2. Главное, чтобы людям жилось хорошо, а федерация или нет – это дело десятое.

Что касается того, рано или поздно, то, как говорил один из персонажей известной советской кинокомедии, думать об этом никогда не рано и никогда не поздно. Это во-первых. Во-вторых, известно, что нет ничего более постоянного, чем временное: задвинем вопрос с федерализацией в долгий ящик, он там навсегда и останется.

Если говорить о молодости государства, то такое государство, как Германия – в его нынешнем виде – было создано только после Второй мировой войны, в 1949 году. На конец 2004 года ФРГ исполнилось лишь 55 лет – возраст даже для человека далеко не старческий, не говоря уже о государственном образовании.

Во многих федеративных государствах правящие элиты не боятся, хотя бы в определенных пределах, делиться с местными общинами – в широком смысле – частью своих управленческих привилегий, не до конца замыкают на себе распределение ресурсов, заработанных в том или ином регионе, допускают мысль (хотя бы мысль) о культурно-языковой самостоятельности, и если возникает дискуссия о теоретически возможной независимости, как, например, в Бельгии, где фламандцы не прочь отделиться от франкоговоряшей части страны, Валлонии, или в Италии, где Север давно поднимает вопрос об отделении от Юга, не пугают ее инициаторов прокурорскими санкциями. А в самых продвинутых демократиях доходит до «смешного» – по украинским меркам: в Финляндии при населении где-то в 4,5 млн. человек и количестве национального меньшинства, шведов, примерно в 80 тысяч шведский язык является государственным наравне с финским, то есть с языком, на котором говорит более 98 процентов населения. Приведенный еще выше пример с Люксембургом – не менее характерен. Сравним: на Украине при населении 48 млн. человек русских или «русскоязычных», по скромным оценкам, где-то 12 млн., а сколько государственных языков? Правильно, один! То есть как минимум за четвертью населения не признается право иметь свой равноправный язык.

Если говорить о том, что главное – уровень жизни народа, а автономия и федерализм – дело не суть важное, так ведь одно довольно часто следует из другого: не будь, скажем, в США федерации, еще не известно, были бы Штаты такой сверхдержавой, как сейчас, или нет. А если брать в качестве примера Германию, то, например, в Баварии все послевоенные годы правит одна местная партия, Христианско-социальный союз (ХСС), и там, в Баварии, уровень жизни даже по немецким меркам выше, чем в других землях. Красноречивый пример того, как федерализация помогла отдельно взятой территории в пределах одной страны добиться впечатляющих успехов! Кстати, Бавария официально называется Freistaat Bayern, то есть «Свободное Государство Бавария», у этого «государства» – свой флаг, как, впрочем, и у других пятнадцати земель, но это не мешает всем землям жить вместе, без нагнетания страхов по поводу развала Бунда, то есть федерации. Я бывал в Баварии, немецкий язык там окрашен существенными диалектизмами, его даже не всегда понимают в других землях Германии. Это примерно как Галиция по отношению к остальной Украине. Национальные баварские цвета, кстати, – белый с голубым. Это может вызывать определенные ассоциации с последними президентскими выборами на Украине, кроме одной: в Германии местная «Галичина» мирно сосуществует с другими землями и не диктует им свои условия.

Политическая организация Германии вообще может служить примером Украине на нынешнем этапе ее становления. Президент там – фигура номинальная, представительская. В субъектах федерации (землях) правят избираемые на определенный период партии – в зависимости от локальных предпочтений. Например, в Баварии, как уже говорилось, давно у руля Христианско-социальный союз, в земле Северный Рейн – Вестфалия – социал-демократы. А почему на Украине, где одна половина страны практически поголовно хочет одного кандидата (одну партию), а другая половина – другого кандидата (другую партию), в конце концов приходится ставить во главе обеих половин страны человека и партию, которых не приемлет другая половина? Отсюда – моральный и душевный надрыв в обществе, всеобщая истерика и паранойя. Если бы предпочтения избирателей по стране распределялись в шахматном порядке, тогда можно было бы допустить, чтобы страной правила партия, опередившая своего конкурента хотя бы на один голос, а так – несправедливо получается, господа демократы.

