М-да… прошло более четырех тысяч лет, а как верно звучит. Как верно и современно… Бедняга Ноэль. И вслед за вздохом сочувствия вырвался невольный вздох облегчения.

– Этому посадите сегментика на лысую башку, – приказал Бродсайт. – Вскоре его череп в самом деле станет голым.

– Нет! – заорал Ноэль. – Не-ет! – Его буквально выворачивало от ужаса – глаза сделались бессмысленные, кожа влажно заблестела от пота. – Не-ет… – уже не крик, а какой-то нутряной вопль лез из него толчками, переходя в натужное сипенье.

Липкая нитка слюны повисла на нижней губе. Платон отвернулся. Страх некрасив сам по себе. Неэстетичен.

– Хрясь! – Весельчак слегка пригладил пленника кулаком по уху.

Ухо тут же начало гореть.

– Что значит “нет”? Ты готов рассказать мне, как открыть портал? задушевным голосом спросил Ал.

– Готов… Готов… – забормотал Ноэль, судорожно хватая ртом воздух, будто только что тонул, а теперь вынырнул на поверхность. – Говори…

– Прости, – пробормотал Ноэль. Атлантида не понял, у кого тот просит прощения – у него, Платона, или у кого-то другого.

– Я скажу, скажу..

– Слушаю, – с милой улыбкой проговорил Бродсайт. И выругался:

– Чертов шлем! Он теперь засасывает песок! – Опять снял с головы шлем и принялся выколачивать о колено. – Ты мне ответишь за все, профессор. Я не люблю, когда меня предают. Я не прощаю… Да, да, предательства не прощаю. Запомните все! Итак, вернемся к колодцу, – обратился он к Ноэлю. – Как эта штука работает?

– Надо прыгнуть в колодец… просто прыгнуть, и… – проговорил Ноэль, клацая зубами. – И тебя вынесет с той стороны. – Он то ли всхлипнул, то ли застонал.

Ужас его был так силен, что казался ненастоящим, наигранным.

– Так просто? – изумился Ал. – Прыгнуть – и все. А ты не врешь?

Ноэль хотел что-то сказать, но не мог… губы его тряслись, зубы клацали. А ведь он прежде казался Атлантиде вполне нормальным парнем. И во время полета на Ройк, лежа в реанимационной камере с развороченным животом, но в полном сознании, не особенно трясся. Платон тогда даже подивился его мужеству. А тут…

– Кажется, не врет, – сообщил свои наблюдения Чистюля.

– Правда – то, что он говорит? – повернулся Бродсайт к профессору.

Атлантида стиснул зубы.

– Ладно… Эй, Хрустик, прыгай в колодец. Что на Немертее делать – ты знаешь.

Весельчак отпустил руку Платона, вразвалку направился к колодцу, встал на край, поправил игломет на поясе, сказал “хрясь” и браво шагнул вниз. Раздался крик, но не прервался, как там, на Немертее, когда в колодец падал Ноэль. Крик стал удаляться и замер вместе с глухим ударом, донесшимся из жерла. Несколько сотоварищей Хрустика повисли на кольце колодца.

– Ну что? – обеспокоился Ал – Тимур.

– Лежит, – сообщил Чистюля.

– Что?

– Хрустик лежит. Там, на дне. Тихо лежит…

– Да что ж такое! – Бродсайт сорвал с головы шлем и в ярости швырнул на песок. – Невозможно же! Ну и система!.. Дрянь… Та-ак… Парень, ты нас обманул. А я не люблю предателей – я ж сказал. Неясно, что ли? Предателей наказывают…

Ноэль что-то хотел сказать, но лишь беззвучно шевельнул губами.

– Патруль! – заорал стоящий на горбушке дюны парень.

– В укрытие! – приказал Ал. – И готовьтесь, ребята, вы нам за все заплатите. За Хрустика – отдельно.

