В то утро Блейд принял одно важное решение. Он не тронет спейсер и не вернется домой по своей воле, пока его плоть покрывает эта звериная шкура. Лейтон дал ему шестьдесят дней, и впереди еще много времени: хватит, чтобы два раза добраться до Берглиона. А там - там он предпримет кое-какие меры, чтобы Аквия выполнила свое обещание. Но до тех пор спейсер под запретом! Даже в минуту смертельной опасности! Он на самом деле лучше погибнет во льдах навечно замерзшего моря, чем отправится назад, не решив все свои проблемы.

Аквия сложила юрту, запрягла собак. Пес, вчерашний напарник Блейда по охотничьей экспедиции, уже весело вилял обрубком хвоста; за ночь рана полностью зарубцевалась, и разведчик подозревал, что тут дело тоже не обошлось без волшебных снадобий Аквии. Молча они сели в сани, и упряжка дружно потянула их по ущелью меж причудливых ледяных утесов. Потом нарты вырвались на равнину и полетели стрелой. Тихо шипел снег под полозьями, женщина изредка покрикивала на собак, багровый солнечный диск - раз в десять больше привычного - медленно, в торжественной тишине плыл над бело-фиолетовым саваном, навеки похоронившем океан.

Сравнивая продолжительность дня и ночи, Блейд пришел к выводу, что они путешествуют отнюдь не в высоких широтах. Периоды света и тьмы были примерно равны, так что странники находились, скорее всего, где-то в районе умеренного пояса, между сороковой и пятидесятой параллелями. Но если здесь царит полярный климат, то что же творится на севере - на настоящем севере? Видимо, зона, пригодная для обитания человека, протянулась вдоль экватора. Там, как он понял из скупых замечаний Аквии, существует растительность, трава и деревья. И там, несомненно, сосредоточено основное население, сородичи этой странной женщины... Что же заставило ее отправиться в одиночку в такой страшный, тяжелый и опасный путь? Что гонит ее по этим мертвящим холодным снежным полям? Кто она? Беглянка? Преступница? Колдунья, осужденная на мучительную казнь?

И какая катастрофа произошла в этом мире? Совершенно ясно, что он не всегда был таким. Аквия упоминала про древние города... вероятно, в далеком прошлом тут бурлила жизнь, возникла машинная цивилизация - не ниже земной, судя по этим дискам-ватарам... Что же случилось потом? Необратимо нарушился экологический баланс планеты? Какие-то чудовищные эксперименты с климатом вызвали новый ледниковый период? Или все случилось закономерно, естественным путем? Древний мир, древнее, гаснущее и умирающее светило... Да, Лейтону с его компанией яйцеголовых будет над чем поразмыслить, когда он представит свой доклад! Если представит, поправил себя Блейд.

После полудня за ними увязалась дюжина катрабов - медведеподобных созданий, одновременно походивших на огромных гиен. У них был желтоватый блестящий мех, могучие челюсти и широченные когтистые лапы; весили они, по прикидке разведчика, фунтов по шестьсот. Час за часом стая упорно трусила по накатанному следу нарт, не переходя в атаку, но и не скрывая своего настойчивого и хищного интереса. Собаки заволновались; наконец, это молчаливое преследование стало раздражать и Блейда. Он велел Аквии остановиться, взял копье и топор и направился прямо к зверям.

Они подпустили его на пять ярдов - видно, полагались больше на чутье, чем на зрение, а носы говорили, что легкая добыча сама движется к ним в пасть. Потом передние разглядели голову дайра, его страшные клыки и туманный перламутровый блеск панциря; вся стая с глухим ревом подалась обратно и ринулась, не разбирая дороги, в снежную пустыню.

В результате этого эпизода Блейд заключил, что дайры пользуются среди местной живности непререкаемым авторитетом и бояться ему нечего. Удачно метнув копье, он перешиб хребет одной твари, затем добил ее топором. Аквия развернула и подогнала нарты, без слов наблюдая, как разведчик быстро свежует еще теплую тушу. Ободрав шкуру и слегка очистив ее от мездры, Блейд швырнул ее в задок саней, на останки снежного ящера. Мясо он решил бросить; собаки еще не были голодны, а груз на нартах - довольно велик.

