- Что со мной случилось?

На морде минотавра появилась почти человеческая улыбка, послышалось его тихое хихиканье.

- Лучше спросите, чего не случилось! Во-первых, вы получили секирой по голове - вас спас только шлем. Затем вы упали с коня, и вас чуть было не затоптали насмерть. Все это время вы были без сознания. Удивительно как у вас кости остались целы, друг мой Хума. Правда, ваше тело все сплошь в синяках.

- Да, все тело жуть как болит.

- Еще бы! Скажите, вы всегда такой везучий?

Хума улыбнулся, но улыбка, как и любое его движение, вызвала боль во всем теле.

- Он проснулся?

Услышав нежный голос, Хума повернул голову и мгновенно забыл о боли.

Перед ним стояло видение из его грез! Молодая женщина с серебристыми волосами. На ней был халат, какой обычно носят целители Мишакаль, только без традиционного медальона. Халат тесно облегал ее стройную фигуру, и Хума в смущении отвел глаза в сторону.

- Проснулся, живой и не так уж и плох, как можно было ожидать. Минотавр встал. - Ну, Хума, я передаю вас в руки вашего целителя. А я, знаете, пока вы были без сознания, только и делал, что рассказывал вашим командирам все, что мне известно о планах людоедов.

- Вам позволяют свободно ходить по лагерю?! - удивился Хума.

Кэз фыркнул с презрением:

- Увы, только в сопровождении двух вооруженных охранников. Но мне соблаговолили разрешить навестить вас...

- Вы представляли рыцарей иными, чем они оказались на деле?

Человекобык покачал головой:

- Вы и некоторые другие рыцари - иные, чем я думал, но рыцарство, увы!..

Кэз вышел, не сказав больше ни слова. Хума смотрел вслед, озадаченный. Неужели рыцарство заслуживает такого презрения? Не может быть!

- А у вас необычные друзья.

Хума снова взглянул на молодую женщину:

- Что вы сказали?

Она ответила очаровательной улыбкой. Губы ее были пухлыми и алыми, нос изящный и маленький, глаза миндалевидные. В них светилась нежность. А серебристые волосы отливали холодным блеском. Во всем ее облике было что-то неземное.

- Вы совсем пришли в себя? - обрадованно спросила она.

Хума зачарованно, забыв обо всем, смотрел на нее. Спохватившись, он покраснел и перевел взгляд на потолок.

- Извините. И не сердитесь на меня, миледи, - сказал он, краснея еще больше и слегка запинаясь.

Молодая женщина улыбнулась:

- Почему же я должна на вас сердиться? Она взяла влажное полотенце из чаши, стоявшей рядом, и вытерла ему лицо.

- И я вовсе не миледи. Меня зовут Гвинес, и мне будет очень приятно, если вы будете называть меня по имени.

Он тоже улыбнулся:

- А меня зовут Хума.

- Да, я знаю, - кивнула она. - И минотавр, и рыцарь, доставивший вас сюда, сказали мне ваше имя. Прежде я никогда не видела минотавров.

- Минотавр - друг, - только и сказал Хума; он решил попозже, когда наберется сил, рассказать ей о минотавре подробно.

А затем спросил:

- Вы сказали "рыцарь". А кто именно?

- О! - Она вздрогнула. - Он очень похож на мертвеца, даже тогда, когда говорит. Мне так жаль его!

Хума понял: это - Ренард. Значит, с поля боя его вынес командир.

- Вам вправду становится лучше? Боль, казалось, действительно утихла.

- Да. Это вас я должен благодарить за то, что боль проходит.

- Нет, я только помощница целителей. Хума попытался встать и не смог. От боли

он едва не застонал. Гвинес посмотрела на него,

словно на непослушного ребенка:

- И не пытайтесь вставать! Вы еще слишком слабы.

- Да, конечно. Меня лечили священники?

- Их здесь очень мало. Они не могут постоянно следить за состоянием вашего здоровья, поэтому я и ухаживаю за вами по их просьбе,

Несмотря на то что Гвинес улыбалась, говорила она серьезно. Целителей действительно было мало, и работали они без сна и отдыха.

- Где мы находимся?

- В лесу на западе Соламнии. Вы были без сознания, когда вас перевозили сюда. Сейчас мы весьма далеко от линии фронта.

- Мы победили?

