Руины, от которых веяло такой древностью, что сам народ Крылатых казался бабочкой-однодневкой. Руины, чья архитектура была столь непривычна и непохожа ни на что ею виденное, что дух захватывало. Руины, среди которых, то тут, то там, мстились неясные угрожающие тени, ничего общего не имеющие с миром живых.

Цитадель, сотканная, казалось, из самой Тьмы, чьи башни и шпили возвышались где-то на горизонте.

Мертвые, засохшие на корню леса, чьи листья и цветы сохраняли свой первозданный цвет, но стали ломкими, ломались и крошились в труху от малейшего дуновения.

Долины, объятые негасимым огнем, пылающие багровым пламенем день за днем, на много лиг окрест, хотя совсем рядом с ними зеленели свежестью луга, но пламя не перекидывалось туда. Оно продолжало полыхать в строго очерченных границах, хотя поддерживать его горение было совершенно нечему.

Поля, полные жирной, зловонной золы, где неторопливо вздымаются и опадают пологие холмы.

Разорванное на тысячу тысяч клочков полуденное небо.

Черные и фиолетовые звезды, бросающие двоящиеся тени к подножию гор из стали и плоти, двигающихся, шумно вздыхающих, сопящих и постоянно что-то громко и смачно жующих.

Черное солнце на белом небе.

Лия вскрикнула и прервала поток мыслеобразов.

— Что это?., - еле слышно выдохнула она, — Чьи это города, почему все это так… неправильно?

— Это эхо давней войны, Лия, — негромко и печально произнес Лёр и сложил руки на груди, — Войны, в которой Вечная Тьма одержала верх. Пока… пока она переваривает те земли, которые достались ей после победы, пока она не знает о Крылатых, но наступит день, и ее жадные щупальца протянутся и сюда.

— Кто же противостоял ей? — удивилась Лия.

— Я думаю, мантикоры. Не делай такого лица, Лия. Это сейчас они — жуткие, лишенные малейших проблесков разума твари. Не знаю, одичали они так после гибели своей цивилизации, или потеряли свои души в той войне, но когда-то они были могучим и многочисленным народом, под их рукой были почти все земли на той стороне океана. Видела б ты, Лия, сколько там было городов, ныне превращенные в груды щебня! Мало что уцелело. Несколько статуй, несколько полуразрушенных домов… это все, что от них осталось.

— Неужели… Неужели и от нас останется то же самое, а Крылатые превратятся в прожорливых тварей, злобных и безумных? — ужаснулась Лия.

— Если ничего не предпринять — да.

— Но, что мы можем?

— Мы? — Лёр улыбнулся, — Мы выведем новую расу существ, специально приспособленную для того, чтобы бороться с Вечной Тьмой. Она поглощает все вокруг, а они будут поглощать ее.

— Сосуды для Тьмы?

— Да. И для Света — одна лишь Тьма безмерно усилит их, превратит в свои послушные орудия. Ее следует уравновесить.

— Это, пожалуй, может сработать, — задумчиво произнесла Лия — Но почему нам самим не уравновесить себя таким образом.

— В наших душах нет места ни для Света, ни для Тьмы, Впередсмотрящая.

— А где ты возьмешь души для этого нового народа? Никто не умеет их творить, никому неведомо, куда они уходят и откуда являются!

— Я изменю свою, — спокойно ответил Лёр, — Правда, я перестану при этом быть собой, я даже перестану быть Крылатым… Но цель того стоит. Мне осталось лишь найти еще одну душу — я не хочу делать этот народ бесполым.

Лия помолчала несколько мгновений.

— Второй буду я, Лёр, — глухо произнесла она, — Я Впередсмотрящая Крылатых, это мой долг. Но это решение должен утвердить Конвент. Ты… выступишь там?

— Да, — он вздохнул, — Я надеялся на тебя, Серебристая Лия, ведь лучше чем ты, никто не подошел бы для этой роли. А теперь… — он улыбнулся, ясно и открыто, — Полетаем?

Они вместе прыгнули с балкона вниз, перекинувшись на лету. Белый Дракон и Серебристая Драконесса последний раз поднялись в небеса.

Сэр Алан помотал головой, отгоняя наваждение — все эти давние события, казалось, он видел наяву.

