Тридцатитонная посудина «Прекрасная генуэзка» имела команду из десяти человек. Это обстоятельство весьма удивило писателя. «Мне самому пришлось быть одним из одиннадцати моряков, включая офицеров, которые провели корабль водоизмещением триста тонн через Атлантический океан», – отмечал в этой связи Купер. Пять дней морского путешествия с заходами в небольшие прибрежные городки, включая посещение острова Эльбы, пролетели быстро, и наши путешественники прибыли в Неаполь.
«Нелепо сравнивать нью-йоркскую бухту с неапольской, – записывает Купер 9 августа 1829 года в своем дневнике. – Неапольская, безусловно, сильно впечатляет окружающими горами, игрой света и тени на отрогах, и всем этим сочетанием гор, воды, света и тени. Нью-Йоркская же лучше оборудована, как порт, и окружена со всех сторон сушей. Только Гудзон и его скалистые берега, пожалуй, могут сравниться по красоте с Неаполем, да и то они сильно проигрывают перед неапольским побережьем. Хотя в нью-йоркской бухте есть места, с которых открывается прекрасный вид на обе реки, морские проливы, берега, и эта картина превосходит любой морской вид в Неаполе».
Через несколько дней Куперы обосновались в Сорренто, в старом большом доме, который называли вилла Торквато Тассо в честь родившегося по преданию в этом доме итальянского поэта. Писатель ежедневно работал над новым романом, который он начал еще на даче под Флоренцией. Роман назывался «Морская волшебница, или Бороздящий океаны», он снова переносил читателей в так любимую Купером морскую стихию. В центре романа – пират и контрабандист по прозвищу Бороздящий океаны. Романтическая история его приключений, похищения и спасения двух богатых наследниц рассказана писателем на фоне жизни приморского городка Нью-Йорка в конце XVII века.
Действие романа начинается, когда Бороздящий океаны, капитан небольшой быстроходной бригантины «Морская волшебница», похищает красавицу Алинду де Барбери, наследницу богатого нью-йоркского торговца.
В погоню за бригантиной отправляется небольшой английский корвет, капитан которого Ладлоу добивается руки Алинды. «Морская волшебница» уходит от своего преследователя, а на английский корвет нападают два французских военных корабля. Бороздящий океаны видит, что корвету приходится туго, и решает идти ему на помощь. Французские корабли разбиты, и Бороздящий океаны возвращает свою пленницу капитану Ладлоу. Благодарный капитан предлагает Бороздящему океаны защиту английских властей, но тот предпочитает на «Морской волшебнице» уйти в океан навстречу новым приключениям.
Купер идеализирует в романе и Нью-Йорк конца XVII века, и его богатых торговцев, и отношения между белыми и неграми. Но есть в романе реалистические описания и сцены, достойные пера автора. Это прежде всего описания моря, кораблей и морских сражений. Интересен и образ почтенного торговца Бевероута, для которого смысл всей жизни заключается в получении прибыли. Вот он рассказывает, как сделанные в Англии бусы он меняет на меха у индейцев, как продает эти меха герцогине в Германию, а его пальцы автоматически откладывают на счетах полученную прибыль. И становится ясно, что главное удовольствие для него заключается не в путешествиях через леса и к индейцам и не в плавании через океан с мехами, а в тех цифрах, которые он откладывает на счетах и которые говорят о его доходах.
Купер намеревался издать роман в Риме, как обычно, небольшим тиражом на английском языке, чтобы отправить его тут же своим обычным издателям в Америке, Англии и других странах. Книга была набрана и отправлена в цензуру. День проходил за днем, а разрешения на издание книги все не было. После нескольких попыток удалось наконец-то получить ответ: разрешения на печать романа не будет, так как одна строка на второй странице вызвала резкие возражения итальянских властей. Строка эта была следующая: «Да и сам Рим можно отличить только по разрушенным храмам и упавшим колоннам».
Куперу ничего не оставалось, как забрать рукопись из цензуры и попытаться издать книгу в другой стране. Удалось это сделать в Дрездене. А вскоре роман был издан и в Англии и в США.