- Никто не победил. Все осталось по-прежнему. Если бы не ваш отряд, людоеды могли бы прорвать оборону основных сил рыцарей. К счастью, сделать это им снова не удалось.

Она надолго задумалась, а затем сказала:

- Но хватит о войне. Вы хотите чего-нибудь поесть? Уже два дня вы ничего не ели.

Хума действительно был голоден. Однако, когда Гвинес стала размешивать какую-то похожую на мел пасту, аппетит у него пропал. Гвинее улыбнулась и наклонилась над Хумой с ложкой. Рыцарь недоверчиво посмотрел на пасту.

- Хума, это вполне съедобно. Откройте ротик.

Он послушно, как ребенок, открыл рот. Действительно, паста оказалась съедобной, хотя и не вкусной. Хума с трудом заставлял себя глотать ее. И, съев последнюю ложку, вздохнул с облегчением. Гвинес тоже, казалось, осталась довольной.

- К сожалению, сейчас я должна уйти. Но время от времени я буду заглядывать к вам. Он протянул ей руку:

- Благодарю вас.

Она покраснела, и он, смутившись, опустил руку.

И тут, как нельзя кстати, в палатку вошел Ренард. Гвинес, взяв пустую посуду, вышла. Хума смотрел ей вслед, а Ренард подошел к его постели:

- Минотавр сказал мне, что вы очнулись и что дело идет на поправку. Радостное известие. - Голос Ренарда звучал монотонно, словно он читал никому не интересный текст.

Но Хума знал, что за холодной неподвижной маской кроется страстная душа. Забрало Ренарда было поднято, и Хума долго смотрел в лицо человека, от взгляда которого многие прятали свои глаза.

Он обрадовался приходу командира.

Ренард наклонился к своему подчиненному:

- В бою всегда надо быть начеку, Хума. Помните об этом.

- Да, иначе попадет по голове.

Тонкие губы Ренарда на мгновение дрогнули в улыбке.

- Конечно. А это - очень вредно для здоровья.

Ренард говорил все так же бесстрастно.

- Что сейчас происходит? Гвинес сказала...

- Та молодая женщина?

Хума покраснел.

- Да. Она сказала, что все осталось по-прежнему...

Ренард, вздохнув, снял шлем. Седина, словно иней, покрывала его голову. Ренард не любил длинных волос. Волосы у него были коротко острижены. Не носил он и висячих усов. Никто не корил его за это. Просто Ренард не хотел быть как все.

- Да, сейчас дела обстоят именно так. Но, если верить Беннету, это знак того, что победа за нами. Он постоянно твердит: решающая атака Кринаса провалилась. После вашего боя с ним никто больше не видел Кринаса и не слышал о нем. Беннет даже стал расхваливать вас на все лады.

- Расхваливать меня?

- Я процитирую его дословно: "В результате этого боя Кринас или убит, или по крайней мере выведен из строя. Рыцарю Хуме сопутствовала удача, но она приходит только к храбрым и умелым воинам".

Беннет, конечно, был прав. Хуме сопутствовала удача. Любой рыцарь считал бы, что в том бою с Кринасом он одержал победу, но Хума...

- Я знаю, о чем вы думаете, Хума. Но вы не правы. Вы так же, как и сам Беннет, рыцарь до мозга костей. А помимо этого, умеете видеть мир в его истинном свете. - Ренард замолчал.

Хума лежал повернувшись к нему спиной.

- Когда я смогу снова встать в строй рыцарей?

- Когда окончательно поправитесь, не раньше. А для этого потребуется немало времени.

- Государь Освал что-нибудь говорил обо мне? - Хума ждал ответа с замиранием сердца. Верховный воин был для Хумы как отец родной.

Ренард встал и надел шлем. Кивнув головой, сказал:

- Верховный воин желает вам скорейшего выздоровления. Он говорит, что нисколько не сомневался в вашей храбрости.

О, эти слова сейчас были самой лучшей поддержкой для молодого рыцаря.

- А теперь отдыхайте, Хума. Когда буду свободен, приду к вам опять.

Ренард ушел. Хума остался один и задумался. Сможет ли он когда-нибудь действительно стать настоящим рыцарем - таким, как Беннет, государь Освал или Ренард?! Он не думал о Кринасе. Станет ли мстительный военный министр разыскивать какого-то никому не известного Хуму? Как говорится, поживем увидим...