Политика правящих кругов Украины, параноидально боящихся признать за народами (кстати, это касается и региона, больше других мутящего воду, – Галиции) страны право самостоятельно определять, как им жить в пределах единого государства, вызывает у людей в легком случае – непонимание и подозрения в чистоте намерений, в тяжелом – неуемное желание отделиться к чертовой матери и строить жизнь самостоятельно, по своим представлениям о счастье. Лицемерие не может вызывать иного чувства, кроме, по меньшей мере, неприятия. Вспомним, как в перестроечные годы украинские «патриоты» кляли империю и хотели сами быть в своей хате хозяевами. Теперь они отрицают право быть хозяевами в собственном доме других народов, населяющих страну. Кстати, это характерно для всех национал-патриотов. Я помню, как в то же перестроечное время по телевизору показывали кадры из Тбилиси, где демонстранты с плакатами почему-то на английском языке (видимо, на потребу западным средствам массовой дебилизации) требовали: «Долой империю». То есть империя – это плохо. Понятно. Но потом, когда империя приказала долго жить, эти же «патриоты» клеймили другие народы, хотевшие жить в собственном доме по своему уставу, например, абхазов и южных осетин, сепаратистами. Ясно: когда Грузия отделяется от Советского Союза – это демократия, а когда Абхазия отделяется от Грузии – это сепаратизм. То же – на Украине: самостийна Украина в русско-имперских и советско-сталинских границах – это хорошо, это демократия, а Донбасс, имеющий ограниченную автономию в пределах Украины, – это неприемлемый сепаратизм, который надо выжигать каленым железом. Например, натовским, как в Югославии. В Югославии, правда, выжигали «империю», но это – когда выгодно американцам. Теперь им не выгоден восточноукраинский «сепаратизм», поэтому при необходимости они будут выжигать его.

Ясно, что неприятие постсоветским украинским истеблишментом федерализма как способа решения многих государственных проблем с приходом к власти Ющенко только усугубится. «Оранжевый» идол станет достойным продолжателем дела Кравчука – Кучмы, которые, по сути своей, не сильно от него отличаются. В вопросах федерализма и региональной автономизаиии преемственность режимов будет обеспечена. Паранойя продолжается.

17марта 2005 г.: http://www.polemics.ru/articles/?articlelD=

5635 amp;hideText=0 amp;itemPage= 1

Елена Злобина

Как чиновники собираются делить Украину?

В ближайшем будущем Украину ждет административно-территориальная реформа, о которой говорят уже несколько лет. Не исключено, что в государстве уменьшится количество областей и районов.

До существования Советского Союза Украина была поделена между Российской и Австро-Венгерской империями. Украинские земли, которые находились в составе России, были разбиты на губернии, а западно-украинские земли – сначала на края, а потом на воеводства.

Нынешнее административно-территориальное деление Украины, которое можно наблюдать на любой политической карте государства, начало формироваться с 1932 года. Именно тогда на территории Украины первоначально было создано 6 областей. В 1937–1939 годах их стало 15. Еще 8 областей появились на карте государства после присоединения Западной Украины в 1939–1940 годах. В то время деление на области основывалось на количестве членов компартии и количестве партийных ячеек.

Первые заявления о необходимости административно-территориальной реформы в Украине появились еще во времена перестройки. В 1989 году был предложен проект, где предлагалось поделить Украину на 1 3 регионов, которые имели бы более широкие полномочия. Еще до провозглашения независимости Украины, 12 февраля 1991 года, Верховная Рада УССР возобновила автономию Крыма, что послужило толчком для начала споров о том, каким должно быть административно-территориальное устройство государства.