42

16 июня 1940 года в Бордо было сформировано последнее «конституционное правительство Третьей Республики», уполномоченное окончить войну. Уполномоченное «народом Франции», конечно же, не подумайте плохого. Рейно предложил в качестве своего преемника маршала Петэна и эта кандидатура не встретила ничьих возражений. 17 июня Петэн обратился к немцам за «условиями». Единственная просьба гордой Марианны заключалась в следующем — мир должен был быть непременно «с честью». Сегодня это кажется смешным, но тогда весь этот фарс преподносился на полном серьёзе.

В тот же день Англия заявила, что она будет сражаться одна. «Что бы ни случилось во Франции, это не окажет никакого влияния на нашу веру в победу и на нашу готовность сражаться.»

21 июня Франция сдалась Германии. Капитуляция была подписана в Компьене в том же самом железнодорожном вагоне, где была подписана немецкая капитуляция за двадцать два года до этого. Государства знают как унизить друг друга, предела их изобретательности нет, вот в наши дни выяснилось, что можно ведь дать человечку, представляющему поверженного соперника, Нобелевскую премию мира, так выйдет не только унизительно, но ещё и смешно, а уж когда он, принимая эту премию, ещё и речь по этому поводу будет произносить, так и вообще животики надорвать можно. Ну, а тогда, в 1940-м, Петэн, подслащивая пилюлю, заявил: «Слишком мало детей, слишком мало оружия, слишком мало союзников — вот причины нашего поражения.» Святая правда, кто бы спорил. Интересно тут другое, задал ли кто из французов если не Петэну, то хоть самому себе сам собою напрашивавшийся вопрос — а что мешало Франции иметь больше детей, больше оружия и больше союзников?

24 июня 1940 года Франция подписала капитуляцию уже перед Италией. В этот день даже и формальному сопротивлению немецкой гегемонии в Европе пришёл конец, скелет Священной Римской Империи на глазах начал обрастать плотью.

За день до окончательного, задокументированного поражения Франции, 23 июня 1940 года Виндзоры добрались до провинциального, переполненного нищими, пыльного Мадрида. Английский посол в Испании, Сэмюэл Хоар, сменивший кресло в Уайтхолле на пост посла Британской Империи в захолустном Мадриде, поселил их в отель Риц. Пользуясь данной ему властью, Хоар на всё время визита Виндзоров приостановил деятельность английской разведки в Мадриде (на этом моменте мы остановимся позже).

23 июня 1940 года Эберхард фон Шторер, посол Германии в Испании отправил в Берлин следющую шифровку: «Испанский министр иностранных дел спрашивает как ему быть с герцогом и герцогиней Виндзорскими, прибывшими сегодня в Мадрид. Виндзоры следуют в Англию через Лиссабон. Министр полагает, что мы можем быть заинтересованы в задержании герцога и в установлении контакта с ним. Прошу инструкций.»

На следующий день фон Шторер иолучил ответ от самого Риббентропа. Инструкции предписывали задержать герцогскую чету в Испании «на пару недель», но сделать это таким образом, чтобы не создавалось впечатления, будто задержание происходит по инициативе Германии. 25 июня фон Шторер сообщил Риббентропу: «Министр иностранных дел Испании пообещал мне сделать всё возможное, чтобы задержать Виндзоров в Мадриде.» Испанский министр, имевший чин полковника и носивший запоминающееся имя Хуан Бейгбедер и Атиенца, от слов тут же перешёл к делу, встретившись с герцогом и герцогиней. 2 июля немецкий посол отправил в Берлин телеграмму с пометкой «совершенно секретно», в телеграмме говорилось, что со слов услужливого испанца Виндзор не вернётся в Англию до тех пор, пока его жена не будет признана членом королевской семьи и ему не будет предоставлен «соответствующий его положению государственный пост», в противном же случае Виндзоры останутся в Испании, где им правительством Франко якобы обещана резиденция в одном из испанских замков. Кроме этого посол подчеркнул, что герцог и Уоллис на словах выразили своё резко отрицательное отношение к войне вообще и лично к Черчиллю в частности.

Кроме вопросов текущей международной политики, герцогская чета озаботилась и своей недвижимостью во Франции. От их лица неким доном Хавьером Бермехильо был сделан визит в немецкое и итальянское посольства и дон выяснил следующее — за их парижским особняком на бульваре Суше присматривает персонал американского посольства, а Ла Крё находится в «неоккупированной Франции» и за него волноваться и вовсе не стоит. Между прочим туда же, в «неоккупированную Францию», переместился и американский посол Буллитт (бывший, перед своим назначением во Францию, послом США в СССР), под посольство он занял замок Шато де Канде, тот самый, где была сыграна свадьба Эдварда и Уоллис и который был любезно предоставлен Буллитту владельцем — Шарлем Бидо, да-да, тем самым, «другом» Виндзоров, сводившим их поближе с Гитлером и организовавшим их визит в Германию. Тем самым Бидо, которого держала под колпаком английская разведка, тем самым Бидо, что будет через пару лет пойман в Северной Африке уже самими американцами и вывезен в Штаты, где ему предъявят обвинение в государственной измене. До суда он, конечно же, не доживёт, скоропостижно покончив с собой (ещё бы!). Это ж сколько всего знал этот человек, удивительно, что он умудрился прожить аж до 1944 года, вот уж действительно был ловкач.

Лондон, посчитав, что герцог в Мадриде подзадержался, решил его поторопить, а заодно и пошебуршить палочкой в немецком муравейнике. 28 июня Виндзор получил от Черчилля телеграмму слудующего содрежания: «Ваше Королевское Высочество является военнослужащим и отказ следовать приказам может создать серьёзную по своим последствиям ситуацию. Я надеюсь, что необходимости в отдании приказа не возникнет.» В черновике телеграммы была и вычеркнутая строчка, до герцога не дошедшая, но о которой он догадывался, он был научен читать между строк — «…существуют очень серьёзные подозрения по поводу обстоятельств, при которых Его Королевское Высочество покинул Париж…»

В ответ герцогом Виндзорским была отбита телеграмма, в которой он запрашивал Правительство Его Величества будет ли ему и Уоллис позволено встретиться с глазу на глаз с королём и королевой. В этом ему было немедленно отказано.

Тогда герцог и Уоллис, очевидно оттого, что им было нечем себя занять, встретились с послом США в Испании и наговорили ему много всякого. Тот отправил депешу в Вашингтон — «…по поводу поражения Франции герцог заявил, что истории о том, будто французы не хотели сражаться, не вполне соответствуют действительности, они сражались, однако их организация была совершенно неадекватной, Германия же в своей подготовке к войне в последние десять лет полностью реорганизовала немецкое общество. Государства, не пожелавшие провести подобную реорганизацию и принести сопутствующие жертвы, должны внести в свою политику соответствующие поправки… …также он заявил, что это касается не только Европы, но и Соединённых Штатов. Герцогиня была более откровенна — она заявила, что Франция проиграла потому, что изъедена болезнью изнутри, и что государство, находящееся в таком состоянии, не должно объявлять войну…» Посол заключал — «эти наблюдения имеют определённую ценность и без сомнения отражают взгляды определённых кругов в Англии, которые могут увидеть в Виндзоре и его сторонниках политиков реалистов.»

2 июля 1940 года герцогская чета выехала в Португалию. Позади они оставили взбудораженный и полный пересудов Мадрид. Слухи, те самые, что «бродют слухи по домам», сводились к следующему — посол Хоар и герцог ведут секретные переговоры по заключению мира с Германией.