Находясь в ройкской пустыне, укрыться можно только в песке. Причем копать надо очень глубоко. Люди в белых комбинезонах спустились вниз по лестнице из песчаника, толкая пленников перед собой. У Атлантиды мелькнула мысль – не затеять ли драку. Но от этой идеи тут же пришлось отказаться – дуло игломета уперлось меж лопаток. Пришлось понуро ссутулить плечи и следовать туда, куда ведут, Особенно если учесть, что вел их Чистюля. Говорят, упрочнение черепной коробки почти всегда идет в ущерб ее содержимому. Чистюля явно подтверждал эту гипотезу. Созданный в лаборатории титан привел пленников в комнатушку, вырубленную в песчанике, а дверь запер. Дверь была старинная, из камня. И поворачивалась на крюках. Замок крепился в пороге. Здесь, на глубине нескольких метров, оказалось довольно прохладно, сухо и темно. Количество нор было ограничено, и потому пленников поместили вместе. Если сказать честно, то Платон весьма смутно представлял свои дальнейшие действия. Но надо было что-то делать – не сидеть же в этом песчаной норе и ждать, когда Бродсайт начнет вынимать из них душу. Ясно, что Ноэль предпринимать ничего не намерен: в темноте слышалось его тяжелое частое дыхание. Каждый вдох был скорее похож на всхлип. Судорожные всхлипы длились минуты две или три, пока Ноэль осматривал дверь – нет ли в ней глазка или скрытой камеры слежения. Ничего не найдя, он перестал тяжело дышать и уселся на пол – так во всяком случае послышалось Атлантиде.

– Ты знал, что Хрустик разобьется? – спросил Платон.

В темноте раздался еще один вздох – громче прежних.

– Так знал или нет?

– Знал… – сообщил Ноэль.

– Тогда на что ты надеялся? Что они не пустят в дело сегментика?

– Да…

– Это почему же?

– Потому что пристрелят меня из мести.

– Логично… И что-если бы пристрелили – было бы лучше?

– Да…

– Почему?

– Потому что… если сегментик… снимет кожу… тогда… волосы точно не вырастут.

– Ерунда. Кожу можно вырастить в генетической лаборатории, причем сразу – с волосами. Были бы кредиты. Ты что, не знаешь об этом? – Это-не то… Не те волосы…

– Если бы тебя убили, то волосы точно бы не выросли…

– Они растут и после смерти, – сообщил Ноэль.

– Ерунда. Это миф.

– Растут, – упрямо повторил Ноэль. – Волосы и ногти растут после смерти. И ты обещал привезти мое тело назад на Немертею.

Ноэль считал, что лучше быть волосатым и мертвым, чем лысым и живым. М-да…

– А ты знал, что твой прыжок включает нуль-портал там, на Немертее?

– Разумеется, знал. Я же не сумасшедший… Последнее заявление, учитывая только что происшедшие события, было весьма спорным.

– Откуда тебе это известно? – насторожился Платон.

– He-важно. Знал – и все.

– А как включить его здесь, знаешь?

– Нет.

– Точно?

– Точно не знаю…

Атлантида не стал настаивать. В подобной ситуации, чем меньше знаешь о своем товарище по несчастью, тем меньше из тебя могут вытянуть пытатели. Итак, Ноэль думал лишь о своих будущих волосах. А вот Платону придется подумать о том, как отсюда выбраться. Легко сказать – подумать. Атлантида обыскал все карманы – ничего. Все отобрали люди Бродсайта. Помнится, из “мастабы” они ловко вылезли через потайной ход. Но во второй раз вряд ли так повезет, как говорится, метеорит два раза в одно и то же место не попадает. На всякий случай археолог ощупал стены – все четыре очень гладкие, без единого намека на какое-нибудь отверстие. Вентиляции здесь явно не было. Во всяком случае искусственной. Воздух кончится, и они задохнутся. Дверь заперта снаружи. Осмотр не давал никаких шансов. Абсолютно. Атлантида в темноте споткнулся о вытянутые ноги Ноэля и едва не упал.

Ноэль неожиданно рассмеялся. И Платону очень не понравился этот смех.

– Что случилось? – Может, его приятель заразился шизофренией от Бродсайта?

Сокамерник продолжал давиться от смеха.

– Так в чем дело?

– А ты знаешь, что мы находимся в ячейке вертикальной гробницы, – сообщил наконец Ноэль. – Судя по размерам, это так называемая боковая камера.

– Если бы у меня была тросточка… – Атлантида представил, как они с ее помощью ловко пробиваются сквозь переборки из песчаника наружу. Мечты…

– Ты что, надеешься тросточкой проткнуть стену?

– В трости у меня есть кое-какие приспособления. Можно было бы попытаться открыть замок. Но эти мерзавцы у меня все отобрали. Даже сервисный браслет…

– Это не главное. Главное, они оставили тебе шляпу.

– Не понял… – Возможно, Ноэль издевается над ним, пытаясь отомстить за насмешку над утраченными волосами. У каждого свои слабости.