— Высокомерный ублюдок, — пробормотал Кирби, пригнувшись над полной до краев кружкой. Он вдруг почувствовал себя снова молодым, неловким слугой, когда много лет назад так же корчился под уничтожающим взглядом старого маркиза. Он все ещё размышлял, вспоминая прошлое и пытаясь представить, что сказал бы старый маркиз о странной жизни своего внука и наследника, когда вдруг заметил, что вниз по лестнице слуги с трудом тащат тяжело нагруженные сундуки с вещами леди Реи. Его любопытство было уже возбуждено до крайности, когда парочка здоровенных лакеев в совершенно незнакомых ливреях забрали сундуки и вынесли их из гостиницы. Он не знал этих людей и поэтому недоумевал, совершенно не понимая, почему им доверили позаботиться о вещах леди Реи. Кроме того, никто не говорил, что она уезжает и, что уж было совсем странно, он так и не заметил, чтобы вещи капитана последовали за вещами леди, а вот этого он объяснить себе не мог.

Хьюстон Кирби ринулся к дверям и чуть было не столкнулся с капитаном и леди Реей, которые только что спустились вниз по лестнице. Маленький дворецкий потерял дар речи, когда заметил, что леди Рея закутана в накидку, будто отправляясь в путешествие.

— Капитан? Миледи? — неуверенно промямлил Кирби, растерявшись при виде слез на щеках леди. Да и его капитан… похоже, что-то здорово расстроило его.

— Рея, — голос, который произнес имя его госпожи, раздался где-то за спиной Кирби. Оглянувшись, он поднял глаза и прямо перед собой увидел изуродованную шрамом щеку пожилого джентльмена, закутанного в плащ из травчатого шелка.

— Отец, я уже почти готова ехать.

Хьюстон Кирби почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. О Господи, подумал он в растерянности, неужели же это сам герцог Камаре?! Только теперь он догадался, почему так потемнело лицо его капитана.

— Я хочу попрощаться со своими друзьями, отец. Это займет всего несколько минут, — сказала Рея со своей прелестной улыбкой, которая всегда так неотразимо действовала на него.

— Ах, Кирби! Это мой отец, Люсьен Доминик, герцог Камаре! Папа, познакомься с Хьюстоном Кирби. Он — стюард с Морского Дракона и самый добрый, самый милый человек, которого я когда-либо встречала. Он спас мне жизнь, когда я заболела и чуть было не умерла. Он варил мне такой бульон, что даже наша Роули почернела бы от зависти! — с жаром сказала Рея, улыбаясь нахлынувшим на неё воспоминаниям.

— Ваша светлость, — отозвался Кирби, низко кланяясь. Лицо его побагровело при мысли о тех словах, которые невольно вырвались у него по адресу герцога всего несколько мгновений назад.

— Мистер Кирби, — вежливо отозвался герцог, абсолютно уверенный в том, что дочь не покривила душой, описывая, чем она обязана этому человеку. — Я — ваш вечный должник и никогда не забуду того, что вы сделали для моей дочери, — глубоким, проникновенным голосом произнес герцог. Он был донельзя удивлен тем, что вынужден благодарить человека, который, как он представлял, был недостоин даже его презрения и которого, обернись все по-другому, он попросту приказал бы заковать в кандалы.

Хьюстон Кирби отделался какой-то пустой фразой и внезапно вспомнил, где он видел прежде это лицо. Эта настолько ошеломило его, что он, не задумываясь, заговорил, чувствуя, как от волнения судорогой перехватило горло. — С позволения вашей светлости должен сказать, что вы ни чуточки не изменились с тех пор, когда я имел честь видеть вас двадцать пять лет тому назад.

Заметив, что тот высокомерно вздернул брови, Кирби быстро заговорил, вдруг испугавшись, что его сочтут наглецом. — Я был лакеем у лорда Мертона Джейкоби, десятого маркиза. Я хорошо помню, как его светлость назвали вас молодым жеребцом и хохотали до упаду. Он сказал, что такого молодчика никто не сможет взнуздать, а тем более та титулованная вдовушка, хоть она и тешит себя этой надеждой. Его светлость сказал еще, что не завидует тому, кто осмелится встать у вас на пути.

