— Вам стоит пересмотреть свою позицию. — Она допила свой бокал бренди и направилась к графину. — Поскольку я не желаю и не нуждаюсь в вашем попечении.

— Тем не менее, благодаря вашему брату и моей матушке, сейчас я несу за вас ответственность и не собираюсь уклоняться от своих обязательств. — Он выпрямился и перехватил графин, отодвинув его подальше от нее. — И в данный момент, должен заявить: для одной ночи вам уже достаточно бренди.

— Не понимаю, почему. Оно действительно превосходно. — Она посмотрела на дно своего бокала. — Ну, разве не забавно, что чем больше я пью, тем менее пьяным вы кажетесь?

— Оно всегда так действует. — Он взял из ее рук бокал и поставил его на стол. — Вы, моя дорогая леди, опьянели.

Она вскинула ресницы и бросила на него негодующий взгляд.

— Разумеется, нет. — Ну, может быть, чуточку навеселе, — хихикнула она.

— Я вижу. Что ж, навеселе или нет, — он взял ее за плечи и повернул лицом к двери, — пришла пора вам вернуться в свою комнату.

Он слегка подтолкнул ее, и она начала двигаться к выходу, но неожиданно обернулась, и снова подошла к нему.

— Скажу вам еще кое–что, чего вы не знаете. Я никогда раньше не пробовала бренди.

— Нет? — его глаза расширились в притворном изумлении. — Но вы так ловко справились с ним.

— Именно так, не правда ли? — самодовольно заявила она.

— Доброй ночи, Марианна. — Его тон был твердым, но глаза мерцали.

— Доброй ночи, Томас. — Она направилась к двери, но вновь возвратилась.

Он тяжело вздохнул.

— Что на этот раз?

— А еще меня никогда раньше не целовали. — Она выжидающе посмотрела на него.

— И сейчас вас никто не собирается целовать.

Она махнула рукой в сторону книжных полок.

— А их, без сомнения, целовали.

— Кого? — он посмотрел на нее так, словно сомневался, в здравом ли она уме. — Книги?

— Не будьте смешным. Героинь. В книгах. — Она решительно кивнула головой. — Многих из них целовали. И не один раз.

— Возможно. Но это не роман, и я не собираюсь вас целовать.

— Как хотите. — Она театрально вздохнула. — Раз вы отказываетесь, мне не остается ничего другого, как отправиться на поиски первого встречного, кто сжалится над умной старой девой и синим чулком. И, учитывая ваше отношение к чувству долга, мне кажется, будет совершенно безответственно…

— Ну, хорошо! — Он сжал ее плечи, притянул ближе к себе и запечатлел целомудренный поцелуй на лбу. Затем он так резко отпустил девушку, что ей с трудом удалось сохранить равновесие. — Вот.

— Вот? — Она сверкнула на него глазами. — Это не совсем то, что я имела в виду.

— А должны были, — сказал он надменным тоном.

— Уверена, другие сделали бы это лучше.

— Сомневаюсь.

— А я нет. В любом случае, вы не оставляете мне выбора, кроме как самой удостовериться в этом при первой возможности. — Она усмехнулась. — Вообще–то, мне даже нравится идея сдаться на милость одного–двух джентльменов, — не думаю, что придется долго искать, так как вы сами согласились, что я привлекательна… очень привлекательна. И когда, наконец, какая–то добрая душа захочет …

— Черт возьми, вы настоящая маленькая плутовка, — раздраженно воскликнул он. Он снова схватил ее, прижал теснее, и накрыл ее губы твердым и жестким поцелуем.

На какое–то мгновение шок от его прикосновения заставил ее замереть. Его губы были теплыми и удивительно мягкими, и восхитительно пахли бренди. Она откинула голову, и давление его рта ослабло.

Он опустил руку с ее плеч на спину и теснее прижал девушку к своему телу. Марианна уперлась ладонями в его грудь. Они слились в поцелуе, и ей вдруг захотелось, чтобы этот миг длился вечно. Их дыхание смешалось, и она поразилась, каким интимным может быть то, что она всегда считала простым и совершенно обыкновенным.

Он оторвался и бросил на нее настороженный взгляд.

— О мой… — у нее вырвался глубокий вздох. — Это было… это было…

Он отступил на шаг назад и откашлялся. — Что ж… надеюсь, вы удовлетворены.

