Только Вейма, пройдя несколько шагов под открытым небом, сделалась не совсем обычная. Она оттолкнула оборотня, засмеялась и закружилась в неком подобии весёлого танца. Лим даже испугался, как бы она не вздумала обернуться посреди двора, но этого не произошло. Вампирша просто плясала и прыгала, радуясь солнцу и свету как маленький ребёнок.

— А говорила, взрослая, взрослая…

Через какое-то время ведьма настояла на соблюдении порядка и потребовала торжественно обойти двор, а не расходовать силы в неупорядоченных танцах. Вейма посерьёзнела ровно настолько, чтобы не спорить с подругой, приняла руку оборотня и чинно двинулась по указанному маршруту.

В этот момент один из охотников, уже прослышавших про возвращение ведьмы и выздоровление психолога, решил подойти к девушкам и разузнать насчёт иллюзий. Он ждал, не выйдет ли кто-нибудь, способный позвать к нему ведьму или психолога или проводить внутрь. Но челядинцы от поручений отказывались наотрез, а никого значительнее с утра не выходило.

Вид девушек, одна из которых, страшно худая и бледная, весело кружится по двору, а другая даёт явно лекарские советы, навёл охотника на мысль: перед ним те, кого он ищет. Обращаться к Вейме он побоялся: слишком уж… представительно выглядел сопровождающий её мужчина. Не иначе как тот самый неофициальный, но обличённый доверием следователь Совета, о котором мальчишка-оруженосец рассказывал совершенно невероятные истории. А вот ведьма шла сама по себе и к толкущемуся рядом щупленькому парнишке отношения явно не имела.

Магда почувствовала, как кто-то хватает её за локоть и разворачивает к себе.

— Ты — ведьма? — недружелюбно спросил мужчина. Ведьма вырвала руку, приготовилась что-то ответить… да так и застыла на месте.

Как же он изменился… Когда-то давным-давно, когда она была маленькой и почти счастливой девочкой в большой семье, каким же красивым казался всем этот тогда ещё молодой человек! Незнатного рода, он одевался резко лучше её отца, каждое утро дорогим гребешком расчёсывал кудри, дорогими ножницами подстригал усики, душился дорогими духами, о которых матушка не мечтала даже в молодости…

И на что он похож теперь. Волосы, которые явно вместо стрижки периодически сбривают с головы, а потом дают им разрастить в разные стороны. Неопрятные усы и борода, поношенная одежда, запах немытого тела. Глаза потускнели, лицо посерело и обрюзгло. Как он отличается от того красавца, за которым — кто явно, кто тайно — ходили четырнадцать девочек в родовом замке её отца. Даже самая маленькая, которой двух лет ещё не исполнилось, и та прибегала к нему поведать какие-то детские шалости. За право её увести в детскую и тем самым получить предлог заговорить с отцовским гостем, ссорились тринадцать старших сестёр. А пятнадцатая…

— Ты не узнаёшь меня? Увар, ты помнишь меня?!

Охотник застыл так, будто увидел привидение или вампира среди бела дня.

— Марфа? — неуверенно спросил он. — Откуда? Как?

Магда влепила охотнику пощёчину.

— Негодяй! — разнёсся её голос над двором. — Мерзавец! Подлец!

— Магда, миленькая, что происходит? — подбежала Вейма. Охотник молча таращился на ведьму, с ошалелым видом держась за ушибленную щёку.

— Мразь! Где моя сестра?!

— Магда, дорогая, кто этот человек?

— Куда ты дел мою сестру, я тебя спрашиваю?! Где она?! Где моя племянница?!!

— Магда! Это, что, тот самый?..

Но охотник уже оправился от удивления.

— Отстаньте от меня, — потребовал он неуверенным голосом. — Я в жизни не видел ни вас, ни вашей сестры, ни племянницы. Вы обознались.

— А как ты меня назвал, подлец? Ты сказал «Марфа».

— Я перепутал.

— С сестрой ты меня перепутал, мразь! С моей старшей сестрой, которую ты соблазнил и опозорил! С Марфой, которую из-за тебя, подлец, отец выгнал из дома. Ты этого не помнишь?!

— Разве я виноват? — перестал отпираться охотник. — Я хотел жениться на Марфе, хотел! Но твой отец грозил меня повесить!

