- Они убьют вас.

- А? Что?! Кто? Эти?! Кого?! Меня-я???

- Обязательно убьют, - бесцветным, утешающим голоском продолжила маленькая Епифенди. - По законам Шариата безумец, опозоривший гарем владыки, подлежит немедленной казни. А также все жёны, что попались ему на глаза и были этим безвозвратно обесчещены...

- Да что ты... Их тоже поставят в угол?! - удачно, как ему показалось, съязвил Оболенский.

Девушка повернулась и в первый раз без смущения глянула ему в глаза:

- Нас обезглавят или утопят.

- Бред собачий!

- Так поступали всегда. Меж смертью и позором достойнейший выберет смерть.

- Угу... Офигенно нравится мне ваша толстовская политика непротивления! посерьёзнел Оболенский, и меж его бровей легла упрямая складка борца до последнего. - Короче, ты тут, конечно, как хочешь, а я пошёл домой.

- Там вооруженные люди. - Танцовщица мельком глянула в окно. Лев отважно (или безрассудно) пожал плечами. - Но выход только внизу, а там - эмир.

- Отлично, вот наконец и познакомимся! Так ты со мной?!

- Нет.

- Почему? - уже начал заводиться Оболенский, сам отвечая на свой вопрос. Потому что я опять голый?! О, трах тибидох трах, чтоб не сказать крепче! Чёрт с тобой, где там завалялась моя старая одежда? Но имей в виду, она вся так пропитана маслом - хоть выжимай, и я наверняка буду оставлять жирные пятна на паркете... Устраивает?

Рыженькая Ирида осторожно кивнула. На всякий случай, так как особой уверенности у неё всё равно не было...

* * *

Гарем - это серпентарий из любящих жен.

Автор неизвестен.

Эмир у входа тоже пребывал в заторможенном состоянии. С одной стороны, так и не мог перекричать своих женщин, а с другой - что толку на них орать, если логического разрешения ситуации всё равно днём с огнём не сыщешь. Ведь вроде бы всё просто - зайди в гарем, самолично проверь помещение и, если там кто есть, - хватай злодея за шиворот да тащи в шариатский суд. А лучше - руби его тут же, на месте преступления... Оставалось одно "но" (честно говоря, их было два, просто второе вытекало из первого...). Вдруг этот Багдадский вор действительно там и вместо того, чтобы покорно склонить голову перед мощью закона, вздумает оказать сопротивление? Если он действительно так силён и страшен, то в одиночку выходить на такого преступника - опасно! Лучше заручиться поддержкой проверенных слуг и послать их вперёд, а уж самому появиться в нужном месте в нужный час для совершения акта последнего приговора. Вот тут-то вступает в дело второе "но", плавно проистекая из первого - если пустить нукеров в гарем, то получится, что они своими нескромными взглядами обесчестят всех пятьдесят жён! Что же потом, казнить и нукеров, и супружниц чохом?! Идея показалась настолько привлекательной, что эмир даже отвлёкся от мыслей о штурме. Любимые женщины старательно продолжали всё тот же ор, в полной убеждённости, что от их верноподданнического воя сердце их общего мужа полнится непередаваемой радостью.

- Я войду туда и за уши вынесу голову негодяя, скрывающегося в моём гареме!

- Но, владыка мира, а если там никого нет? - резонно уточнил кто-то из приближённых царедворцев. Ответить эмир не успел, так как четверо молодцов поставили пред его грозные очи вырывающегося Ходжу Насреддина:

- О великий и сиятельный, мы поймали этого человека за битьём окон во дворце!

- Кто ты такой?! - гаркнул эмир.

- Не слышу! - нагло ответил домулло, указуя кивком головы на заходящийся воплями гарем.

- Я спрашиваю, кто ты такой, недостойный червь?! - едва не срывая глотку, проорал глава Багдада. Насреддин поморщил лоб, имитируя работу левого полушария, и откровенно доложил:

- Просто прохожий. Гулял себе под луной, смотрел на звёзды, слушал пение соловья о его неразделённой любви к прекрасной розе...

- Ты лжёшь!

- А что, нельзя?!

- Казнить паршивца!

- Что сделать?! - оттопыривая уши, переспросили нукеры. Эмир медленно начал наливаться багровой краской...

- Я сказал, отрубите ему голову-у-у!!!

- Не надо... - вынужденно буркнул Ходжа.

