- Нехорошо, Таграй! Вылезь! - сказал подошедший Ульвургын. - И мне вот тоже надо покататься.

- Нет, нет, Ульвургын, подожди! - вмешался Андрей Андреевич. - Таграй сейчас полетит один.

Ульвургын отступил на шаг и, ничего не понимая, уставился на Андрея Андреевича.

- Лети, Таграй, один, без меня.

- Я, один? - высунувшись из кабины и тыча себя пальцем в грудь, спросил Таграй.

- Да, да, один! Ведь сколько раз ты взлетал и садился сам. Я-то сидел как пассажир.

Волнение охватило Таграя. Но, овладев собой, он молча скрылся в кабине, проверил рычаги управления и дал газ. Самолет заревел и побежал. Изумленные люди замерли. С невероятной быстротой самолет побежал по снегу, и вдруг между ним и землей образовался просвет. Самолет с ревом взмыл вверх. Люди бросили друг на друга удивленные взгляды, посмотрели на Андрея Андреевича, а Ульвургын даже пощупал его.

Между тем Таграй парил уже высоко, набирая все большую и большую высоту. Взгляды толпы были прикованы к самолету. И даже сам Андрей Андреевич не может оторвать глаз от него.

Все молчали.

- Молодец! - вдруг закричал Андрей Андреевич. - Правильно ведет машину!

Толпа вышла из состояния оцепенения, раздались крики:

- Какомэй, Таграй!

- Пропал Таграй!

- Теперь не попадет Таграй на землю!

- Пропал Таграй! Ведь Андрей Андрей стоит здесь. С нами.

Обеспокоенный Ульвургын подходит к Горину.

- Андрей Андрей, - говорит он тихо, - все может быть. Таграй теперь побоится приблизиться к земле?

- Не побоится, Ульвургын!

- Коо. Не знаю, - с волнением говорит он.

Но самолет шел уже на посадку, и все четыреста сердец - охотников, учителей, учеников - на минуту замерли.

Самолет с шумом летел над землей, и вдруг все увидели, как осторожно он коснулся снега, слегка подпрыгнул и побежал к прежнему месту.

И когда его окружили люди, из кабины высунулось сияющее, восторженное лицо Таграя. Он во все горло заорал:

- Андрей Андрей! Получилось три точки?

Андрей Андреевич подмигнул и молча показал большой палец.

- Молодец! - сказал он.

- Можно еще раз? - спросил Таграй.

- Лети!

Таграй рванулся к штурвалу, но, повернувшись к народу, спросил:

- Кто из вас хотел покататься?

Все молчали.

- Садись тогда ты, Ульвургын, - предложил он.

Ульвургын попятился назад.

- Карэм! - сказал он и спрятался в толпе, будто кто-нибудь мог его насильно затолкать в кабину.

Правда, Ульвургын любил покататься на самолете с русскими летчиками, но с Таграем... В голове Ульвургына никак не укладывалось, что Таграй летчик.

- Что случилось? Все так любят кататься на самолете, а никто не хочет. Ну, скорей садись кто-нибудь! А то уеду опять один! - кричал Таграй.

Но толпа молчанием отвечала на его призыв. Таграю стало обидно, что люди не признают его за летчика. Он уже сел было за руль и опять хотел подняться один, как увидел идущего к самолету старика Тнаыргына с поднятой рукой. Старик отделился от толпы, подошел к самолету и молча неумело стал взбираться в кабину. Андрей Андреевич подбежал и помог старику сесть.

Ухватившись руками за борта кабины, старик с обычной серьезностью сказал:

- Вези меня, Таграй!

Самолет взревел и сорвался с места.

Старик закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел горы мыса Дежнева. Где-то внизу, под крылом самолета, находился мыс Яндагай, то место, где жил старик. Тнаыргын перегнулся, чтобы посмотреть вниз через борт кабины, но сильная струя воздуха ударила ему в лицо. Он отпрянул и теперь смотрел только вперед.

"Как чавчу вожжами управляет оленем", - подумал он, глядя в спину Таграя.

В этот момент Таграй обернулся и улыбнулся старику.

Тнаыргын ответил улыбкой и показал вперед, на горы мыса Дежнева.

Таграй круто развернул самолет и взял курс на Дежневские горы. Он быстро удалялся от залива Лаврентия, становясь все меньше и меньше.

