Пеньковский записывал в блокнот аккуратным почерком, что кому нужно купить. Юбиляр отвел друга в сторону и попросил посмотреть для него в Лондоне нечто особенное, читаем в дневнике: «Варенцов заметно стареет. Перед моей командировкой в Лондон он попросил меня привезти ему какое-нибудь средство для повышения потенции. По крайней мере, желание у него еще не пропало, и это уже хорошо».
Сейчас уже начало забываться, что в советское время каждого, кто отъезжал в командировку за границу, сослуживцы, знакомые, не говоря уж о родных, одолевали просьбами привезти что-нибудь оттуда. Любая вещь была желанной и приносила радость. В Москве, не говоря уже об остальном СССР, редко можно было приобрести что-нибудь приличное, да и то всегда — по блату. Командированные составляли список, с которым потом рыскали по буржуазным магазинам. Надо было еще поискать такую торговую точку, где товары распродавались по бросовым ценам. Смешно, но в 1989 году я вез из Будапешта майонез, сыр, колбасу, кофе и прочие продукты, не считая, естественно, шмоток. В дневнике Валерия Золотухина, артиста Театра на Таганке, запись от 25 мая 1973 года: «Вернулся Высоцкий из Парижа, привез мне джинсы». Всё! Ни о том, что рассказывал Высоцкий о лучшем городе Земли, что там видел и с кем встречался, что нового сочинил… Всё затмило Событие: привезли джинсы!
Пеньковский, когда прибудет в Лондон, обратится за помощью к своим новым друзьям, он предъявит им список заказанных вещей и скажет: это все надо обязательно купить, чтобы легче было добывать информацию. Агента ЦРУ поразило, что это был не лист с перечнем товаров, а толстая тетрадь, в которой на каждой странице было написано, что нужно купить и для кого. Многие дамы заказывали обувь. На развороте тетради контуры женских ступней. Пеньковский знал, что у англичан свои размеры обуви, а как они соотносятся с советскими, не представлял и поэтому, чтобы не ошибиться, снял с ног мерки. Некоторые были 42-го размера.
Хрущев, между прочим, был уверен, что уж с чем-с чем, а с туфлями и ботинками в его стране полный порядок. Во время его поездки по Америке в 1959 году один американский бизнесмен предложил экспортировать в Советский Союз обувь. Хрущев поразился такой наглости: «Что?! Обувь?! Посмотрите на мои ботинки! Мы делаем лучшие ботинки в мире!» И разговор был закончен.
Прекрасные отношения сложились у Пеньковского с руководителем ГРУ генералом Серовым. Помог случай. Когда Пеньковский собирался в Лондон в первую поездку, его вызвал Серов и сообщил: этим же рейсом летят в Лондон туристами жена и дочь, вы уже там помогите им. Просьба начальства — приказ для подчиненного. В Шереметьево Серов познакомил Пеньковского с женой и дочерью Светланой. Пеньковского удивило, как Серов растрогался, прощаясь с ними: «Трудно было поверить, что этот суровый человек, чьи руки обагрены кровью, мог испытывать такую нежную привязанность к своим близким». Серов действительно был не из тех, кто работал в белых перчатках. Как уже говорилось, именно под его руководством были жестоко выселены чеченцы и ингуши в 1944 году за якобы поголовную предрасположенность к предательству. Браво участвовал Серов и в подавлении восстания в Будапеште в 1956 году. Но с чего Пеньковский решил, что жестокость Серова мешает ему испытывать нежные чувства к жене и дочери? Гитлер, к примеру, очень любил детей…
В Лондоне Пеньковского и Серовых никто из посольских почему-то не встретил, хотя генерал Серов специально позвонил послу, чтобы сообщить об их прилете. Пеньковский взял такси, довез мать и дочь до гостиницы и сказал, что через час заедет и покажет им город. Он устроил им фантастическое пребывание в Лондоне. Возил по достопримечательным местам, поражал великолепием магазинов, водил в шикарные рестораны. Мать и дочь были без ума от поездки и бесконечно благодарны своему сопровождающему.
