Все это я говорю, не собираясь отрицать его действительной внутренней трагедии, несомненных минут некоего прозрения; может быть и не совсем полного в сознании, но в ощущении, вероятно, полного. Впрочем, в ощущении трагедия эта всегда как-то у него присутствовала. Он верил в свое сознание и в свою волю; они были для него главное; они-то и были у него слабы, — сознание еще слабее воли, и это соотношение хуже обратного.
Если учесть, что, благодаря биографии, он был невеждой (в чем кокетливо признавался, — так это было незаметно), надо признать, что дары ума и способностей имелись у него порядочные. Не сомневаюсь, что и кошмары, о кот<орых> он старается писать "стихи", его действительно посещали, или что-то вроде, около. Стихи его не могут "нравиться" — (хотя он очень этого желал), да не в нравленьи и в ненравленьи смысл их. Впрочем, я об этом писала, полунамеками и contre coeur (потому что я ему ничего не "простила") — в предисловии. Т. е. не простила последнего падения, саморазрушения личности… хотя это, по логике, уже допускала, чем в ужас приводила Фондаминского. Пал не "горестно и низко", а срамно, — если знать подробности. Не мое, конечно, дело прощать или не прощать; но у каждого два пути, к своему возвышению и к своему падению; кто доходит до конца первый? Но почему же так часто добегают до конца второго? Мне вчуже невыносимо видеть это, когда на глазах случается, и с такими все-таки значительными, не в ряде, людьми, как Сав<инков>. Я понимаю, что заставило "вещую" Амалию сказать тогда: "Хоть бы он умер раньше!"» (Intellect and Ideas in Action: Selected Correspondence of Zinaida Hippius / Comp. by Temira Pachmuss. Munchen: Wilhelm Fink Ferlag, 1972. C. 413-415).
…свидетельства о личности Савинкова будут интереснее и ценнее его попыток творчества… — Ходасевич в своей рецензии по этому поводу высказался еще более резко: «Савинков-поэт компрометирует Савинкова-политического деятеля» (Современные записки. 1932. № 49. С. 449).
«И горько жалуюсь, и горько слезы лью» — из стихотворения Пушкина «Воспоминание» (1828).
…Как нежны Ниццы очертанья… Эта строфа в точности воспроизводит интонацию Тютчева… — Ср. стихотворения Тютчева «О, этот Юг, о, эта Ницца…» (1864), «Как хорошо ты, о море ночное…» (1865).
…В этих стихах отчетливее всего виден испуг творчески слабого сознания… — В. Ходасевич в своей рецензии высказал схожее мнение: «Тут трагедия террориста сведена до истерики среднего неудачника. Нельзя сказать, что эта трагедия Савинковым не сознана. Но сознав ее и поставив перед собой как проблему, Савинков тотчас ее пугается. Нет высшей радости, нежели переживание трагедии во всей ее глубине и полноте: но этого Савинков принять не в силах. Его страдание несомненно, но это не трагическое страдание. Создав для себя ситуацию трагического героя, Савинков тотчас ее пугается и отказывается пережить ее должным образом» (Современные записки. 1932. № 49. С. 450).
«Жизнь — пустая и глупая шутка» — из стихотворения Лермонтова «И скучно и грустно» (1840). У Лермонтова: «И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, — / Такая пустая и глупая шутка…».
«слова, слова, слова» — ответ Гамлета Полонию в третьей сцене трагедии Шекспира «Гамлет, принц датский» (1601).
…Никакой человек не достоин похвалы. Всякий человек достоин только жалости… — Этой записью 29 декабря 1911 года завершается книга Розанова «Уединенное» (1912).
«Пишите прозу, господа!..» — Из статьи Брюсова «Стихи 1911 года», вошедшей в книгу «Далекие и близкие» (М., 1912): «Неужели начинающие поэты не понимают, что теперь, когда техника русского стиха разработана достаточно, когда красивые стихи писать легко, по этому самому трудно в области стихотворства сделать что-либо свое. Пишите прозу , господа! В русской прозе еще так много недочетов, в обработке ее так много надо сделать, что даже с небольшими силами здесь можно быть полезным».
«Эта жизнь : Стихи. Книга вторая» (Париж, 1932) — сборник А. Штейгера.
