Гедеон Спилет решил вернуться к этому обстоятельству, как только «Бонавентур» доставит их обратно, и убедить инженера сообщить остальным товарищам о всех этих странных фактах. Может быть, тогда колонисты решатся предпринять сообща полное обследование острова Линкольна.

Как бы то ни было, в этот вечер на этих неведомых еще берегах, образующих вход в бухту, не вспыхнул огонь, и маленькому судну пришлось провести всю ночь в открытом море.

Когда на горизонте появились первые лучи зари, ветер стих, и это позволило Пенкрофу легче проникнуть в узкий вход в канал Часов в семь утра «Бонавентур», взяв предварительно направление на мыс Северной Челюсти, осторожно вошел в пролив и оказался в бухте, со всех сторон окруженной самыми причудливыми образцами вулканических пород.

– Вот участок моря, где можно устроить превосходный рейд и где мог бы свободно маневрировать целый флот, сказал Пенкроф.

– Самое любопытное то, что этот залив образован двумя потоками лавы, извергнутой вулканом и постепенно накопившейся здесь, – заметил Сайрес Смит. В результате залив оказался совершенно защищенным со всех сторон, и, вероятно, даже в самую бурную погоду вода в нем спокойна, как в озере.

– Несомненно, – сказал Пенкроф. – Ведь ветер может проникнуть сюда только через узкий проход между мысами, и вдобавок южный мыс прикрывает северный, так что шквалам очень трудно до него добраться Честное слово, наш «Бонавентур» мог бы простоять здесь целый год и ни разу даже не натянул бы якорной цепи!

– Здесь для него даже слишком просторно, – сказал журналист.

– Да, мистер Спилет, я согласен, что для «Бонавентура» места здесь слишком много; но, если американскому флоту понадобится спокойное убежище в Тихом океане, он, мне кажется, не найдет ничего лучше этого рейда.

– Мы находимся у пасти Акулы, – сказал Наб, намекая на форму залива.

– В самой пасти, мой милый Наб! Но ты ведь не боишься, что она сомкнется над нами, правда? – засмеялся Герберт.

– Нет, мистер Герберт, не боюсь, – ответил Наб. – Но все же этот залив мне не нравится. У него неприветливый вид.

– Вот тебе и на! – воскликнул Пенкроф. – Наб ругает мой залив.

– Но достаточно ли здесь глубоко? – спросил инженер. Ведь если киль «Бонавентура» и не касается дна, то для наших броненосцев этого еще мало.

– Сейчас проверим, – сказал Пенкроф. И моряк бросил в воду длинную веревку с привязанным к ней куском железа, которая заменяла ему лот. Эта веревка была длиной примерно в пятьдесят сажен; она размоталась целиком, но не достигла дна.

– Ладно, – сказал Пенкроф. – Пусть наши броненосцы идут сюда. Они не сядут на мель.

– Этот залив – настоящая бездна, – сказал Сайрес Смит. – Но раз наш остров вулканического происхождения, нет ничего удивительного, что в морском дне встречаются такие впадины.

– Можно подумать, – прибавил Герберт, – что эти крутые стены чем-то обтесаны, и я уверен, что даже если бы лот Пенкрофа был в пять-шесть раз длиннее, он не нащупал бы дна у их подножия.

– Все это прекрасно, – сказал журналист, – но я позволю себе указать Пенкрофу, что его рейду кое-чего не хватает.

– Чего же именно, мистер Спилет?

– Какого-нибудь прохода или ущелья, позволяющего выйти на остров. Я не вижу ни одного места, куда можно было бы ступить ногой.

И действительно, высокие, очень крутые глыбы лавы на всем побережье залива не представляли ни одного удобного места для высадки. Это был непроходимый вал, напоминавший норвежские фиорды, но еще более бесплодный. «Бонавентур» на ходу почти касался высоких стен, но его пассажиры не увидели ни одного выступа, который позволил бы им ступить на сушу Пенкроф, чтобы утешиться, сказал, что эти стены, когда понадобится, легко будет взорвать с помощью пороха. Так как в заливе решительно нечего было делать, то моряк направил свой корабль к выходу и около двух часов ночи был снова в море

– Уф! – удовлетворенно вздохнул Наб.

Можно было действительно подумать, что славному Набу было не по себе в этой огромной пасти.

