— Тушенка кошерная, говядина, — на всякий случай сообщил Зайцев, складывая банки в корзину.

— Халяльная, товарищ полковник, — с извиняющейся улыбкой поправил образованный капитан Загуменнов, покосившись на Марданшина.

Тот не среагировал, подтер булочкой лужицу желтка, поднявшись, вычистил поднос специальной салфеткой и аккуратно установил его на место. Потом, разливая кофе, окликнул дорвавшегося до обеда Зайцева:

— Товарищ полковник. Теперь и навсегда мы вечно ваши. Просите чего пожелаете.

Зайцев дожевал фрагмент куриной ноги и ответил:

— Да у меня, ребят, желания всего два. Отслужить как надо и вернуться. Сможем?

— Должны, — сказал Марданшин, протягивая командиру чашку.

До выхода на боевой курс оставалось пятнадцать минут.

7

Малогабаритная крылатая ракета воздушного базирования Х-555 была впервые испытана в 1999 году. Примерно в то же время с Украины в Россию по железной дороге добрались 575 ракет Х-55, официально стоявших на вооружении прилукских «стратегов». Этот арсенал, как и недорезанные за счет США бомбардировщики Ту-160 и Ту-22МЗ, Киев любезно согласился отдать Москве в обмен на списание газовых долгов. О доставке дюжины ракет Х-555 речи не шло — просто потому, что официально на Украине их быть не могло. Ведь разработка новой ракеты, отличавшейся резко возросшими скоростью (до 10 000 км/ч), дальностью (до 6000 км), точностью (отклонение от цели не более 15-20 м) и малозаметностью (эффективная поверхность рассеяния у почти десятиметровой балды с трехметровым размахом крыльев не превышала 0,01 кв. м), началась, как считалось, сильно позже разрыва российско-украинских связей в области военной авиации. Как пробная партия «пятьсот пятьдесят пятых» очутилась в Прилуках за пару лет до официального рождения этой ракеты, и тем более как Татарстан сумел отыскать КБР на Запорожье и незаметно — это под носом, по меньшей мере, трех разведок — доставить их в Казань, осталось мистической загадкой, разгадать которую так и не вышло. Это если не принимать во внимание некорректные версии, согласно которым вся украино-татарская контрабанда была швырянием камней по кустам. Поклонники этих версий утверждали, что на самом деле Казань получала межконтинентальные ракеты не окольными, а самыми проторенными путями — от производителя.

Возможно, Патрик Холлингсуорк присоединился бы к этому отряду исследователей. И не менее вероятно, что он сумел бы найти весомые доказательства в пользу такой идеи. Сумел бы, но не смог — по объективным причинам.

Ключевой причиной стало нежелание Бьюкенена отменять совещание в Белом доме, назначенное на 2 часа пополудни. Особой нужды в нем не было: президент собирался лишь подвести итоги первого совещания, прошедшего днем раньше в ситуационном центре резиденции. Итоги были очевидны — достаточно было включить любой телеканал. Имело смысл говорить о деталях. А для этого участия президента не требовалось. Правда, он активно настаивал на своей причастности — и не из неверия в подчиненных, и даже не из клинического тщеславия, а просто потому, что президенту это было интересно.

На первом совещании Бьюкенен, к немалому своему удовольствию, узнал от Холлингсуорка много нового об особенностях оснащения российских аэропортов оборудованием из развитых стран и о том, какое разлагающее влияние должны оказать силовые воздействия на элиты России и Татарстана. Развернутая аргументация бывшего разведчика, а ныне вице-президента фонда «Свободная Россия», произвела глубокое впечатление даже на Майера, поначалу откровенно выступавшего против привлечения провалившихся шпионов к формированию ключевых для национальной политики решений. Впрочем, и Майеру было чем похвастаться: охота, с которой русские поступились своим суверенитетом в пользу нормальной страны, приводила специалистов в некоторую оторопь.

