– А что тебя так раздражало, когда Маркус подошел к нам?

– Если честно, я собиралась было солгать ей кое о чем. Софи мне никогда не нравилась, и я хотела убедить ее, что ты и Маркус…

– Сильвия, неужели ты смогла бы! Чтобы обо мне и о ком-то еще сплетничали! Да уж, о ком-то ком, но не…

– Селия, мне же нужно было что-то предпринять. В последний раз, когда Софи сцапала Маркуса, она просто извела его расспросами о том, как он был ранен.

– И что же он ответил ей?

Не задавать этого вопроса Селия не могла. На родине она знала нескольких ветеранов войны за независимость, которые до сих пор мучались тем, что потеряли руку или ногу. Маркус, напротив, вел себя интригующе. Казалось, его это совершенно не беспокоило. Хотел ли он с помощью уловки с табакеркой привлечь внимание к своей руке и проверить, насколько у леди Фроминстер крепкие нервы?

– Об этом он не рассказывал ни одной живой душе, кроме Гарта. Когда это произошло, они были вместе, но ни тот, ни другой не скажут и слова о том, как именно все произошло. Просто в один прекрасный день Маркус является домой, не предупредив нас о своем возвращении даже письмом. Что бы с ним ни случилось, он, кажется, намерен держать это в тайне. Единственное, что в нем изменилось, так это то, что появились черная перевязь и перчатка. Да и то он стал носить их с тех пор, как мы переехали в город прошлым летом.

– Странно.

Однако продолжить Селия не успела. Сильвию окликнула какая-то ее подруга, и они вместе перешли на другую сторону зала. Селия погрузилась в размышления. Сможет ли она когда-нибудь понять до конца Маркуса и разобраться в интригах лондонского высшего общества? Казалось, окружающие ее люди, за исключением Сильвии и ее матери, руководствовались в общении друг с другом какими-то своими мотивами, тщательно скрываемыми за любезными улыбками и вежливой болтовней. Неужели Маркус знал, в чем именно она была неискренна с его родными? Ведь он на каждом шагу сталкивался с полуправдой и попытками скрыть истинный смысл поступков. Неужели привык к этому?

Огорченно вздохнув, она решила, что, видимо, ей не стоило приезжать в Лондон, но тут же пожалела, что так подумала. Нужно было найти Этана, чего бы это ей ни стоило. Лишь бы только не забываться, а постоянно помнить о главной цели столь дальнего путешествия, не отвлекаясь на рассуждения о приводящем ее в бешенство, хотя и таком очаровательном, хозяине приютившего ее дома.

– Мисс Сильвия спустится через несколько минут, мисс,– объявил Баскин на следующее утро, когда Селия сошла вниз.– Она просила подать карету к половине шестого.

– Да, Баскин, благодарю вас. Я подожду в гостиной,– кивнула Селия и торопливо пересекла коридор.

У этого человека была способность вызывать у нее страх – достаточно было одного лишь его взгляда. Хотя Селия и прожила в этом доме уже почти неделю, стоило ей встретиться с Баскином, как она сразу же начинала думать, что тот вот-вот потребует с нее плату за починку ковра в комнате Маркуса.

Как только слуга закрыл за ней обе створки двери, она вздохнула с облегчением.

Не в силах унять волнения, она стала расхаживать по комнате, то поглаживая спинку дивана, обитого белым с золотом атласом, то подходя к украшенной витыми узорами каминной решетке. Сегодня утром доставили еще несколько нарядов, и среди них – платье в синюю и белую полоску, которое и было на ней сейчас. Поверх него была надета жилетка из белого атласа. На ручке полосатого зонта висела ее шляпка. Селия покачала ее, потянув за синюю ленточку, и вдруг почувствовала сильнейшую тоску по дому. Дома ей редко приходилось беспокоиться о том, чтобы все детали туалета были на месте, не считая, конечно, тех случаев, когда она ездила в город. Здесь же, в Лондоне, ей приходилось одеваться тщательнейшим образом с той самой минуты, когда она поднималась с постели.

Бронзовые часы на каминной доске пробили еще четверть часа. Стремясь как можно быстрей покинуть давившие ее стены этого дома, Селия ухитрилась собраться на полуденную прогулку слишком рано. Леди Ноулз предупреждала, что представлять ее в высшем свете следует постепенно, тщательно выбирая места, в которых она должна появиться на публике. Дебютом ее стало посещение мюзикла в театре Арбетнот. Селия просто не привыкла к таким ограничениям.

