И вот... Анна Стина решила заложить шурф у стены крайнего южного помещения большого дома. Работая там, Тони вдруг заметил необычный предмет, маленькое колечко из камня. Громким криком он дал знать о своей находке. Прибежали Анна Стина и Бенедикта, глянули на колечко и бросились обнимать друг друга. Любой скандинавский археолог сразу опознал бы в этом колечке скандинавское пряслице.

Пряслице было из стеатита, примерно 3,5 сантиметра в поперечнике. Тыльная сторона неровная и испачкана сажей; вероятно, пряслице сделано из черепка от горшка или от светильника. Других обломков стеатита в этом районе не найдено, так что пряслице, наверно, либо привезли с собой, либо выточили из черепка, подобранного в эскимосском или индейском стойбище. Пряслица такого рода были широко распространены в Швеции, Норвегии, Исландии и Гренландии в эпоху викингов и позднее. Если положить найденное в Ланс-о-Мидоузе пряслице рядом с любым, раскопанным в Скандинавии, неизбежно бросается в глаза их полное сходство. Без такого колечка было бы гораздо труднее прясть шерсть, и скандинавские женщины охотно им пользовались. Разумеется, индейцам и эскимосам Ньюфаундленда и Лабрадора, типичным охотникам, пряслице было совсем ни к чему.

Эта находка превзошла все наши ожидания. Она дала нам больше, чем мог бы дать меч. Стало ясно, что среди прежних обитателей Ланс-о-Мидоуза были женщины, и у жителей поселка была шерсть для прядения. Замечательно, что и в этом случае сведения в саге подтверждаются. «Сага об Эрике Рыжем» говорит, что Торфинн Карлсефни, отправляясь занимать новые земли, взял женщин, и в том числе свою жену Гудрид. На корабле был и скот; можно не сомневаться, что гренландцы, собираясь осваивать далекий край, где им предстояло ткать и одежду, и паруса, брали с собой овец. В экспедиции Фрёйдис тоже участвовали женщины, но в этом случае сага ничего не говорит про скот.

Маленькое помещение рядом с шурфом было единственным с южной стороны большого зала и стояло особняком. Может быть, в нем жили женщины? Около стены, где лежало в земле пряслице, был, наверно, самый уютный и солнечный уголок. И тысячу лет назад здесь могла сидеть женщина с веретеном в руках.

Вот результаты шести археологических экспедиций в Ланс-о-Мидоузе.

Раскопано восемь больших и малых площадок, из которых одна выделяется своими размерами, а другая явно была кузницей, кроме того, три большие ямы, из них две, очевидно, были земляными печами, а в третьей выжигали уголь, вероятно, для кузницы. Сделано много разных находок, в основном на месте жилья, но также и в многочисленных шурфах, заложенных вокруг него.

О чем все это говорит? Я скажу о самом существенном.

Для следов построек характерны особенности, хорошо известные по домам эпохи викингов в Скандинавии. Особенно это относится к самому большому дому с залом и пятью прилегающими помещениями, который можно назвать типичным длинным домом. Такие дома известны по раскопкам в Гренландии и особенно в Исландии, где в Тьорсадалуре обнаружено много сходных построек времен викингов и раннего средневековья. Очаги тоже похожи на гренландские и исландские, например, длинный очаг с угольной камерой.

Из предметов упомяну несколько каменных орудий, изъеденные ржавчиной гвозди, куски железа, кусок переплавленной меди, примитивный каменный светильник вида, который известен по раннему средневековью в Исландии, оселок из кварцита, обломок костяной иглы скандинавского типа. И, конечно, самая важная находка – стеатитовое пряслице неоспоримо скандинавского типа. Толкование археологического материала не оставляет сомнений в том, что в Ланс-о-Мидоузе стояли норманнские дома, построенные в доколумбовую эпоху.

Добавим сюда двенадцать радиоуглеродных анализов материала, взятого из жилья, кузницы и ям. Все они близки к 1000 году, то есть к тому времени, когда, согласно саге, Лейв Эрикссон и другие ходили в Винланд. Самая поздняя дата – 1080 год ± 70 лет. Другими словами, радиоуглеродный анализ подтверждает то, о чем говорит археологический материал.