Толпа следила за ним неотрывно, с восхищением, с восторгом, а лицо Андрея Андреевича становилось мрачным. И вдруг все с испугом стали его спрашивать:

- Что такое, Андрей Андрей?

Самолет скрылся из виду, и Андрей Андреевич бросился бежать на радиостанцию. Но в этот час береговые станции связи не имели.

Между тем самолет пролетел всю долину речки, и когда он подходил к Дежневской горе, Таграй увидел горы Аляски. За узкой полосой Берингова пролива раскинулась такая же, как Чукотка, огромная горная страна - Аляска.

Таграй увлекся открывшимся видом, и на минуту ему показалось, что самолет не летит, а повис в воздухе. Внизу расстилалось широкое поле чукотской тундры, вдали виднелось открытое море.

Мелькнуло селение, и вскоре самолет вышел с побережья Берингова моря на берег Ледовитого океана. Таграй набрал высоту и дал круг над селением Уэлен. Он оглянулся на Тнаыргына, но старик не заметил этого. Он смотрел в сторону мыса Сердце-Камень.

На третьем кругу самолет летел уже низко.

Зимовщики уэленской полярной станции были удивлены неожиданным появлением неизвестного самолета, но все же двое из них побежали на аэродром и быстро разложили букву Т, ориентирующую самолет на посадку. И когда самолет уже приземлился, радист станции выбежал и крикнул:

- Чукчи прилетели!

Эта новость дошла до селения, и огромные толпы прибежали смотреть на своих воздушных соплеменников.

- Какомэй, Таграй! Какомэй, Тнаыргын! Летающие люди! - кричали они.

- Давненько я не бывал в Уэлене, - сказал старик окружающим его людям. - И не собирался. Так и умер бы, не побывав здесь. Сколько нужно ехать на собаках к вам! А Таграй привез меня так быстро, что чайник не успел бы на жирнике вскипеть.

- Кто из вас Таграй? - спросил радист. - Товарищ Горин сообщил по радио, чтобы вы немедленно вылетали обратно.

- Хорошо, - сказал Таграй. - Тнаыргын, поехали!

- Зачем так скоро? Или нас прогоняют уэленцы? Смотри, они радостными глазами встречают нас!

- Андрей Андрей велел. Нельзя больше. Наверно, ругаться будет.

- Ну хорошо, поехали. Тагам, тагам мури, - и старик замахал руками, прощаясь с уэленцами.

Когда самолет приземлился в заливе Лаврентия, подбежал Андрей Андреевич.

- Это что значит, Таграй? Что ты делаешь? Разве я тебе велел в Уэлен летать? - строго спросил он.

- Нет, Андрей Андрей, ты мне ничего не сказал. Я полетел только потому, что вот старик махал мне руками и просил свезти его в Уэлен.

- Нет, Таграй, - вмешался Тнаыргын. - Я тебе не велел лететь туда. Я только помахал руками и сказал: "Хорошо, Таграй, летать!"

Андрей Андреевич внутренне был доволен смелостью Таграя, его блестящим первым самостоятельным полетом и, похлопав своего ученика по плечу, сказал:

- Ну ничего, Таграй! На первый раз прощаю. Но смотри у меня: впредь должна быть дисциплина!

Таграй виновато посмотрел на Андрея Андреевича и еще раз сказал:

- Это старик ввел меня в заблуждение. Да, по правде говоря, и самому захотелось туда слетать.

- Ну хорошо. Может быть, мы сейчас и прыжок сделаем?

- Давай, давай! - вскричал Таграй.

Он быстро вытащил из кабины парашют.

- Таграй, ты умеешь и прыгать? Как в кино? - спрашивали пораженные ученики; все они сейчас прониклись к нему еще большим уважением.

Ульвургын стоял молча и с суеверным страхом смотрел на приготовления к парашютному прыжку. И если бы не вера в Андрея Андреевича, он пошел бы на скандал, но не пустил Таграя прыгать.

Он внимательно следил, как Андрей Андреевич пристегивал Таграю парашют, но не сказал ни слова. Ульвургын тоже, как и ученики, видел в кино парашютистов и - что зря говорить! - не верил во все это. Ему казалось, что на картине какой-то обман. Как можно прыгать с такой высоты, где ходит луна? А вдруг материя лопнет, веревочки оборвутся?

Ульвургын подошел к Таграю и пощупал заплечные ремни. Покачал головой и отошел в сторону, где молча стоял доктор.