Бросив зонтик и шляпку в ближайшее кресло и продолжая бесцельно разгуливать по комнате, она стала тихонько напевать. Спустя какое-то время она поняла, что напевает мотив того самого вальса, который Сильвия два последних дня играла на уроках танцев.

Улыбнувшись, она вспомнила, как радовался сегодня утром месье Клод ее успехам, и начала повторять движения вальса. Теперь вся мебель стояла на своих обычных местах, поэтому в комнате было немного тесновато, и девушке пришлось двигаться по маленькому кругу, прикрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться на движениях. Когда ей исполнилось шестнадцать, она репетировала несколько недель, прежде чем впервые отправиться на бал, бесконечно повторяя каждое движение у себя в комнате и прячась от насмешек своих родственников.

– Леди ни в коем случае не должна танцевать без партнера.

Селия чуть не поперхнулась, услышав этот голос так близко от себя. Открыв глаза, она увидела Маркуса, стоящего всего в каком-нибудь метре от нее. Не успела Селия произнести и слова, как Маркус повел ее в танце.

– Музыки нет,– услышала она свой собственный шепот, но слова не имели никакого смысла. Возможно, все дело было в том странном ощущении, которое она испытала сейчас во всем своем теле. А может быть, дело в том, что Маркус впервые смотрел на нее без своей обычной хитрющей улыбки? Его глаза, цвета зеленой морской волны, улыбались просто и искренне, в них не было той иронии, к которой она так привыкла.

– Если позволите, я буду просто считать такты… Или, может, пригласить Сильвию? Пусть она поиграет…

В ответ Селия покачала головой, не желая, чтобы что-нибудь спугнуло ее очарование. Маркус, кажется, догадался, о чем она думает и, не останавливаясь, повел ее по комнате. Его левая рука скользнула ниже по спине. Селию охватила дрожь.

Боясь отвести взгляд в сторону, она принялась рассматривать затейливые складки его галстука, пытаясь не обращать внимания на то, что происходит с ней под влиянием тепла и пряного аромата его тела. Ее пальцы сами собой сжали его руку. Именно этого она и опасалась, танцуя с месье Клодом,– того, что, окажись она так близко к Маркусу, с ней произойдет что-нибудь в этом роде. Только теперь она сомневалась, что этого следует опасаться. Зачем избегать такого тонкого, такого радостного ощущения?

– Ну что, я и в самом деле так плох, как вы опасались?

Он словно прочел ее мысли. Селия поняла – ей нужно заверить его, что танцует он великолепно. Именно этот вопрос она прочла в его глазах. Нервничая, она облизнула губы и проглотила слюну, пытаясь подобрать нужные слова. И уж никак не ожидала того, что он опустит голову и поймает своими губами ее полураскрытые губы.

Ответная дрожь пробежала по телу Селии, разжигая пламя, которое, казалось, вот-вот поглотит ее всю без остатка. Девушка вдруг поняла, что впервые в жизни ощущает подлинную страсть. Заинтригованная этим ошеломляющим открытием, она соединила руки на шее Маркуса и запустила пальцы во вьющийся шелк его каштановых волос.

Ей хотелось снова и снова пережить это ощущение, но что делать дальше она просто не знала. Она попробовала было прикоснуться кончиком языка к его языку, скользящему по уголкам ее рта. Язык его и пугал ее, и возбуждал одновременно. Если все ее существо так отвечает на его поцелуй, разве сможет она устоять против чего-нибудь большего? Секундой позже Селия пробормотала что-то бессвязное, разочарованная тем, что он ушел от ее губ. Она задрожала и подавила в себе стон удовольствия – это он, поцелуй за поцелуем, продвигался по ее щеке к шее.

– Селия, куда ты исчезла? Карета у подъезда. Голос Сильвии, послышавшийся из-за дверей гостиной, потряс Селию, пробудив от бесчувствия, вызванного в ней ее внезапной страстью. Нельзя допустить, чтобы подруга застала ее в объятиях Маркуса. У Сильвии и так уже появились некоторые странные догадки на их счет, и ей нельзя давать нового повода.