— Выходит, все мы немножко драконы? — поинтересовался Лавора.

— Не совсем, — вздохнул Каах, — Лёр и Лия изменили свои души, но при этом изменилась и их сущность. Изменилась настолько, что трудно говорить о кровном родстве. Мы даже общих детей иметь не можем.

— Хм-м-м… — советник ненадолго задумался, — А что, были попытки?

— Одна была, — вздохнул дракон.

— Негусто, — заметил Лавора, — Меня вот что еще заинтересовало. Вы, когда в раздражении, поминаете вивернов, однако ж, из рассказа о нашем творении следует, что они часть вашего народа. Как такое объяснить?

— Они были частью нашего народа, сэр Алан. Вернее… как бы это объяснить… Мы жили как единый народ — Крылатые — но мы различные существа. Виверны — полиморфы, и свое людское обличие меняют как вы одежду, в то время как мы этого их умения лишены. Зато они — Каах хмыкнул, — не могут огнем дышать, да и помельче нас будут. А так… мы просто похожи, но и браки с вивернами столь же бесплодны, как и с людьми. Психология у них тоже… весьма своеобразная.

— И? — советник изогнул бровь дугой.

— И наши пути разошлись через четыре столетия после сотворения людей, — вздохнул Каах, — Очень по-плохому разошлись. Мы называем эти события Расколом и Исходом.

Тильт Впередсмотрящий, виверн, получивший свой титул после Лии, стойко выдержал взгляд разгневанной драконессы.

— Я повторяю еще раз, — произнесла она, — люди еще не готовы исполнять свое предназначение.

— А я повторяю еще раз, Вала, — вздохнул он, — что времени у нас нет. Тьма за морем начала проявлять активность. В бездну! Мы уже потеряли нескольких разведчиков! Ты ставишь под угрозу само наше существование и все только из-за одного смазливого человечка!

Глаза Золотой Валы полыхнули яростью, но лицо и голос остались ровны и спокойны.

— Ты забываешься, Тильт, — холодно произнесла она, — С тем же успехом я могу обвинить тебя в том, что ты желаешь избавится от людей, принесших небытие Лии, которую ты безумно любил. Будет ли это правдой?

Тильт задохнулся от злости — удар драконессы попал по самому чувствительному месту. Он и впрямь любил Лию, и даже прошедшие четыре столетия лишь притупили, но не изгнали из сердца тягучую боль, появившуюся в день, когда Серебристой не стало. Впередсмотрящий прикрыл глаза и с огромным усилием взял себя в руки.

— Довольно, — холодно произнес Тильт, — Мы не будем оскорблять друг друга, Золотая Вала, Страж Младших. Я выношу вопрос на обсуждение Конвентом.

— Впередсмотрящий, тебе известно, что Конвент напуган. Решение, можно считать, уже вынесено.

— Тогда и спорить нам не о чем.

— Да пойми ты! Они погибнут там! — закричала Вала в отчаянии, — Они ничего, кроме Берега Крылатых, не видели, они не привыкли заботиться о себе сами! В них слишком много Света, чтоб бороться за место под солнцем!!! А находясь здесь, они могут поглощать Тьму, если она вторгнется.

— Ты не права. Людей создавали не как игрушек Крылатых, да и с чего ты взяла, что Тьма вторгнется лично? Если мы создали людей, кто знает, что сможет создать она? Пока этого не произошло… В общем, пускай решает Конвент.

Вала резко, так, что толстая русая коса мотнулась разъяренной змеей, развернулась и вышла из комнаты. Злых слез на ее глазах Тильт не рассмотрел.

— Стоп-стоп-стоп! — Лавора затряс головой, отгоняя видение, — Это люди не приспособлены?

— Тогда вы были совсем иными, — дракон чуть улыбнулся, — Тьма не имела доступа в наши земли, и люди впитывали Вечный Свет, только его. Эх, сэр Алан, я знакомился со сказаниями о тех временах. Вы даже не представляете насколько одухотворенными и чистыми существами вы были тогда. Никаких ссор, никаких драк, никакого насилия — только чистая, незамутненная радость бытия, просветленный взгляд на мир. Именно вы первыми познакомились со стихиалиями, а после показали этих удивительных существ нам. А какие необычайные построения создавали ваши философы…