В пресс-группе Хрущева работал журналист Николай Заколупин, который познакомился с Худенко, восхитился его достижениями и доложил о его успехах Хрущеву. Хрущев заинтересовался. Правда, надо отметить, что Худенко в отличие от Хрущева не верил, что всего можно достигнуть мгновенно, он был противником резких скачков. «Систему надо выстроить, и все придет, — не уставал он повторять. — Без системы все бесполезно. Она как хребет должна держать». Постепенность, постепенность и еще раз постепенность. Человека враз не изменишь.

Хрущев тем временем провозгласил программу — «Догнать и перегнать Америку». Залихватский лозунг, в который никто кроме него не верил. А он был искренне убежден, что эта задача вполне нам по плечу, и в своей убежденности сумел даже убедить кое-кого и за океаном. Збигнев Бзежинский в своей книге «План игры» анализирует отношения между СССР и США того времени и всерьез заявляет: в тот период в США возник страх, что СССР их нагоняет. И основания для этого были: Советы в космос спутник запустили, потом — человека, они располагают водородной бомбой, у них развитая и гармоничная система образования. Только позже американцы разглядели: Советский Союз можно в лучшем случае считать наиболее развитой из слаборазвитых стран. Слаборазвитой страна была по многим показателям, но главный такой: народ не могли прокормить. Даже и сегодня если в чем мы догнали и перегнали Америку, так это в сексуальной раскрепощенности. А в сельском хозяйстве ее пока и на горизонте не видно.

Но тогда Хрущев был одержим: догнать и перегнать! Он с надеждой раскрывал сводки Центрального статистического управления, смотрел на цифры, а цифры ему подавались оптимистичные, и потом козырял ими в своих выступлениях: «Вот цифры, они указывают, что еще чуть-чуть, еще немного и мы догоним». Он же не знал (да и знать не желал), что угодливые статитистки подгоняли цифры под его желания и настроения. Им было известно, что Хрущеву неинтересна правда об истинном положении в сельском хозяйстве. А секретилось тогда все. Даже прогноз погоды! Главлит, серьзная цензорская организация, рекомендовала Хрущеву публиковать данные (цитирую служебный документ) «прогноза погоды на период не более 5–7 суток, ограничив их к тому же информацией о заморозках, осадках и сильных ветрах, однако без указания их направления». Во дурь-то торжествовала!

Это ощутила на себе Татьяна Ивановна Заславская. В 1959 году она получила от рукодства Института экономики, где работала, задание посчитать, а как мы выглядим на фоне Америки, и выяснить, долго ли еще догонять. Они с коллегой Маргаритой Сидоровой занялись этой работой. «Меня, кстати, предупреждали умные люди: «Вы о Кубанине слышали? Не боитесь повторить его судьбу?» Не боялись, поскольку была очень интересная задача», — вспоминает Заславская. Два года детально изучали американские и советские методики, устраняли несопоставимые элементы, делали их сопоставимыми. И наконец пришли к выводу: отстаем от США в 4,5 раза. То есть получили цифру, близкую к той, что высчитал Кубанин. И это означало, что за прошедшие годы никакого шага в этом направлении сделано не было.

Подготовила Заславская доклад «Методика сравнения производительности труда в США и СССР». 28 сентября 1960 года доклад должен был обсуждаться на широком форуме. В то время прорвался колоссальный интерес к этому вопросу. Было отпечатано 100 экземпляров доклада, в нем было около ста страниц, разослали приблизительно в сто организаций. Обсуждение намечено на 12 часов, а в 10 звонит Заславской заместитель директора института: «Обсуждение отменено». Что стряслось? Почему? Замдиректора объясняет: в числе организаций, куда попал доклад, оказалось (что было вполне естественно) Центральное статуправление. Как только статистики увидели рассчеты Заславской — Сидоровой, их оглушающие выводы о катастрофическом отставании, немедленно сообщили в ЦК КПСС: готовится диверсия. И надо же было так совпасть: за несколько дней до этого выступил Никита Сергеевич и заявил, что Америка совсем близка, что отстаем всего в 3 раза. А 3 и 4,5 — это очень большая разница. ЦК принял меры: в день заседания все было остановлено, компетентные товарищи разъехались по Москве и собрали экземпляры докладов, у Заславской и Сидоровой отобрали все подготовительные материалы, больше они их никогда не увидели.