— Вполне. — Приятное тепло разлилось по ее телу. — Более чем. — Хотя… чтобы не осталось никаких сомнений, вы понимаете, — думаю, вам следует это повторить.

Он озадаченно посмотрел на нее, словно никак не мог взять в толк, чего же она хочет.

— Думаю, вы снова должны поцеловать меня, — произнесла она, делая ударение на каждом слове. В конце концов, может быть, он и правда, сумасшедший. Или слабоумный. Или, возможно, просто не хочет целовать ее снова.

Он медленно потряс головой.

— Я так не думаю.

— Почему?

— Потому что вы слишком много выпили, потому что я слишком много выпил. Вы — сестра Ричарда. Вы находитесь под моей опекой. — Он провел рукой по волосам и сердито спросил. — Какие еще причины вам нужны?

— Этого достаточно. — Она усмехнулась. — На данный момент.

— Навсегда.

— Посмотрим, милорд, — чопорно сказала она и направилась к выходу, сопротивляясь искушению бросить на него взгляд через плечо. — Посмотрим.

Глава 2

— Вырез должен быть поглубже. — Джослин бросила недовольный взгляд на декольте своего нового бального платья. — Как вы думаете?

Она стояла на пуфике для ног, который возвысил ее всего–то на пару футов от пола, но вполне достаточно для того, чтобы она могла взирать на окружающих с видом королевы, созерцающей своих подданных. Портниха, демонстрируя терпение, достойное святого, пыталась приколоть кромку к подолу ее платья. Бекки и Марианна, вместе взятые, не отняли у нее даже половины того времени, сколько заняла Джослин с подгонкой своего бального наряда.

Марианна, сидя на краешке стула и листая книгу, усиленно пыталась сосредоточить свое внимание на чем–либо еще, кроме письма, припрятанного между страниц. Ей очень нужно было поговорить с сестрами наедине; без их поддержки вряд ли ей удастся реализовать свой план.

Бекки, которая устроилась в стоявшем рядом шезлонге, безуспешно пыталась подавить зевок.

— Думаю, если опустить вырез еще ниже, твоя грудь вывалится из платья.

— Ребекка, — резко оборвала ее тетя Луэлла.

— По крайней мере, у меня есть чему вываливаться, — надменно заявила Джослин.

Тетя Луэлла прищурила глаза.

— Джослин.

— У меня нормальная грудь, — Бекки бросила нахмуренный взгляд на собственный бюст. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, она удовлетворенно кивнула. — У меня тоже есть чему вываливаться.

— Прекратите, вы обе. Никогда не слышала подобной чепухи! Вы — хорошо воспитанные молодые леди, вот и ведите себя соответственно! — Тетя Луэлла окинула строгим взглядом сначала Джослин, затем Бекки. — Хорошо воспитанные юные леди никогда не обсуждают размер своей груди.

— Конечно, тетя Луэлла. Приношу свои извинения, — сладким голосом пропела Джослин. — Вам.

Бекки уже открыла рот для достойного ответа, но Марианна бросила на нее предупреждающий взгляд. На лице младшей сестры промелькнуло сомнение, затем она плотно сжала губы, но вызов все еще светился в ее глазах. Марианна вздохнула про себя; это было перемирие, нелегкое и, скорее всего, кратковременное.

Ей следовало вмешаться еще в начале ссоры. С тех пор как их старшая сестра Эмма вышла замуж, Марианна, неожиданно для себя, оказалась в роли миротворца, и эта роль не вызывала у нее восторга. Впрочем, она понимала, что ей, скорее, следует быть благодарной этому обстоятельству, так как в тех редких случаях, когда младшие сестры выступали единым фронтом, противостоять этой силе было практически невозможно.

Портниха качнулась на пятках, обвела критическим взором кромку платья Джослин и вопросительно подняла брови. Тетя Луэлла хмуро оглядела результат, и затем довольно кивнула.

— Годится. А теперь я хотела бы обсудить с вами несколько фасонов.

— Может быть, вам было бы удобнее обсудить это в другой комнате? — учтиво спросила Марианна, поднимаясь на ноги. — Чтобы мы не путались у вас под ногами и не вставляли свои комментарии каждые две секунды?