Первой на новый роман Купера откликнулась «Нью-Йорк миррор» – еженедельная газета, освещавшая жизнь высшего общества, а также проблемы литературы и искусства. В декабре 1830 года она опубликовала рецензию, принадлежавшую перу Чарльза Силсфилда, беглого монаха из Моравии, который обосновался в Швейцарии и оттуда совершил несколько длительных путешествий в США. «Один из недостатков нашего автора, – писал Силсфилд, – заключается в том, что он повторяет самого себя и представляет на суд читателя второе издание тех же самых героев. Ничто не может быть более похоже друг на друга, чем «Красный корсар» и «Бороздящий океаны». Просто невозможно представить себе, что одно произведение не является простым пересказом другого. И каждый читатель неизбежно увидит это тождество, несмотря на то, что они отличаются ростом и цветом волос. «Морская волшебница» – это тот же прекрасный корабль, что мы видели в «Красном корсаре». И в каждом романе одна и та же скрытная девица, действующая в той же сомнительной роли… Наш автор, безусловно, умеет писать по-английски, хотя его стилю и недостает простоты и краткости».
Небезынтересно отметить, что Чарльз Силсфилд путешествовал по США в качестве торговца и журналиста и в 1828 году издал три книги об Америке. Одна из них – роман из индейской жизни «Токеа, или Белая роза» – была написана под явным влиянием романов Купера.
Находясь в Сорренто, Купер поддерживал активную связь со скульптором Горацио Гриноу, продолжавшим свои занятия во Флоренции. «Что нам сейчас нужно, – писал Купер в ноябре 1829 года, – это талантливые люди, способные дать пашей стране атмосферу изысканности и уверенность в себе. Мы должны разорвать цепь умственной зависимости, которая превращает нас в рабов, и начать думать самим. Три четверти оценок и мнений Европы традиционны и приняты, чтобы служить обстоятельствам, которые они не могут изменить, как бы им этого ни хотелось. А наши политические и религиозные пуритане готовы проглотить все, что ни говорится в Европе, конечно, если они сами остаются свободными от необходимости платить церковную десятину или склонять голову перед королями… Во всяком случае, абсолютно невыносимо, что группа людей второго сорта дома пытается представить дело таким образом, что они выражают мнение нации на том только основании, что эти олухи, побывав в нескольких странах, претендуют на исключительность. В истинном таланте нет ничего исключительного. Он ниспослан природой и апеллирует к ней же».
Интересно сравнить эти суждения писателя и другие подобные им, которые он высказывал в письмах близким друзьям и знакомым, с теми, которые он излагал в своих «Представлениях американцев» и которые, как мы видам, были изрядно приукрашены и продиктованы понятным стремлением представить свое отечество и его граждан в наилучшем свете. Сам же писатель видел свою страну в истинном свете и никак не обольщался ни ее успехами, ни ее демократическими устоями.
Купера заботит будущее молодого скульптора. Узнав, что англичане советуют ему уехать в Англию, Купер резко возражает: «Ни один человек в здравом уме, в вашем возрасте не оставит молодую и процветающую страну, чтобы уехать в другую, где конкуренция достигла грани безумия и которая сама уже приходит в упадок». Что же касалось утверждений о том, что Англия способна создать скульптору репутацию, то Купер не без оснований считал, что скульптору или художнику в Италии добиться хорошей профессиональной репутации легче, чем в Англии.
Писатель пешком и на лошадях путешествует по окрестностям Сорренто, осматривает развалины древних построек и недавно построенные дома простых граждан. На лодке он едет на прибрежные острова, подымается на высшую точку острова Капри. Дома он внимательно прочитывает местные газеты, интересуясь всем, что происходит в мире. Вести из-за океана приходят редко. «Я вряд ли видел хоть одну американскую газету за последние несколько месяцев, – жалуется он в письме американскому дипломату Роберту Р. Хантеру, – ничего не знаю, что происходит дома. Если у вас есть, что рассказать нам, мы будем вам весьма признательны».