- Идите, идите, - сказал он, выгоняя всех из казармы. - Вы ничем не сможете помочь мне, а неудачное слово в плохой момент может принести беду.

- Ага! И этот тоже друид, - проворчал Виридовикс. - Вечно думает, что он знает в два раза больше, чем все остальные.

- Я заметил, что ты был здесь, вместе с нами, - сказал Виридовиксу Гай Филипп.

- Это так, - признался кельт. - Слишком часто ваш друид прав. К сожалению.

Прошло всего несколько минут, и часовые очнулись. Похоже, они прекрасно себя чувствовали, но не могли понять, каким образом их сморил сон. Они помнили только, что стояли на часах, а проснувшись, увидели Нейпоса, бормочущего над ними молитвы. Оба солдата были смущены и рассержены тем, что так опозорились в карауле.

- Об этом не беспокойтесь, - сказал им Марк. - Вы не можете винить себя за то, что оказались жертвой колдовства.

Он отослал их к легионерам, а затем стал ждать Нейпоса. Прошло не менее двух часов, прежде чем толстый жрец медленно вышел из здания. Когда он приблизился к Марку, тот отшатнулся, пораженный. Лицо Нейпоса было серым от усталости, и, чтобы не упасть, священник вцепился в плечо Скауруса, как жертва кораблекрушения в обломок судна. Плащ его потемнел от пятен пота, глаза глубоко запали, и под ними легли темные круги. Весь его облик свидетельствовал о крайнем переутомлении. Щурясь от солнечного света, он тяжело, с видимым облегчением опустился на скамью. Несколько минут он собирался с силами и, наконец, заговорил:

- Ты, друг мой, - сказал он Марку устало, - даже не представляешь, как тебе повезло. Ведь ты проснулся! А еще большая удача - что этот проклятый кинжал не коснулся тебя. Один укол, всего лишь укол, но он перебросил бы твою душу из тела в бездонные глубины ада, где она мучилась бы бесконечно. К этому лезвию был прикован демон - демон, которого может освободить вкус крови, а уничтожить - свет Фоса. Так оно и случилось.

В своем собственном мире трибун бы счел, что эти витиеватые слова обозначают одно - кинжал был отравлен. Но здесь... Он сразу вспомнил, как завыл кинжал, когда его коснулись лучи солнца.

Жрец продолжал:

- Ты был прав, обвиняя Авшара в том, что он послал несчастного заколдованного им кочевника в вашу казарму. Бедная, потерянная душа. Колдун соединил его жизнь с жизнью демона, прикованного к кинжалу. Когда камор не смог выполнить приказания, демон стал выходить из него. Он умирал, как свеча, гаснущая без воздуха. Но смерть демона ослабила узы, которые наложил Авшар, и я многое узнал, прежде чем пламя его свечи упало в Ничто.

- Мой господин хочет сказать, что кочевник умер? - спросил Виридовикс. - Но ведь его даже не ранили!

- Он мертв, - сказал Горгидас. - Его душа, его желание жить, назови это как хочешь, - их не стало, и он умер.

Марк вспомнил, как страшно предсмертно вскрикнул камор, когда увидел свой изувеченный кинжал.

- Можно ли доверять сведениям, полученным от умирающего человека, который был игрушкой в руках твоего врага?

- Хороший вопрос, - кивнул жрец. Постепенно голос его становился менее усталым и менее жестким. - Путы, которые казд наложил на него, слишком сильны, - я бы проклял его, но он уже был проклят, и это заклинание - сильнее моего. Тем не менее Фос позволяет тем, кто следует за ним, разрушать эти узы.

- Настойка беладонны - вот что он использовал, - объяснил Горгидас, выведенный из терпения цветистыми иносказаниями Нейпоса. - Я применял ее и раньше, ничего не зная о Фосе. Она убивает боль и развязывает человеку язык. Однако нужно быть осторожным: слишком большая доза - и твой пациент навеки забудет о боли и улетит в небесные пределы.

Жрецу было совершенно безразлично то, что Горгидас так легко выдал один из его секретов. Он был занят более важными вопросами.

