас прекрасная память.

— Вы мне льстите. Просто я много слышала о вас… и о Камероне… Поэтому мне не трудно было определить, кто есть кто.

— Не думал, что Коди такой болтун. Карину позабавил тон его голоса, и она

улыбнулась.

— Вам, верно, известно, что мы с Коди знаем друг друга довольно давно. Я всегда интересовалась его семьей… и ранчо… А Коди терпеливо отвечал на все мои вопросы, даже если они были неуместными.

Пока она говорила, Коул так и сверлил ее быстрым, пытливым взглядом. Ленивая улыбка никоим образом не вязалась с серьезным выражением глаз, изучающих стоящую перед ним девушку.

— Не желаете потанцевать? — неожиданно спросил он.

Карина посмотрела на переполненную площадку для танцев и улыбнулась.

— С большим удовольствием.

Они пересекли комнату. Коул властно вел ее за собой.

— Признаться, я был немало удивлен, будучи представленным стольким вашим родственникам, — сказал он, раскланявшись с одним из братьев Карины и его женой. — Я почему-то был убежден, что, кроме вас и Альфонсо, в семье больше никого нет.

— О нет. Нас шестеро. Альфонсо старший. А я самая младшая. И единственная, кто остался дома.

— Ясно. Ваши сестры вышли замуж, а братья переженились и разъехались?

— Да, — со вздохом призналась девушка. — Это и было главным аргументом Альфонсо, когда я заявила о своем желании продолжить образование. Он считает, что я должна довольствоваться долей замужней женщины и целиком посвятить себя семье, как Рози и Кончита.

— Вы против? — Бровь Коула медленно поползла вверх.

— Конечно, в свое время я надеюсь выйти замуж. Но не теперь. В жизни еще так много нужно сделать, — тихо молвила Карина, мило улыбнувшись. — Ну, я опять села на своего конька, как любит говорить Альфонсо, в то время, как нас ждет отдых и наслаждение.

— Как мне не наслаждаться, танцуя с такой прекрасной женщиной, как вы! — любезно ответствовал Коул.

О, как возненавидела она краску стыда, залившую лицо! Прекрасно поняла, что он сказал это только из любезности, но вот она всю жизнь не переваривала комплиментов.

— Не возражаешь, если я разобью вас, братишка?

Карина почувствовала, что ее тело не осталось безучастным к голосу Коди. Коул глянул на нее сверху вниз, потом ответил как бы с большой неохотой:

— Так и быть, если уж ты настаиваешь, хотя, как я понимаю, здесь нет недостатка в девушках, которые могли бы составить тебе приятную компанию.

— В таком случае тебе не трудно будет найти очаровательную партнершу, — парировал Коди и, властно положив руку на талию Карины, притянул ее к себе. Не обращая внимания на усмешку брата, Коди закружил ее в вихре танца, так сильно обняв, что чуть не лишил дыхания. Опомнившись, Карина обнаружила, что, кружась, он провел ее через широкие двери балкона во двор. И хотя несколько парочек уже опередили их, тем не менее, тусклый свет создавал иллюзию уединенности.

— Вы с Коулом, похоже, нашли важную тему для обсуждений, — сказал Коди, пристально глядя в ее лицо.

— Мне понравился твой брат. Он дружелюбный и добрый.

— Это Коул-то? Ха-ха. Он так же дружелюбен и добр, как барракуда. По крайней мере, большую часть времени. И к тому же, насколько мне известно, всегда был обольстителем красивых женщин.

— Коди?

— Да.

— Что с тобой? Весь вечер у тебя какое-то странное настроение. Твой брат был просто вежлив со мной. Почему ты злишься на это?

— Да не злюсь я. Я рад, что вы нашли общий язык. — Его рука скользнула вверх по ее спине, но, будто опомнившись, тотчас опустилась.

— Ты недоволен мной? — глядя в его полыхающие глаза, поинтересовалась Карина, надеясь, что он откроет причину своего беспокойства,

— Почему же я должен быть недоволен тобой?

Она помолчала в раздумье.

— Не знаю. Может быть, ты все еще злишься за то, что я пришла к тебе той ночью на прошлой неделе?

— По-моему, уже несколько поздно ворошить события того дня, не так ли?

— Вот ты как. А я-то гадала — не потому ли ты уехал, не поговорив со мной…

— Когда я уезжал отсюда, у меня не было ни малейшего желания говорить с кем бы то ни было.

— Ты доволен арестом того человека?

— Очень.

— Ну, значит, все кончилось хорошо, правда? Он задержал на ней взгляд несколько дольше.

— Ты так думаешь?

— А ты разве нет? — совершенно сбитая с толку, спросила Карина.

Сделав пару быстрых поворотов, Коди заключил ее в объятия, не оставив ей другой возможности, кроме как положить руки ему на грудь.

— О, Коди! Я не думаю, что Альфонсо понравится, если он увидит, как крепко ты меня обнимаешь.

Он пробурчал нечто невразумительное, в его бормотании Карине послышалось нечто похожее на «мерзавец», но она решила, что ослышалась.

Касаясь подбородком ее волос, Коди спросил:

— Карина, что сказал тебе Альфонсо о сегодняшнем вечере?

Вряд ли Карина могла о чем-то думать, будучи в такой близости от него. А он, не теряя времени, снова прижал ее к груди, да так тесно, что она чувствовала под пальцами ровное биение его сердца, слышала мягкое дыхание, вдыхала особенный, присущий только ему запах. Могла ли она в такой ситуации сосредоточиться на каком-то ничтожном вопросе? Что он спросил?.. Что-то об Альфонсо, кажется?

Она повернула голову, чтобы увидеть его лицо.

— О сегодняшнем вечере? Ладно, скажу. Сказал только, что нужно держать в тайне, что сегодня у него день рождения, что мы отмечаем его праздник.

— И это все?

Такая настойчивость ее озадачила.

— А что же еще?

В ответ он пробормотал какое-то сочетание звуков, которое, к своему счастью, она не смогла дешифровать.

— Он сказал, что сделает это, а я, как идиот, поверил ему.

— Сделает что? Это касается той ночи, когда мы были вместе?

— Да.

Более короткого ответа ей еще не приходилось слышать.

— Видишь ли, всю эту неделю я почти не виделась с Альфонсо. Всякий раз, как я пыталась объяснить, почему я там оказалась и что старалась сделать, он отмахивался от меня так, будто ему все известно. Вот я и решила, что вы оба уже обсудили то, что случилось, и он понял истинную причину происшедшего.

Оркестр умолк; в наступившей тишине раздалась дробь барабана, затем последовал призывный голос трубы: внимание всем!

Коди повернулся, чтобы видеть дальний угол залы, где Альфонсо, ступив на помост, остановился перед микрофоном.

— Я надеюсь, сегодняшний вечер всем доставил удовольствие, — с улыбкой начал Альфонсо. Гости ответили дружными аплодисментами и веселыми выкриками. Подождав, пока все успокоятся, он продолжил, — Мы желаем сделать одно приятное сообщение, в некотором роде сюрприз, который, как я надеюсь, вы встретите с радостью. Когда наши друзья собираются вместе на торжества, это всегда знаменательно. Поэтому мы решили воспользоваться случаем, чтобы отметить еще одно событие.

Он повел глазами поверх голов собравшихся, и его взгляд уперся в Карину. Подняв руку, он громко произнес:

— Карина, прошу подойти сюда.