…На обложке «Этой жизни» объявлено о выходе в свет прозы Штейгера… – Это издание осуществлено не было.
Заметки о советской литературе. — Последние новости. 1932.10 марта. № 4005. С. 2.
«Величие и падение Андрея Полозова: Повесть без диалогов» — повесть Якова Семеновича Рыкачева (1893-1952), опубликованная в «Новом мире» (1931. №5. С. 27-61).
…О повести этой была уже речь в нашей газете… — Адамович Г. Величие и падение Андрея Полозова // Последние новости. 1931. 23 июля. № 3774. С. 3.
…нашлись у Рыкачева и защитники — Лидия Сейфуллина, например… — Во время дискуссии во Всероссийском союзе советских писателей (отчет см.: Литература и искусство // Новый мир. 1931. № 10. С. 123-164) Селивановский в докладе подверг повесть Рыкачева критике. Сейфуллина в своем выступлении вступила в полемику с Селивановским, заявив, что «"Величие и падение Андрея Полозова" <…> прекрасный рассказ, глубоко советский, настоящий рассказ, нужный нам, потому что в нем изображен человек — неявный вредитель, неявный мерзавец, такой, которого нам оставила старая казенная, служилая Россия. Не герой, не творец, а такой, который ложится грузом на всякие начинания и который вредит не потому, что он идейный вредитель, а потому, что хочет жить легко <…> Изображение таких героев, коварных прислужников советской власти, необходимо, ибо это тоже рисует нашу эпоху. Тов. Селивановский очень нехорошо обрушился на это произведение».
…В скором времени должна выйти его книга: «Идеологические портреты»… — Эта книга Рыкачева так никогда и не вышла.
…любопытнейший «портрет» попутчика Каширина… — В преамбуле к «портрету» вымышленного писателя-попутчика Алексея Каширина Рыкачев писал: «"Фальсификация эпохи" представляет собою отдельный совершенно самостоятельный "портрет" из готовящейся к печати книги "Идеологические портреты". Портрет, разумеется, с начала до конца — воображаемый. Искать оригинал этого портрета было бы бесплодным делом — речь идет не о личности, а о тенденции <…> В попутчиках Алексей Каширин числится по той лишь причине, что относится к нашей современности не с ненавистью, а с печалью <…> Я хочу разобраться в существе каширинской печали» (Рыкачев Я. Фальсификация эпохи // Литературная газета. 1932. 17 февраля. № 8 (177). С. 2).
«все суета сует и томление духа, бесплодны труды человека и нет в них пользы под солнцем» — Еккл 1,14; 2,11-17.
…Олеша в маленьком и довольно «желтом» журнальчике «30 дней» поместил свои отрывочные заметки и записки… — Олеша Ю . Кое-что из секретных записей попутчика Занда // 30 дней. 1932. № 1. С. 11-17.
…некий тов. Бачелис, тут же в послесловии читающий Олеше нотации, твердо знает, что обращается он по правильному адресу… — Публикация сопровождалась послесловием писателя, журналиста, кинодокументалиста Ильи Израилевича Бачелиса (1902-1951) под названием «Наш ответ попутчику Занду»: «Писателя Занда обуревают "высокие желания" и "мучительная растерянность ". Он мечтает о силе <…> Писатель Занд видит источник силы. Он в неразрывной связи с восходящим классом. <…> "благородная зависть" выдает Занда. Сквозь нее сочится не доверяемая даже дневнику, не высказываемая даже наедине с собой мысль, что раньше история была легче <…> Сейчас в стране писателя Занда, в СССР, происходит подобное тому, что происходило в Америке <…> Но действительно ли у нас происходит сейчас нечто, хоть сколько-нибудь "подобное" расцвету капитализма <…> ведь ставить так вопрос и видеть нечто "подобное" — значит попросту клеветать. И Занд, не решаясь сознаться себе в этом, клевещет на историю <…> бежит в спасительную формулу фигляров: “Я хочу быть дураком!”» (30 дней. 1932. № 1. С. 19-20).
…Вам нужно слиться с массой… – Через неделю Адамович писал в «Опытах»: «Недавно в нашей газете была речь о “Записках Занда” Юрия Олеши.