Заиграла музыка. Десять танцовщиц эмира, вскочив на ноги, поклонились своему господину и начали плясать.

Однако в это утро эмиру не суждено было насладиться танцами и вином.

Вбежал слуга:

- Хаджиб!.. Хаджиб! - воскликнул он.

Мгновенно в комнате воцарилась гробовая тишина. Присутствующие замерли. Казалось, все окаменело - и кубки в руках, и танцовщицы, и девушки-виночерпии, и рабыни, разносящие еду.

Наконец старый визирь Тохтамыш обратился к слуге:

- Пойди приведи Хаджиба!

- Уберите скатерть и ступайте вон! - приказал эмир Инанч рабыням.

Все удалились. В комнате остались только Тохтамыш и эмир. Старый визирь печально посмотрел на своего господина.

- Это следовало ожидать, - с упреком оказал он. - Я же советовал эмиру не отправлять письма. Но эмир, как обычно, не послушал меня. Как можно было не учитывать напряженность момента.

Вошел Хаджиб, он был почти наг, лишь набросил на плечи чью-то абу*.

______________

* А б а - плащ, накидка.

Глаза эмира недоуменно расширились.

- Что произошло?

Хаджиб затрясся:

- Благодарю аллаха за то, что они не убили меня. Дело было так. Я выбрался из города и шел через кладбище возле маленькой деревушки. Когда я приблизился к большой гробнице, какие-то люди набросили мне на голову палас и втащили в гробницу.

- А письмо цело? - поспешно спросил эмир.

- Разве все было подстроено не для того, чтобы отнять у меня письмо?!

Тохтамыш, качая головой, заворчал:

- Вся страна, превратившись в зоркое око, следит за нами, а мы заперлись во дворце и вершим дела втемную.

Убитый горем эмир что было силы хлопнул себя кулаком по колену.

- Что за времена! - воскликнул он. - Совсем недавно каждый мой шаг расценивался в Аранском государстве как великое событие, а сейчас дюжина каких-то выскочек ежеминутно отравляет мне жизнь.

- Не следует падать духом и терять голову, - сказал Тохтамыш, желая успокоить эмира. - В ответ на действия надо отвечать действиями. Письмо похищено, теперь ничего не поделаешь.

Эмир посмотрел на Хаджиба.

- Ты смог бы узнать голоса этих людей?

-- Да, смогу.

- Они допрашивали тебя?

- Нет, не допрашивали.

- Как же ты узнаешь их голоса? О чем они разговаривали при тебе?

- Они говорили по-арабски. Одни предложили убить меня, другие возражали им, считая, что я ни в чем не виноват.

Тохтамыш покачал головой.

- Это хитрость. Ночью в Гяндже арабы боятся высунуть на улицу нос. Кто поверит, что они за городом ограбили гонца халифа? Все подстроено очень хитро. Это дело рук местных бунтарей. Сотни азербайджанцев могут говорить по-арабски. Однако на каком бы языке грабители ни говорили, все равно их можно узнать по голосу. Надо составить список подозреваемых людей, вызвать их под каким-нибудь предлогом во дворец и заставить говорить. Хаджиб в это время будет находиться за занавесом.

Эмир горько усмехнулся.

- Составить список подозреваемых людей и выявить их враждебность ко.мне не очень трудно. А что дальше? Что мы можем с ними сделать? Где у нас сила? Допустим, Низами и Фахреддин - подозрительные люди. Разве мы в состоянии расправиться с ними?

- Если мы не можем расправиться с ними сегодня, такой случай, возможно, подвернется завтра, ибо не вечно все так будет продолжаться. Сегодня у нас нет силенок, завтра - будут. С внешними врагами мы должны быть пока что приветливы и дружелюбны, но внутренним недругам спуску давать не годиться. Кто-то выносит сведения за стены дворца. И здесь виноваты мы, так как сами дали возможность Фахреддину и ему подобным поддерживать отношения с проживающими во дворце рабынями.

Эмир закивал головой.

- Верно! - и, вызвав хадже Мюфида, приказал: - Если мы еще хоть раз услышим, что Дильшад встречается с Фахреддином, я велю привязать тебя ногами к хвосту мула и протащить по улицам Гянджи! Не выпускать ее из гарема до того самого дня, пока она не покинет Гянджу! Ты слышишь? Будешь держать ее под стражей. Пусть живет в твоей комнате. Только смотри, чтобы ее хорошо кормили и одевали. Если она хоть чуть-чуть потеряет в весе, если она хоть немножко подурнеет - виноват будешь ты. Не забывай, мы готовим ее для халифа.