- Что?! - не расслышал эмир.

- Я говорю: не надо-о-о!

- Почему-у-у?!

- Потому что я - Насредди-и-н! Друг Багдадского вора-а, легендарная личность и герой народных анек-дото-о-ов!

- О-о?! - даже удивился Селим ибн Гарун аль-Рашид. - Так, значит, это ты и есть? Ну тогда, конечно, мы не можем тебя вот так, сразу, обезглавить...

Мы посадим тебя на кол посреди базарной площади, где ты будешь, извиваясь от боли, славить моё имя!

- На всё воля Аллаха... Так я пойду?

- Куда?!

Если бы не бдительные стражи, Ходже почти наверняка удалось бы выкрутиться.

- Но вы же сами сказали, что пока я не нужен. Посижу вон там, в уголке...

- Ах ты, бесстыжий нахал! Паршивый шакал с раздвоенным языком змеи! Говори сейчас же, где прячется твой жалкий соучастник, и, быть может, мы одарим тебя лёгкой смертью!

- Ну, так сразу я не могу... - замялся Ходжа, опустив глаза долу. - Мне надо осмотреться, покажите-ка, где тут у вас что и как.

Пожав плечами, стража указала на двух всё ещё не пришедших в себя нубийцев и воющее здание "женского общежития".

- Угу, клянусь бородой пророка, здесь не обошлось без проделок Багдадского вора. Даю руку на отсечение - он и сейчас находится в вашем гареме!

- Ничего не слышу... - простодушно развёл руками эмир.

Насреддин поманил к себе ближайших стражников, и те под его началом хором проорали:

- Баг-дад-ский-вор-в-ва-шем-га-ре-ме!!! От такого громогласного известия притихли даже заинтересовавшиеся жёны.

- Кто у нас в гареме? - тихохонько полюбопытствовал тонкий голосок со второго этажа.

- Баг-дад-ский-вор! - ещё раз продекламировали нукеры, виновато косясь на обалдевшего владыку.

- Ой, мамочки-и... - томно вздохнули три голоса сразу. И все почему-то поняли, что это значит...

- Я убью его! - визгливо поклялся эмир. - Принесите мой самый большой ятаган!

- И доспехи! - твёрдо добавил домулло. - Щит, шлем, кольчугу, копьё, кинжал и лук со стрелами. О вас же забочусь, о великий и блистающий в гневе... Мой друг силён, как снежный барс, просто так вам ни за что его не одолеть.

- Может быть, взять боевого коня? - призадумался Селим ибн Гарун аль-Рашид, но Ходжа дружески отсоветовал:

- Не стоит, о мудрейший... Гонять лошадь взад-вперёд по всем этажам, да ещё заглядывая под каждую кровать в каждой комнате?! Клянусь аллахом, это лишнее...

- Но как я могу доверять тебе?

- Его дед, - домулло ткнул пальцем в сторону гарема, - когда-то написал:

Если глупый лекарство даёт тебе - вылей!

Если мудрый подаст тебе яду - прими!

А я отнюдь не глупец...

- Из тебя вышел бы хороший царедворец, - поджав губки, процедил эмир, - но я всё равно посажу тебя на кол, а с твоего друга сдеру кожу. Ну, чего же вы ждёте, лентяи?! Слышали, что он сказал? Принесите мой парадный доспех, и живо!

Выдрессированные слуги бросились выполнять приказ уличного бродяги, подтвержденный волей самого властелина Багдада. Но пока они бегают туда-сюда, у нас есть пять минут свободного времени, и мы вполне успеем посмотреть, где в настоящий момент скрывается думающий виновник всего переполоха. Думающий - это потому, что рыженькая Ирида ушла на поиски Левиной одежды, а сам Оболенский ходил взад-вперёд по комнатке и стучал себя кулаком в лоб.

Или по лбу? Ладно, ему без разницы, а нам тем более... Главное, что он изо всех сил пытался найти достойное разрешение сложившейся трагикомедии. Причём ритуальное харакири его никак не устраивало...

- Вот, почтеннейший, я нашла! - Впорхнувшая в дверь танцовщица аккуратно сложила промасленный халат и шаровары у ног углублённого в себя Багдадского вора. - Только мне надо руки чем-нибудь вытереть...

- Ха... убедилась?

- Да, уважаемый. Вы были правы, это никак нельзя носить. Масло так и сочится...