Павел Амнуэль

САЛАТ ИЗ КРЕВЕТОК С УБИЙСТВОМ

Часть первая

КУЛИНАРНЫЙ ДЕТЕКТИВ

— Ты слышал, что произошло на свадьбе у Топаллеров? — спросила мужа Наташа, когда старший инспектор Борис Беркович допивал свой утренний кофе и выглядывал в окно: прибыла ли уже высланная за ним машина.

— Нет, — рассеянно отозвался Беркович. — А кто такие Топаллеры?

— Ну, знаешь, — возмутилась Наташа. — На прошлой неделе мы были у них в гостях, они пригласили нас на свадьбу их дочери Леры и молодого человека по имени Сеня… фамилия его, кажется, Трейлер, но это не имеет значения.

— Почему не имеет? — удивился Беркович. — Я бы не очень радовался, будь у меня такая фамилия.

— При чем здесь фамилия? — продолжала сердиться Наташа. — Ты будешь меня слушать или тебя не интересует, что у них там случилось? Ведь это могло случиться и с нами, если бы мы приняли приглашение! А у тебя вчера было дежурство, мы не пошли и…

— А, вспомнил! — воскликнул Беркович. — Рыжая такая девочка, она в университете учится, верно? Так что же произошло на свадьбе — не смогли разбить стакан?

Из-за угла показалась полицейская машина с мигалкой, и Беркович торопливо добавил:

— Все, побежал. Расскажешь вечером.

— Они там все отравились, слышишь? — крикнула ему вслед Наташа, и старший инспектор вспомнил ее слова лишь несколько часов спустя, когда в кабинет вошел бывший шеф Берковича, а теперь друг и коллега Моше Хутиэли и сказал:

— Послушай, Борис, дело это попало ко мне, но там все русские, а я хотя и работал с тобой столько лет, по-русски знаю только «спасибо» и "ничего себе", так, может, ты займешься вместо меня?

— Какое дело? — недовольно спросил Беркович, бывшего шефа он уважал, но и своих дел у него было достаточно.

— Да пустяк, но допросов придется провести много, и все по-русски… Вчера свадьба была, и все гости отравились, многие до сих пор в больнице. Те, кто выписался, собрались и подали в полицию заявление. Надо разобраться.

— Свадьба? — насторожился Беркович. — Невесту зовут Лера, а жениха Семен?

— Ты уже знаешь? — удивился Хутиэли. — Откуда?

— Слышал, — неопределенно отозвался Беркович, подумав, что и он с Наташей мог оказаться сейчас в больнице с признаками пищевого отравления. — Где список гостей? В какой больнице пострадавшие? Сколько их?

— Вот список — шестьдесят человек. Семнадцать пострадавших в больнице, их выпишут завтра. Признаки отравления были у всех, но у большинства — в легкой форме.

— Ну и слава Богу, — сказал Беркович.

Жених и невеста — точнее, теперь уже муж и жена — лежали в соседних палатах на втором этаже больницы, родственники и гости расположились на третьем, а в вестибюле собралось человек двадцать молодых людей, которые при виде полицейского потребовали немедленно снять с них допрос и подписать протокол, поскольку нет у них времени околачиваться тут до ночи.

— Спокойно! — призвал к порядку Беркович, устроился в одном из стоявших в вестибюле кресел и потребовал:

— Мне нужен точный рассказ о произошедшем. Кто из вас способен это сделать, не растекаясь мыслью по древу?

Вряд ли хотя бы треть из молодых людей, привыкших уже и думать на иврите, поняла, какую мысль и что за древо имел в виду полицейский.

— Я расскажу, — подошла высокая девушка с волосами цвета меди.

— Имя, возраст, профессия?

— Яна Лившиц, двадцать два года, студентка.

— Прошу вас, Яна.

Полчаса спустя, выслушав Яну и дополнив ее рассказ с помощью наводящих вопросов, Беркович узнал, наконец, что произошло на вчерашней свадьбе.