- Достаточно того, что мы знаем две вещи: Авшар послал человека и демона, чтобы убить тебя - это первое; и второе - он колдун более могущественный, чем те, с которыми мы сталкивались за многие годы. То, что он совершил, говорю я вам, лишает его всех привилегий и прав неприкосновенности, которая распространяется на послов даже самых недружественных стран. - Улыбка удовлетворения мелькнула на лице Нейпоса. - Итак, мои чужеземные друзья, негодяй сам предает себя в наши руки! Теперь мы можем послать за Нефоном Комносом!

6

Мысль о том, что голова Авшара увенчает собой обелиск на площади, имела для Марка такую жуткую привлекательность, что он выбежал из казармы и промчался несколько сот метров, пока не сообразил, что не знает, где именно найти Комноса. Не знал этого и Нейпос, который тяжело сопел позади него.

- Я ведь только слышал о нем, но никогда не встречался, - сказал он римлянину.

Это не слишком обеспокоило Скауруса. Он был уверен, что любой солдат, который провел в Видессосе больше недели, мог сказать им, где искать Комноса.

Первые, кого он увидел, были намдалени, возвращавшиеся с полевых учений. Во главе взвода шел Хемонд из Метепонта, который нес свой конический шлем под мышкой. Он тоже заметил трибуна, остановил солдат и подошел к Скаурусу.

- Для наемника-новичка у тебя очень необычный круг знакомств, заметил он с улыбкой. - От колдуна-посла из Казда до жреца из Академии путь неблизкий.

Нейпос был одет, как обычный жрец. "Хемонд, - подумал Марк, - на редкость хорошо осведомлен".

Намдалени приветствовал Нейпоса вежливым кивком головы.

- Вообще-то, - заметил Скаурус, - при желании ты можешь оказать мне небольшую услугу.

- Говори, - потребовал Хемонд.

- Мы должны встретиться с Нефоном Комносом. Понятия не имею, где он может быть.

- Хо-хо! - Хемонд приложил палец к носу и подмигнул. - Ты собираешься подергать за бороду еще одного лентяя-часового?

"Да, на редкость хорошо осведомлен, - снова подумал Марк, - но на этот раз недостаточно хорошо". Он немного помолчал, однако, памятуя о том, что Хемонд и Хелвис держали его сторону во время схватки с колдуном, решил, что может рассказать намдалени всю историю.

- Да нет, не совсем так, - начал он.

Когда он закончил, Хемонд поскреб свой выбритый подбородок и выругался на своем языке.

- Змея действительно прыгнула дальше, чем нужно, - произнес он, обращаясь скорее к себе, чем к Нейпосу и Скаурусу. Вдруг он прищурился, словно готовился к выстрелу. - Ворс! Файярд! - крикнул он. Двое солдат повернулись к нему и замерли. - Возвращайтесь в казарму и сообщите остальным, что мы задерживаемся.

Как только они ушли, Хемонд повернулся к римлянину.

- Я отдал бы свое годовое жалованье, чтобы только поймать эту скользкую ящерицу, а ты как раз предлагаешь мне этим заняться. - Он сжал ладонь Скауруса и рявкнул: - Сначала к Комносу за помощью, а потом к Авшару. Поджарим его на медленном огне!

Одобрительные крики солдат еще раз напомнили Марку о том, как велика была ненависть к Казду.

Хемонд предпочел бы конную атаку, но и пешим он был хорош Он двинулся вперед с такой скоростью, что Марк едва поспевал за ним. Нейпос плелся сзади. Через несколько минут (им пришлось вступить в перебранку с часовым) они уже были в кабинете Комноса - хорошо освещенной комнате рядом с приемным залом дворцового комплекса. Видессианин оторвался от бумаг и взглянул на пришедших. Когда он увидел, что перед ним стоят Скаурус, Хемонд со своим взводом и Нейпос, густые брови его поднялись.

- Ты собрал в одну компанию странных людей, - сказал он трибуну, повторяя фразу Хемонда, которому не очень доверял.

- Вполне возможно, - пожал плечами римлянин. - Они помогли мне найти тебя, когда в этом возникла необходимость.

Марк рассказал Комносу все, что с ним произошло, и еще до того, как он закончил, на лице старого воина появилось то же хищное выражение, которое Марк подметил у Хемонда. Это был охотник, увидевший добычу. Он ударил кулаком по столу с такой силой, что чернильница подпрыгнула и залила чернилами все бумаги, но Комнос даже не обратил на это внимания.