ФАХРЕДДИН И СЕБА

Известие о том, что Дильшад находится под стражей, больше всех обрадовало Себу-ханум.

Прошло несколько дней с тех пор, как Фахреддин получил письмо Себы-ханум, написанное ею от имени Дильшад. Он был крайне удивлен тем, что Дильшад писала: "Найди Себу-ханум, поговори с ней и узнаешь от нее обо всем".

Решив, что с Дильшад приключилось какое-то несчастье, он начал искать случай поскорее увидеться с Себой-ханум. Себа-ханум же, чувствуя это, нарочно не показывалась Фахреддину на глаза, чем стремилась усилить его волнение и распалить желание увидеть ее.

Едва стало известно, что Дильшад в заточении, Себа-ханум решила: удобный момент для встречи с Фахреддином наступил.

Под вечер, облачившись в дорогие одежды, она вышла из дворца. От ее глаз не укрылось, что Фахреддин прохаживается в тени чинар, глядя на ворота эмирского дворца. Себа-ханум как ни в чем не бывало проследовала мимо.

Фахреддин тотчас узнал ее. Вот уже несколько дней он тщетно разыскивал Себу-ханум. В последние месяцы они встречались очень редко, но до молодого человека дошли слухи о ее обиде на него.

Фахреддин начал выслеживать Себу-ханум. Они шли долго по улицам и переулкам города. Фахреддин, упустив из виду, что этот день был четвергом*, никак не мог понять, почему Себа-ханум отправилась в столь далекий путь. Наконец они приблизились к Курдскому кладбищу.

______________

* Прежде в мусульманских странах пятница была нерабочим днем; следовательно, четверг соответствовал нашей субботе.

Себа-ханум вошла в гробницу Шейха Салеха и принялась читать зияретнамэ*.

______________

* Зияретнамэ - молитва святому, читаемая перед поклонением ему у его гробницы или в ином месте.

Фахреддин стоял за ее спиной. Когда она кончила читать молитву, он спросил:

- Себа-ханум, ты часто посещаешь гробницу Шейха-Салеха?

Себа-ханум, обернувшись, изобразила на лице изумление, словно ей было невдомек, что молодой человек шел за ней следом.

- Это ты, Фахреддин? Ты давно здесь?

- С той минуты, как ты вошла в гробницу. Выходит, ты прочла зияретнамэ и за меня.

- Мне неприятно, что мы встретились с тобой здесь. Встреча друзей на кладбище дает мало надежды на счастье.

- Я всегда желал тебе счастья. И я слышал, ты счастлива.

- О каком счастье ты говоришь?

- Неужто девушка, удостоенная чести быть рабыней дочери эмира, считает себя несчастной?! Однако не могу представить,как Джаханбану согласилась расстаться с такой красивой рабыней?!!

- Тебе не понять этого, ибо ты ничего не знаешь о событиях, которые произошли в семье Абульуллы.

- А что случилось?

- Разве ты не слышал о скандальной истории, в которой замешаны Махтаб-ханум и Низами?

- Слышал. Низами отказался жениться на Махтаб.

- Да, отказался. Именно поэтому семья Абульуллы начала притеснять и изводить меня. Они сочли меня виновной в том, что Низами не любит Махтаб-ханум. Впрочем, они не ошиблись. Я не могла допустить, чтобы такой талантливый молодой поэт, как Низами, женился на глупой, ничем не примечательной девице. Эмир Инанч купил меня за большие деньги у семьи Абульуллы, так как вскоре собирается послать в подарок халифу несколько красивых рабынь. Таким образом, удача улыбнулась мне дважды. Во-первых, я избавилась от коварной, жестокой семьи Абульуллы, во-вторых, удостоилась чести жить в будущем во дворце самого халифа. Пусть те, кто ищет девушек покрасивее меня, сделают из этого определенные выводы.

Фахреддин понял, на что намекает Себа-ханум. В его планы не входило раздражать ее.

- Не думай так, Себа, - сказал он. - Никто не может отрицать твоих достоинств, ты красивая, милая девушка. Не случайно такой большой поэт, как Абульулла, держал тебя в своем доме.