Странники вновь в молчании помчались к северу, поглядывая на светило, висевшее на локоть над горизонтом. Останавливаться на ночлег было еще рано; до сумерек упряжка одолеет еще немало миль, и где-нибудь да встретится подходящее для привала место - небольшая площадка в окружении торосов.

На этот раз молчание нарушил Блейд.

- Аквия?

- Да? - такое холодное, замерзшее "да", словно ком снега, подобранный с этой ледяной равнины.

- Я не собираюсь тебя пытать.

- Я знаю.

- И мстить тебе я тоже не хочу.

- Ты уже отомстил. Вчера.

- Значит, мы квиты?

- Можно считать и так...

Блейд уткнулся подбородком в мохнатую грудь, Пожалуй, вчера он перегнул палку...

- Поговорим?

Она повернула к разведчику бледное лицо, обрамленное серебристым мехом капюшона, и тихо спросила:

- Ты что-то хочешь узнать?

Да, этой женщине не откажешь в проницательности! Хорошо еще, что она не способна отчетливо читать мысли - все его мысли, подумал Блейд. Вслух же он произнес:

- Только одно: ты больше не спрашиваешь, откуда я появился в вашем мире. Почему?

- Потому что ты не из нашего мира, Риард. Я поняла это сразу.

- Как?! - это был глупый вопрос, и Блейд тут же пожалел, что задал его.

Аквия уклончиво повела плечиком; на подобные темы она предпочитала не распространяться. Возможно, знание ее было тайной; возможно, она просто не умела выразить его словами. Блейд решил не настаивать.

- Что за место этот твой Берглион? - спросил он, меняя тему.

- Замок Помнящих.

- Ты уже говорила. О чем же они помнят?

- О прошлом...

- И ты хочешь послушать их рассказы?

- Не только. Хочу посмотреть.

- Увидеть прошлое? Разве такое возможно? - он был изумлен.

- Конечно, - последовал спокойный ответ. - Помнящие могут показать, как выглядел наш мир раньше... до того, как снега и льды покрыли сушу и море... - Аквия помолчала. - Говорят, что в незапамятные времена здесь плескалось теплое море меж двух континентов. Дар-со-ланнн... - протяжные хрустальные звуки сорвались с бледно-розовых губ тремя осколками разбитого зеркала. Дарсолан - значит "ласковые волны"... Они струились от южных берегов, омывали Берглион - почти в самой середине моря, - и неслись дальше, на север... И везде была жизнь, Риард! Везде! Леса - зеленые, а не сине-фиолетовые, как сейчас... трава, цветы, желтый песок, бурые скалы, голубые озера, реки... Все краски, все оттенки, все, что теперь мертво... Понимаешь. Риард? - ее глаза стали огромными, как два бездонных колодца, полных изумрудной влаги, - Понимаешь? Увидеть такое хоть раз - и умереть!

- Ну зачем же столь трагично, - пробормотал Блейд с некоторым смущением; кажется, он начинал понимать эту женщину. - Увидеть и жить - так будет гораздо лучше.

- Разве тебе неясно? - Аквия вскинула на него вопрошающий взгляд. Наверное, в твоем мире сохранилось все, о чем я говорю. Но для меня увидеть прошлое мира - а потом это... - она махнула рукой в сторону безотрадной унылой равнины и покачала головой.

- Что ж, в снегах тоже есть своя красота, - заметил разведчик и сделал паузу, собираясь с мыслями. - В том мире, откуда я родом, живет одна девушка, которая тоже любит смотреть на прошлое. Видишь ли, у нас есть люди, художники, которые изображают красками на ткани и бумаге все, что хочешь... других людей, животных, лес, море, облака, солнечные закаты и восходы... Они занимаются этим уже тысячи лет, так что мы знаем, как выглядел наш мир раньше, - Блейд вздохнул, невольно подумав, - что в определенных отношениях этот мир за последние две тысячи лет явно изменился к худшему. - Так вот, о девушке... - он вспомнил темные глаза и бархатистую кожу Зоэ и снова вздохнул. - Она показала мне картины мастера, который рисовал только снега и льды - ибо в нашем мире тоже есть и то, и другое. Его полотна... они... да, они были прекрасны! Они потрясали душу!