— Да-а?! Хотел?! Жениться на Марфе ты хотел! Как бы не так! На титуле ты хотел жениться! На рыцарском звании! Ты хотел земли отца наследовать!

— Что с того? Чем я хуже этого старого…

Лим едва успел удержать Магду — она бросилась вперёд расцарапать подлецу морду.

— Где моя сестра?!!

— Отстань ты со своей сестрой! — разозлился охотник. — Твоя сестра сама во всём виновата! Никто её не соблазнял, не уговаривал. Сама на шею мне повесилась, са-ма! И тащить её на своём горбу я не обязан! Её и её отродье! Мало ли с кем она его прижила? Один я, что ли, там шатался?

— Ах, ты мерзавец! Лим, отпусти меня или я за тебя не ручаюсь!

— Может быть, за себя? — уточнил вампирёныш.

— Нет, за тебя! За твою сохранность!

Вампир разжал руки. Охотник поспешил отскочить назад. Он хорошо помнил бешенный нрав дочерей рыцаря Зота… да и нрав самого рыцаря тоже. Всегда тихие, скромные, учтивые, в минуты гнева девочки крушили всё вокруг. Но Магда сегодня превзошла их всех, даже отца.

— Бежишь, трус?! Боишься? Помнишь, что говорил отец, когда отпускал тебя без наказания? Когда он в следующий раз встретит тебя — ты умрёшь! Страшно умрёшь, Увар! Тут нет отца, но я выполню его обещание…

Лим и Вейма в ужасе смотрели на Магду — их добрую Магду, которая теперь метала громы и молнии в адрес немытого оборванца, много лет назад опозорившего и бросившего её сестру. Ведьма медленно подходила к охотнику, охотник так же медленно пятился к воротам. Почему он не пытался защищаться, как Магда собиралась его убивать — это для вампиров осталось тайной.

Внезапно охотник споткнулся и упал на землю. Подниматься не стал, только прикрыл голову руками и без единого звука ждал приближения ведьма. Вид у него был такой, будто к нему подползала змея.

Магда подошла к охотнику и пнула в бок. Он не сопротивлялся.

— Встань, мразь. Встань, пока я не разбила тебе лицо!

Глава десятая. Правосудие

— Что здесь происходит? — На пороге дворца появился барон Фирмин, за которым сбегали слуги.

— Ваша милость! — Увар вскочил с земли, обежал разгневанную ведьму и преклонил колена перед бароном. — Уберите от меня ведьму!

Магда медленно повернулась. Взглянув на неё, вампиры поняли, почему охотник так испугался их подруги. Это была не магия, не сверхчеловеческие способности других видов проклятых. Это были гнев, ярость — такие страшные, что при виде них подгибались колени и замирала воля. Магда выражала решимость убийцы и ненависть демона.

— Ваша милость, — бросилась она к ногам сеньора. — Не милости прошу — справедливости! Рассудите!

— Во-во, — обрадовался охотник. — Рассудите нас с этой бесноватой!

— Встаньте оба, — приказал барон.

Выслушав стороны, сеньор задумался. Он знал, что Магда благородного происхождения, но знал также, что она скрывает имя своего отца. Этим скандалом девушка сильно подставилась: теперь Увар, как только очухается, сможет шантажировать ведьму, угрожая рассказать отцу об её профессии. Как отреагирует отец, если он действительно такой суровый человек, что вслед за согрешившей дочерью выгнал всех остальных, предполагать трудно. Может не обратить внимания, может навестить дочь, но может и проклясть или лишить жизни. Не всякий рыцарь согласится терпеть дочь-ведьму, даже если она давно ушла из дома. Убийство охотника барону было не выгодно. Инквизиция поднимет страшный шум на Ассамблее. Но если оставить мерзавца в живых — пострадает Магда, к которой сеньор уже давно привык относиться, как к своему вассалу.

Ведьма, уловив колебания на лице барона, снова бросилась на колени.

— Я обвиняю этого человека в вечном позоре, которым он покрыл мой род! Я обвиняю его в том, что он обманул и бросил мою старшую сестру! Я обвиняю его в том, что он, отец моей племянницы, бросил собственного ребёнка. Справедливости! Я требую справедливости и права взыскать с него долг. Пусть примет мой вызов или умрёт!