Второе совещание наверняка готовило не меньшие сюрпризы. Но вчера днем, как раз когда американские бомбардировщики принялись вразумлять татар, умер Даффи. Заскулил во сне, пукнул напоследок и обмяк. Бьюкенена такое совпадение, признаться, впечатлило. Дочерей еще больше — хотя они и не знали отцовских аналогий. Плакали они вполне серьезно. Так что президент решил, что имеет право на законный выходной с семьей в родовом поместье в Индиане, где и пройдут похороны несчастного пса.

Бьюкенен предложил Майеру самому донести до стальных извилин храбрых воинов волю национального лидера. А потом доложить о конкретных формах, в которые преломилась прошедшая сквозь извилины воля. Майер же решил предварить встречу со стальными извилинами короткой беседой с Холлингсуорком — чтобы, так сказать, не все сразу. И он пригласил вице-президента «Свободной России» не к двенадцати, а на полчаса раньше — чтобы понять, не слишком ли чудесными представляются знатоку идеи президента.

Патрик Холлингсуорк терпеть не мог опаздывать и прибыл в Белый дом загодя. Это стало вторым фактором, выключившим его из аналитического процесса. На входе в Западное крыло его, в отличие от прошлого раза, никто не встретил. А капитан, проверявший сиреневый пропуск, выданный Холлингсуорку в ходе прошлого визита, на сей раз не стал дотошно интересоваться его маршрутом. Просто предложил выключить сотовый телефон, пройти сквозь пару металлических рам и следовать, куда хотел. Вид у капитана был рассеянный, словно он внимательно прислушивался к голосу, звучащему внутри своей головы — где-то за левым ухом, судя по обращенному в себя взгляду.

Холлингсуорк со второй попытки выпытал у офицера, где конкретно находится кабинет Майера, отказался от услуг сопровождения, предложенных таким же рассеянным, хоть и более учтивым лейтенантом, и отправился в указанном направлении. Лестница на второй этаж была пустой. Зато в коридоре, куда он вышел, народ вел себя как мурашки в отсиженной ноге. Патрик некоторое время постоял у стены, присматриваясь. Никакой системы в происходящем не уловил и отправился к кабинету Майера.

Помощник президента оживленно общался с телефоном, однако визитера заметил, оживленно ему отсалютовал и жестом попросил присесть и подождать. Завершив разговор, он, едва поздоровавшись, пожаловался:

— Патрик, вы умный человек, объясните глупому нью-йоркцу, что творится с техникой? Оранжевый уровень опасности не существует, что ли, без ложных сообщений о начале Апокалипсиса?

— Вы имеете в виду Армагеддон?

— Ну да, Армагеддон. Хотя, может, и Апокалипсис. Откровение от компьютера. Ему видится ракетная угроза, и сделать с этим ничего невозможно.

— Ложная тревога? — уточнил Патрик.

— Ложная тревога, эвакуация всего Белого дома, подъем истребителей и вызов Борисова по горячей линии. Полный набор.

— Такое, кажется, бывает?

— Бывает. Но не четыре же раза подряд, — раздраженно сказал Майер.

— Иисус Христос, — откликнулся Холлингсуорк.

— Если бы. Сначала была какая-то намагниченность одного из мониторов. Потом сбой в центральном компьютере. Потом уж я не знаю что…

Из динамика, скрытого под потолком, донеслась пронзительная трель. Потом еще одна. И еще.

— А вот вам и пятый раз, — Майер обреченно откинулся на спинку кресла. Но тут же качнулся обратно, к столешнице, схватил телефон:

— Майер. Что на сей раз? Я понимаю, что всеобщая эвакуация. Причину скажите. Снова метка на радаре? И снова мерцает? И сама не исчезнет? Ах, может быть? Превосходно. Какое счастье, что президента сегодня нет — вы бы его здорово обрадовали такими принудительными выгулами на лужайке. Я понял.

Положив трубку, он сообщил Холлингсуорку:

— Опять ракета летит. Видимо, русская. А может, австралийская — не долетит никак. Стало быть, ее в виде бумеранга сделали. Нам предлагают покинуть здание и пройти в бомбоубежище. Послушаемся или здесь пересидим?