Справляли в ресторане “Закат”, небольшом заведении на набережной Бат-Яма. Хозяева — Лена и Игорь Рубинштейны — сами же и готовили очень вкусную еду; обычно здесь работали два официанта, но по случаю свадьбы позвали еще двух. Все шло замечательно — раввин, хупа, разбитый стакан, музыка, танцы, тосты, — до тех пор, пока не подали фирменное блюдо: мясо по-рубинштейновски. Рецепт придумал сам Игорь, изучив кухню многих народов и придя к выводу, что все готовят мясо совершенно неправильно. Что делают обычно? Обжаривают куски на сковороде при максимальной температуре — тогда, как утверждают поваренные книги, внутри мясо остается сочным и вкусным. Игорь, окончивший в Москве Физико-технический институт и лишь в Израиле занявшийся ресторанным бизнесом, решил, что, с точки зрения физического процесса, все это — просто чепуха. На самом деле проникающая в сковороду немыслимая жара очень быстро испаряет воду внутри куска мяса, и следовательно, начинает разрушаться белок. О какой сочности можно говорить? Готовить надо иначе, что Игорь и начал делать в своем ресторане: он вкладывал каждый кусок в пластиковый пакет и опускал в воду, нагретую до шестидесяти градусов. Полчаса — никаких сковородок! — и мясо можно было подавать на стол. Действительно — вкусное и нежное.

Как говорила тетя Сара, съев какую-нибудь вкуснятину: "Отравиться нельзя!"

Никто и не отравился — вплоть до вчерашнего вечера. Сначала нехорошо почувствовали себя дети — их было трое на свадьбе, в возрасте от семи до двенадцати. Потом и остальные гости — один за другим — ощутили признаки недомогания: легкий озноб, резь в желудке, тошноту. К полуночи стало ясно, что происходит нечто, очень неприятное не только для гостей, но и для хозяев заведения: признаки отравления налицо, причем практически у всех, а ели все разное, и только одно блюдо попробовал каждый, потому что Игорь уж очень его рекламировал и лично предлагал положить кусок мяса на язык и ощутить неповторимый вкус.

В полночь пришлось вызвать скорую, а затем еще и еще… К счастью, отравление оказалось не сильным, многие даже в больницу не поехали, разошлись по домам и принялись лечиться самостоятельно.

Но простить Рубинштейнам подобное отношение к здоровью клиентов многие не пожелали.

Выслушав молодежь, Беркович поднялся на третий этаж и поговорил с дежурным врачом, милейшей женщиной Леей Лейбзон.

— Да, — сказала она, — все так и было. Ничего серьезного, но, если полиция решила завести дело против хозяев ресторана, я подготовлю медицинское заключение.

Похоже, ей не очень этого хотелось — возможно, Лея и сама как-то побывала в «Закате» и пробовала мясо по-рубинштейновски. Не только не отравилась, но получила удовольствие.

Из больницы Беркович вернулся в управление и спустился на цокольный этаж, в лабораторию криминалистической экспертизы.

— А я думал, этим делом занимается Хутиэли, — встретил Берковича старый знакомый, эксперт Рон Хан.

— Он скинул дело мне под тем предлогом, что отравленные — из русских, — мрачно сказал Беркович. — На самом деле почти все они прекрасно говорят на иврите, просто Хутиэли не хочет этим заниматься — нудно и не интересно.

— Нудно, говоришь? — прищурился Хан. — Не интересно?

— А что? — встрепенулся Беркович. — Ты получил результат?

— Получил, — кивнул эксперт. — Мне принесли кусок того самого мяса, упакованного в полиэтиленовый пакет. Прямо с тарелки сняли. И вот что я тебе скажу, Борис. Нежнейшее и свежайшее мясо.

— Отравиться нельзя, — пробормотал Беркович.

— Невозможно! Отравились не мясом.

— А чем? — нахмурился Беркович. — Только мясо ели все. Если бы испорчен оказался, скажем, салат…

— Ты меня дослушаешь или нет? Каждый кусок был упакован в целлофан, верно? Внутрь пакета с мясом попало немного соуса.

— Естественно, мясо лежало в…

— Имей терпение! В соус кто-то добавил не очень сильный пищевой токсин. Название сложное — все написано в заключении. Будь токсин сильнее — были бы и смертные случаи. А так… Яд настолько слабый…

— Ты хочешь сказать, — поразился Беркович, — что кто-то специально отравил…