От мыса Челюстей до устья реки Благодарности было не больше восьми миль. «Бонавентур», взяв направление на Гранитный Дворец, прошел с милю вдоль берега при попутном ветре. На смену огромным глыбам лавы вскоре появились прихотливо разбросанные дюны, среди которых так неожиданно был найден инженер. Сотни птиц прилетали на эти дюны.

Около четырех часов Пенкроф, оставив слева оконечность островка, вошел в канал, отделяющий островок от побережья острова, а в пять часов якорь «Бонавентура» вонзился в песчаное дно в устье реки Благодарности.

Прошло три дня с тех пор, как колонисты покинули свое жилище. Айртон ожидал их на берегу, а дядюшка Юп весело побежал навстречу своим хозяевам, удовлетворенно ворча. Итак, остров был обследован целиком, но при этом не было замечено ничего подозрительного. Если какое-либо таинственное существо и обитало в его пределах, то оно могло скрываться лишь на Змеином полуострове, в гуще непроходимых лесов, где колонисты еще не побывали.

Гедеон Спилет поговорил обо всем этом с инженером, и было решено привлечь внимание остальных колонистов к некоторый странным происшествиям, случившимся на острове Последнее из них казалось самым загадочным.

Сайрес Смит, вспоминая о костре, зажженном на берегу рукой неизвестного, в двадцатый раз переспрашивал журналиста:

– Уверены ли вы, что хорошо рассмотрели? Может быть, это было частичное извержение вулкана или какой-нибудь метеор?

– Нет, Сайрес, это, наверное, был огонь, зажженный рукой человека, – уверял журналист. Спросите Пенкрофа и Герберта. Они видели то же, что и я, и подтвердят мои слова.

Несколько дней спустя, 25 апреля вечером, когда все обитатели колонии собрались на плато Дальнего Вида, Сайрес Смит обратился к ним с такими словами:

– Друзья мои, я считаю себя обязанным обратить ваше внимание на некоторые факты, которые произошли на острове, и мне хотелось бы знать ваше мнение о них. Это факты, так сказать, сверхъестественного порядка.

– Сверхъестественного? – воскликнул Пенкроф, выпуская густой клуб дыма. – Возможно ли, что наш остров – сверхъестественный?

– Нет, Пенкроф, но что он таинственный, это несомненно. Быть может, вы сумеете объяснить то, что непонятно ни мне, ни Спилету.

– Говорите, мистер Сайрес, – попросил моряк.

– Ну так вот… Понятно ли вам, каким образом меня нашли в четверти мили от берега, после того как я упал в море? Я переместился совершенно бессознательно.

– Может быть, вы потеряли сознание и… – сказал Пенкроф.

– Это совершенно невероятно. Но пойдем дальше Понятно ли вам, каким образом Топ нашел ваше жилище в пяти милях от пещеры, в которой я лежал?

– Инстинкт собаки… – сказал Герберт.

– Удивительный инстинкт! – заметил журналист. – Несмотря на то, что в ту ночь был ливень и бушевала буря, Топ явился в Трубы сухой, без единого пятнышка грязи.

– Дальше, сказал инженер. – Понятно ли вам, почему Топ был таким необычайным образом выброшен из озера после схватки с дюгонем?

– Признаюсь, не совсем, – сказал Пенкроф, – тем более что рана в боку дюгоня была, по-видимому, нанесена каким-то острым орудием. Это тоже непонятно.

– Еще дальше, – продолжал Сайрес Смит – Понятно ли вам, друзья мои, каким образом попала дробинка в тело поросенка пеккари? Как оказался на берегу ящик, хотя нигде вблизи не было следов кораблекрушения? Каким образом бутылка с запиской так кстати нашла нас во время нашей первой поездки по морю? Каким образом наша лодка, сорвавшись с причала, приплыла к нам по течению реки как раз тогда, когда она нам была нужна? Каким образом лестница была выброшена из окна Гранитного Дворца во время нашествия обезьян? И, наконец, каким образом оказался у нас в руках документ, которого Айртон, по его словам, никогда не писал?

Сайрес Смит перечислил от первого до последнего загадочные события, случившиеся на острове Герберт, Пенкроф и Наб переглянулись, не зная, что сказать. Все эти события, впервые сопоставленные, показались в высшей степени необычными.