Однако, хотя вопрос как будто ясен, интересно рассмотреть другие возможные предположения, о которых мы все время помнили в ходе раскопок. Эскимосы или индейцы? Тип построек, очаги, кузница, куски железа и переплавленной меди в сочетании с радиоуглеродным анализом, костяная игла и пряслице скандинавского типа, а также другие вещи свидетельствуют о том, что дома не могли принадлежать местным жителям. В районе раскопок найдены каменные орудия индейцев и дорсетских эскимосов. Это очень важно не только с археологической точки зрения, но и потому, что саги описывают торговые встречи и сражения винландцев со скрелингами. «Сага о гренландцах» относит эти встречи к домам Лейва, когда там жил отряд Торфинна Карлсефни. Вместе с тем каменных орудий и осколков было найдено так мало, что вряд ли можно предполагать постоянное обитание туземцев в Ланс-о-Мидоузе. По-видимому, они только временно ставили здесь свои палатки.

Рыбаки или китобои? И то и другое также исключается археологическим материалом. К тому же радиоуглеродный анализ дает примерно 1000 год, то есть четыреста с лишним лет до повторного открытия Северной Америки.

Несколько дополнительных соображений. Как уже говорилось, залив, на берегу которого стояло поселение, настолько мелок, что он не мог устроить первых европейских рыбаков и китобоев, даже если допустить, что суша немного поднялась после XV века. Кроме того, даже в наше время рыбаки, несмотря на то, что район раскопов обеспечен пресной водой и обладает другими преимуществами, предпочли обосноваться на другой стороне мыса, потому что только оттуда их суда могут подойти к берегу; здесь же есть и ранние следы рыбачьего поселка.

Если тем не менее предположить, что в Ланс-о-Мидоузе жили китобои или рыбаки, они непременно, как это было в других районах Ньюфаундленда и Лабрадора, должны были оставить хоть какие-то следы. Винландцы приходили на маленьких кораблях и привозили с собой нехитрый скарб, тогда как китобои и рыбаки шли из Европы на больших судах и везли всякое снаряжение. Это были крупные промысловые экспедиции. На их базах на берегу, наверно, лежало немало имущества. И мы не могли бы не найти во время раскопок каких-нибудь остатков. Тем более что раскопки не ограничивались жильем, кругом было заложено много шурфов. Но нам не попалось ничего, что могло бы принадлежать рыбакам или китобоям, – ни обломков пенковых трубок, ни черепков гончарных изделий, ни крючков, ни инструмента. Этот материал полностью отсутствует.

Итак, на основе собранного материала мы вправе утверждать, что за пятьсот лет до Колумба в Ланс-о-Мидоузе жили древние скандинавы. Остановимся теперь на данных, позволяющих предположить, о каком именно народе идет речь.

Об исторических данных и прежде всего о сагах я уже говорил выше. Как мне казалось, по сагам и другим источникам выходило, что Лейв Эрикссон построил свои большие дома на севере Ньюфаундленда, и там, в районе, очевидно, тождественном Винланду, останавливались последующие экспедиции. Исходя из такого толкования, я снарядил свои экспедиции, и на северной оконечности Ньюфаундленда в самом деле были обнаружены остатки норманнского жилья.

«Сага о гренландцах» сообщает, что отряды Торвальда, Торфинна Карлсефни и Фрёйдис селились в Винланде в домах, построенных Лейвом Эрикссоном. В Ланс-о-Мидоузе найдено скандинавское пряслице – доказательство того, что здесь были женщины и была шерсть. Торфинн Карлсефни вез с собой женщин и вез скот, по всей вероятности, овец. Наряду с этим мы видим в саге элементы, которые на первый взгляд могут вызвать удивление. Почему сага, основанная на рассказах опытных мореходов, так скупо описывает маршрут до домов Лейва Эрикссона в Винланде? Ведь речь идет о плавании к далеким чужим берегам, где много фьордов, бухт и островков, среди которых может запутаться и современный лоцман. Так как же могли экспедиции по приводимому в саге схематическому описанию пути найти дома Лейва – крохотный ориентир, затерявшийся в необозримом краю?