Вслед за весьма откровенными воспоминаниями Кирби вдруг воцарилась такая тишина, что потрясенный дворецкий, не на шутку перепугавшись, мечтал только о том, чтобы земля разверзлась под его ногами. Боже правый, он слишком долго прожил в колониях! Кирби решил было, что ослышался, когда вдруг услышал, как герцог весело захохотал. Даже на лицах Реи и капитана было написано недоумение.

— Да, конечно, я прекрасно помню старого маркиза Джейкоби. Он был страшно похож на моего деда, такой же тиран!

Острый взгляд Люсьена Доминика полоснул по лицу Данте, будто впервые по-другому увидев его. Хьюстон Кирби и не понял, что его невинное с виду замечание всколыхнуло всколыхнуло старые воспоминания в груди герцога. Он припомнил стройного молодого человека, которым ненавистный капитан был в те далекие годы и ту не совсем достойную репутацию, что вполне заслужил своими похождениями.

Но не только нежностью и сожалением повеяло на него из далекого прошлого. Герцог не мог выкинуть из головы Данте Лейтона, и мысль о том, что дочь связана нерушимыми узами брака с человеком, который вел такую же жизнь, что и он сам, а может быть, ещё и превосходил его в беспутных выходках, заставило сжаться его сердце. Герцог внезапно вспомнил, насколько жесток и беспринципен был сам в дни своей далекой молодости и невольно взглянул на Лейтона. Он вспомнил, как тот высокомерно сказал, что не позволит никому отнять у него то, что он считает своим по праву. Именно это воспоминание и не давало покоя Доминику, ведь Рея теперь стала собственностью этого человека.

— Леди Рея Клер!

Кто-то в переполненном зале заметил, наконец, маленькую группу, застывшую у самой лестнице, и окликнул Рею.

К величайшему негодованию герцога его благородная дочь не только не сделала вид, будто не признала нахала, но, казалось, была рада поздороваться с неотесанным моряком. Не иначе, как он принадлежал к команде этого проклятого корабля! Герцог заметил, как человек направился к Рее, слегка покачиваясь, словно ступая по неверной палубе корабля. И не только это выдавало в нем моряка. С растущим раздражением герцог подумал, что по одежде его можно признать за настоящего пирата.

Но прежде, чем этот человек с кудахтающим смехом и почти беззубым ртом добрался до того места, где стояла Рея, на её пути появился Алек МакДональд с тем же решительным видом, что был, верно, у него, когда он сражался у Каллодина рядом с её прадедушкой. Этот хоть, по крайней мере, выглядит, как цивилизованный человек, подумал герцог. Он по-прежнему не сводил подозрительного взгляда с морщинистого лица незнакомого человека, из кармана которого выглядывала рукоятка ножа.

— Леди Рея Клер, мы так благодарны, что вы нашли время повидаться с нами, — срывающимся от возбуждения голосом проговорил Алек. От его внимательного взгляда не ускользнуло то, что за спиной девушки маячила мрачная фигура мужчины, а также враждебность сопровождавших Рею джентльменов. Капитана он, конечно, знал, но вот другой господин был ему совершенно незнаком, и храбрый шотландец, заметив избороздивший лицо незнакомца уродливый шрам, то час же решил, что капитан вряд ли обойдется без его помощи.

Однако сама Рея, похоже, ничего не опасалась и встретила МакДональда самой милой улыбкой, — Мистер МакДональд, это мой отец.

Роскошные усы МакДональда судорожно дернулись. — Ваша светлость, — пробормотал он, но шотландская гордость не позволила ему поклониться или хотя бы из вежливости кивнуть.

— Отец, мистер МакДональд сражался бок о бок с прадедушкой в битве при Каллодине. Он помнит маму и тетю Мэри. Я сказала ему, что дядюшка Робин восстановил замок и проводит там добрую половину года.

— Из уважения к памяти Мак Данавела из МакДанавела я готов сражаться на стороне любого из его потомков, которому угрожает опасность, — со скромной гордостью и чувством собственного достоинства заявил Алек МакДональд, — Прекрасный был человек! Пришел когда-то ко мне помощь и приютил в своем доме в Тимералдохе. Это огромная честь для меня — познакомиться с его правнучкой.