Между Пеньковским и Светланой Серовой завязалось нечто вроде флирта, они быстро перешли на ты. Она была студенткой, привлекательной и неглупой. Однажды вечером он взял посольскую машину и показал ей лондонские ночные клубы и Пикадилли. У девчонки голова закружилась от великолепия и шика ночных заведений. Светлана и Пеньковский даже танцевали рок-н-ролл, за что в Советском Союзе их запросто могли отволочь в кутузку. От буржуазных развлечений Светлана пришла в неописуемый восторг, так что бездыханную от счастья студентку Пеньковский доставил к матери только в 6 утра.
За их разудалым весельем с неудовольствием следили американские и британские друзья Пеньковского. Им не понравилось, что их подопечный слишком прижимается к Светлане и что, судя по всему, он испытывает к ней явно не платонические чувства. В отчете ЦРУ Гарольд Хазливуд отметил: «Пеньковский начал заигрывать со Светланой, и мне при встрече пришлось умолять его почти на коленях: «Эта девушка не для тебя. Не осложняй нам жизнь». — «Но почему? Ей нравятся развлечения», — упорствовал влюбленный полковник. «Просим, Пеньковский, пожалуйста, (в отчете это слово написано так: pozhalusta. — Н. А.) есть масса других девиц, но только не эта».
Вот так же парень из охраны Ельцина году в 1988 влюбился в его дочь Татьяну, она тоже с интересом посматривала на него. Александр Коржаков рассказывает о проведенной воспитательной работе: «Любые близкие отношения с родственниками охраняемых лиц категорически возбранялись. За чистотой морального облика чекистов наблюдал специальный отдел 9-го управления КГБ. Мы все убеждали влюбленного парня не ломать себе карьеру и выбрать другую девушку». Охранник послушался совета, Пеньковский не обратил внимания на просьбу друзей.
Удалось сохранить в тайне от британской прессы, что за птицы посетили Лондон. Иначе бы все газеты на первых полосах полоскали подробности пребывания Серовых в Англии. Дело в том, что Серов — фамилия в тех краях одиозная. Когда Хрущев в 1959 году посетил Британию на крейсере «Орджоникидзе», в составе делегации должен был быть Иван Серов, тогда глава КГБ. В группе, готовившей визит, действовал дипломат Олег Трояновский. Он вспоминает, что в ходе согласования графика и программы визита возникло несколько спорных моментов, вот один из них: англичане убеждали наших, что пребывание в Англии главы советского репрессивного ведомства может спровоцировать враждебные демонстрации, которые испортят дружественную атмосферу при приеме высокого гостя. Тем не менее Серов был включен в состав делегации. Когда «Орджоникидзе» отшвартовался (пришвартовался?) в Портсмуте, в прессе поднялась шумная кампания, Серова иначе, как «кровавым мясником», не называли. Пришлось ему скучать в своей каюте на крейсере. А если б журналисты проведали, что в Лондоне наслаждаются его жена и дочь! То-то была бы сенсация. Не случилось. Проморгали.
Как водится, глаза у советских дам разбежались и от изобилия товаров: и то хочется купить, и от этого слюнки текут. Но даже у них, людей в Советской Союзе далеко не бедных, валюты было кот наплакал. Помнится, не работали тогда в Москве обменные пункты на каждому углу. И как-то быстро валюта у матери с дочерью закончилась. Пеньковский одолжил им сначала 20 фунтов, потом еще 30 — смешные по нынешним временам суммы. Но для них это были огромные деньги.
Вообще, надо сказать, что советские руководители были ограничены в валюте. Даже высокопоставленные. Вот что вспоминает Виктор Суходрев, переводчик министра иностранных дел СССР Андрея Андреевича Громыко: «Покупками для своих многочисленных домочадцев занималась в основном Лидия Дмитриевна Громыко, сопровождавшая мужа почти во всех поездках за границу. При этом материальные возможности четы Громыко были не безграничны, во всяком случае, до той поры, пока сам не стал членом Политбюро. А до этого во время командировок он получал суточные, пусть даже самые высокие, с определенными надбавками, но все равно это были не слишком большие деньги. Поэтому Лидия Дмитриевна целыми днями колесила по Нью-Йорку с женой какого-нибудь из наших дипломатов… А ездили они за покупками в самые дешевые районы, например в Даунтаун, где все продавалось по бросовым ценам».