4. Мобилизованные составляют группы из небольшого числа лиц.

5. Каждый мобилизуемый обязан составить себе получаемую им из книжных складов ЦИК библиотечку наиболее необходимых пропагандистских и агитационных брошюр и листовок, за ознакомление с которыми солдат и населения мобилизуемый несет ответственность, будучи обязан еженедельным отчетом о том, как он исполняет эту обязанность.

Конечно, самым главным в этом замечательном документе является круговая порука. Если я знаю, что мою жену, детей и внуков расстреляют в том случае, ежели мой сосед скажет какое-либо неверное слово, то, уж видит Бог, как я буду за ним следить, а он за мной. И все мы друг за другом. А в результате получается превосходная агитация в пользу ненавистной нам Советской власти. Правильно рассчитал Владимир Ильич. Только что мерзостно и жестоко.

Ведь стоило только чуть прозевать — и ты с домочадцами разом попадал в руки других людей. Один из них, кстати, проживал в г. Новочеркасске по ул. Фрунзе. Фамилия Плис. Ему было 102 года, но рука у него была сухая и крепкая. Носил военный китель с просверленной дыркой на груди, через которую крепил Орден Боевого Красного Знамени № 6 с бантом. Ходил в хромовых сапогах и по старинной привычке надевал галоши. Во время Гражданской войны он командовал экзекуционным отрядом. В любой обстановке чувствовал себя главарем. Охотно и много рассказывал о своем времени и о себе:

— Если вы увидите в кино, как смертники сами копают себе яму, не верьте. Ведь кинутся на солдат с лопатой, выбора же у них нет. Поэтому яму заранее копали наши люди. А смертникам — мужикам мы еще в тюрьме скручивали руки проволокой. Бабам тоже скручивали. Особенно, если с дитем. С дитем обязательно кинется.

— А детям?

— Да нет. Дите до матери прижмется к ноге: «ме, ме, ме.» А мы — бах, бах, бах. И все.

Он так выкликивал «Все», как топором отсекал, и ребром ладони резко так воздух рубил. «Домой — с песней», — продолжал Плис, — 150 грамм на человека. 3 дня отдыха. Работа тяжелая.

— Тяжелая?

— Ну, 500 человек пустяки. А вот две тысячи — дело серьезное.

— Так вы из винтовок?

— Да нет, конечно, — усмехнулся Плис, — с тачанок пулеметами.

— А кого же вы расстреливали в таком количестве?

— Заложников, — ответил Плис.

После знакомства с Плисом особенным и великим смыслом наполняются для нас заповеди Торы, которые категорически запрещают любые бессудные расправы.

Согласно Торе, пострадавший от любого увечья ни в коем случае не может лично мстить своему обидчику, но обязан обратиться в суд. И лишь в процессе судебного разбирательства определяется мера компенсации пострадавшему за счет его обидчика.

А теперь представим себе расстояние в несколько тысяч лет от кровавых Плисов до светлых образов Моше и его коэнов. Посмотрим, оценим, запомним и передадим это нашим детям, внукам, всем остальным.

И скажем вслух: «Шма Исраэль» — Слушай Израиль.

9. БЕ h АР

И говорил Бог, обращаясь к Моше на горе Синай так: «Говори с сынами Израиля и скажи им: «Когда придете в страну, которую я даю вам, земля должна покоиться в субботу Бога».

И далее Всевышний объясняет, что это значит: «Шесть лет засевай поле твое и шесть лет обрезай виноградник твой и собирай плоды земли. А в седьмой год суббота покоя будет для земли, суббота Богу: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезай. То, что само вырастет на жатве твоей, не сжинай, и винограда с лоз твоих не снимай; год покоя будет для земли. Это седьмой год, суббота Всевышнего, называется год Шмита».

Итак, евреи, придя в Страну Обетованную, которая станет Землей Израиля, на протяжении восьмисот пятидесяти лет, соблюдая заповеди Торы, шесть лет сеяли и собирали урожай, а на седьмой год давали отдых земле.

Как утверждают знатоки Торы, шестой год отличался от остальных лет чрезвычайно высоким урожаем, настолько большим, что его хватало для пропитания народа в седьмой год покоя земли, на посев восьмого года и на время ожидания всходов и жатвы на восьмой год.

Религиозному еврею понятно, о чем идет речь. Еврей-атеист пожелает или даже попробует выяснить эту ситуацию при помощи исторических документов.

Ибо регулярный весьма обильный урожай каждого шестого года, после интенсивного использования земли, безусловно доказывает наличие целеустремленной Божественной воли.

Во всяком случае, учитывая ревностное исполнение древними евреями Божественных заповедей, можно предположить с большой долей вероятности, что и данная заповедь Торы исполнялась неукоснительно. И таким образом земля Израиля, по крайней мере, не истощалась.

Кроме того, в год Шмита прощались долги, проданная ранее земля возвращалась хозяину, и рабы отпускались на свободу.

Здесь следует обратить особое внимание на тот факт, что отпускались не все рабы, а только те, кто изъявлял желание получить свободу. Но среди рабов были и такие, которые выходить на свободу не желали, предпочитая рабство свободе. Таким пробивали ухо и оставляли в рабстве.

А пробитое ухо свидетельствовало, что перед вами стоит раб по собственной воле, человек безответственный, не состоявшийся. Ибо ухом он слышал голос Всевышнего, который завещал ему следовать заповедям Торы.

Но заповеди Торы, как известно, для того и написаны, для того и прочитаны, для того и услышаны, чтобы человек, следующий заповедям, был свободным и ответственным.

А вот этот, с пробитым ухом, заповедям Торы не последовал, от свободы, завещанной Богом, отказался и предпочел остаться безответственным рабом.

Однако же, Господь определил еще более святой год — это год пятидесятый, который является Юбилеем (на иврите Йовель). В этот год освобождают всех рабов, включая тех, кто не хочет свободы.

Ибо сказал Господь: «И отсчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, и выйдет у тебя времени 49 лет. И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее».

На протяжении тысячелетий рабские души, отторгающие свободу, не только не исчезли, но, пожалуй, и качественно преобразились. Самые примитивные из них это те слепые, которые отказываются от операции, дарующей им зрение. Ибо в этом случае они лишаются богатого пакета государственной опеки. И эта опека безответственному слепому человеку дороже света Божьего. Но есть и другие, более замысловатые, формы добровольного духовного рабства.

В конце девятнадцатого столетия музыкальный мир обратил внимание на талантливого немецкого композитора Рихарда Вагнера, который в двадцатом столетии станет любимцем Адольфа Гитлера. И не только из соображений чистой музыки, но еще и потому, что Вагнер был злобным антисемитом. Упомянем вскользь, что произведения этого автора в Израиле не исполняются.

Между тем, Вагнер в свое время написал книгу «Евреи и музыка». В этой книге немецкий композитор как бы раскрывал разрушительную и мерзкую роль евреев по отношению к классической музыке. Эта антисемитская книга разошлась по всему свету и попала, в частности, на Украину. Здесь тогда проживал один никому не известный еврей-пианист. Он был однофамильцем знаменитого еврейского музыканта, и поэтому его фамилию мы называть не будем, во избежание путаницы. Одним словом, этот неведомый пианист с волнением прочитал антисемитскую книгу Вагнера и послал ему восторженное письмо. Более того, он оставил свою семью и оправился в Германию к Вагнеру. Всю оставшуюся жизнь он провел рядом с Вагнером, находясь как бы в рабском услужении ему. А после смерти своего патрона покончил жизнь самоубийством на его могиле. Но этот хоть никого за собой не потянул.