Покупает Худенко пачку газет и обнаруживает, что Хрущева сняли. И все рухнуло.

Хрущев всерьез поверил в Худенко. Филатов рассказывает: «Спокойно работаем, заготавливаем траву, вдруг шум, гром. Что такое? Буквально, как говорят у нас, из сортира вытаскивают, сажают в длинную черную машину, везут в аэропорт, там уже ласковые лица начальников, которые говорят сказочные слова: «Вот, Иван Никифорович, славные дела ты творишь, всю страну будем переводить на твою систему. Давайте готовить материал навстречу пленуму, попадешь ты со своим экспериментом в доклад дорогому Никите Сергеевичу. Лети в Москву — там тебя ждут». И закрутилась машина! Улетает Худенко в Москву. Где его уже ждет научная группа — доктора наук, кандидаты, станографистки, машинистки. Все обсчитывается, анализируется, обобщается…»

И вот огромная работа сделана. Отпечатан солидный аналитический труд, приятно на него и смотреть, и в руки взять. Особенно ласкают выводы, которые гласят: если не перевести сельское хозяйство на худенковский вариант, то страна умрет с голоду. Говорят Худенко: «Спасибо, Иван Никифорович, что уму-разуму нас научил, лети домой, теперь все в порядке. Дело твое правое, и оно победит». Прилетает Худенко домой. Каждое утро у него начиналось с того, что он лихорадочно листал газеты: как это водилось, центральные издания должны были дать материалы навстречу пленуму. Идут дни — ничего не появляется. Худенко начинает овладевать беспокойство, он звонит в Москву, в газету «Сельская жизнь», ему главный редактор — елей на душу: «Все отлично, Иван Никифорович, в номере стоит огромная статья о вашем опыте, завтра читайте». Назавтра покупает Худенко пачку газет, а там крупно: Хрущева сняли. И все рухнуло. Начальники и начальнички враз отвернулись от новатора. Филатов считает, что страна по другому пути бы пошла, если бы… Тоже неисправимый романтик.

Пока оставим в горести Худенко, и обратимся к Ивану Андреевичу Снимщикову, председателю колхоза из Подмосковья. Он тоже пытался привить сельскому хозяйству здравый смысл. А в чем здравый смысл? Вот как Снимщиков сформулировал: крестьянин должен кормить и себя, и весь остальной народ. Просто? Не совсем. По мнению очень и очень многих в России, все как раз наоборот. Совсем недавно в вице-премьерах ходил у нас некий Заверюха, который завернул фразу, которую вовек не забудешь: «Страна должна прокормить своих крестьян». Как хочешь, так и понимай: то ли глубокое философское откровение, то ли издевательство.

Мог бы долго упражняться в остроумии по поводу этого афоризма, но горько что-то. Сошлюсь на Бориса Федорова, бывшего министра финансов в правительстве Черномырдина: «Дело иногда доходило просто до идиотизма. А. Заверюха мог у меня за спиной подписать у В. Черномырдина какое-нибудь постановление по компенсациям разницы в ценах по животноводству. Он даже не задумывался, есть ли на это деньги. Поскольку в бюджете средства на это не были предусмотрены, то я, естественно, ничего не выплачивал. Тогда А. Заверюха обыкновенно выпучит газа, похлопает длинными ресницами и тут же бежит жаловаться Ельцину или Черномырдину, а те начинают на меня давить».

Так вот, еще 30 лет назад председатель Снимщиков доказал: не нужны ни дотации, ни деньги, крестьянин в состоянии прокормить и себя, и город. Иван Андреевич — человек богатой событиями судьбы. Добровольцем ушел на фронт, провоевал всю войну, был неоднократно ранен, награжден орденами. Демобилизовался — работал в Рязанском обкоме партии. Оттуда был приглашен в Москву, в аппарат Центрального комитета партии. Наскучила аппаратная канитель, Иван Андреевич попросился в худший колхоз Московской области — была тогда такая мода.