Ведь, конечно, не может быть, чтобы демиург предложил всем живым существам на суше и в море обильное и готовое пропитание, а для тех, кто превыше нас, предусмотрел бы его недостаток. Невозможно и то, что он предоставил бы остальным живым существам ежедневно доставляемое собственными силами изобилие съестных припасов, а демонам определил бы пропитание случайное и исходящее от нас, людей. Похоже, если бы мы из-за своей праздности или под каким-то другим предлогом пренебрегли подобным подношением, то тела демонов оказались бы нуждающимися и были бы причастны несоразмерности и беспорядку.

Стало быть, разве утверждающие это не нарушают весь существующий порядок, чтобы причислить нас к более прекрасному чину и представить более могучими? Ведь если они делают нас кормильцами и восполнителями для демонов, то мы оказываемся более значимыми, чем демоны. Ибо каждый предмет получает пищу и пропитание от того, от чего он произошел. Это можно было бы, пожалуй, наблюдать даже в видимом становлении. Можно созерцать это и в космическом; ведь земное питается от небесного.

(стр.173)

В особенности же это оказывается ясным применительно к невидимым причинам. Ибо душа приводится к совершенству умом, природа --душой и остальное точно так же получает пропитание от своих причин. Если же нам невозможно быть первопричинами демонов, то точно так же мы не будем и причинами их питания.

11. Я лично полагаю, что нынешний вопрос ошибочен и в другом. Ведь он не учитывает, что принесение жертв при посредстве огня является скорее расточающим и разрушающим материю, уподобляющим ее себе, но само не уподобляющимся материи, восходящим к божественному, небесному и нематериальному огню, но не пребывающим в отягощении внизу, подле материи и становления. Ведь если бы некое привлекающее при посредстве восходящих от материи испарений вкушение было приятным свойством материи, то материи надлежало бы пребывать нетронутой, ибо таким образом более сильное исходящее от нее истечение воздействовало бы на воспринимающих его. На самом же деле она вся сгорает, уничтожается и превращается в чистоту и тонкость огня. Само по себе это является очевидным признаком противоположного тому, что ты говоришь. Ведь лучшие роды, которым приятно истребление материи в огне, бесстрастны и нас делают бесстрастными. Те наши части, которые уподобляются богам сходно с тем, как и огонь делает все прочное и устойчивое подобным светящимся тонким телам, возводят нас при посредстве жертв и жертвенного огня к божественному огню богов точно так же, как и огненное восхождение, обращающееся к огню и возвышающее неизменное и устойчивое до божественного и небесного 123.

12. Ведь, говоря попросту, вовсе не благодаря материи, и не благодаря стихиям, и не благодаря какому-то другому

(стр.174)

известному нам телу существует прислуживающая демонам, имеющая облик тела колесница 124. Итак, какое восполнение могло бы возникнуть благодаря одной сущности для другой? Или же какое вкушение от чуждого может присоединиться к чуждому? Конечно, никакое --напротив, значительно вероятнее, что подобно тому как боги громовым огнем рассекают материю, отделяют от нее то, что по сущности нематериально, но подчинено ей и сковано ею, и делают бесстрастным подверженное страстям, точно так же и наш огонь, подражая божественному огню, в своем действии разрушает все материальное в жертвах и очищает предаваемое огню и освобождает от материальных оков, делает восприимчивым к божественной общности благодаря чистоте природы и тем же самым способом освобождает и нас от оков становления, уподобляет богам, делает склонными к дружбе с ними и превращает нашу материальную природу в нематериальную.

13. Опровергнув таким образом неправильные представления относительно жертвоприношений в общем, мы вместо них выдвинули истинные соображения. Что же касается каждого вида жертвоприношений по отдельности (поскольку рассуждения относительно жертвоприношений по отдельности требуют точного разграничения того, какое из них относится к какому действию) и одновременно, на основании вышесказанного--того, какое рассуждение произведено правильно и может быть распространено в мышлении от единичного на многое, --будет легко познать и пропущенное. Так вот, я полагал, что сказать так будет достаточно, потому что, помимо прочего, подобное достойно божественной чистоты. Однако, поскольку остальным то, что не очевидно, пожалуй, могло бы внушить недоверие и подозрение, будто указанные рассуждения не приводят

(стр.175)

в движение мышление и не опираются на способности души к суждению, я хочу провести немного более подробное рассмотрение и, если это возможно, присовокупить к уже высказанным доказательствам более понятные.

14. Самое лучшее начало из всех--это то, которое показывает священный обычай жертвоприношений, опирающийся на порядок следования богов. Итак, давай с самого начала предположим, что одни боги материальны, а другие--нематериальны: материальны те, которые содержат в себе материю и управляют ею, а нематериальны те, которые совершенно обособлены от материи и превосходят ее. В соответствии со жреческим искусством следует начинать священнодействия с материальных богов: ведь иначе не могло бы совершиться восхождение к нематериальным. Так вот, значит, они обладают некоей общностью с материей в той мере, в какой они руководят ею. Стало быть, те же самые боги управляют и тем, что связано с материей, например различением, внешним впечатлением подобия, изменением, возникновением и разрушением всех материальных тел.

Если бы кто-нибудь хотел осуществлять теургическое почитание таких богов, то необходимо преподносить им это почитание так, как это им свойственно по природе и как положено изначально, а именно --поскольку они связаны с материей --являющееся материальным. Ведь тем самым мы, пожалуй, могли бы всячески приспособиться ко всем ним и в своем почитании преподнести им подобающее родство. Итак, что касается жертвоприношений, то этим богам подходят мертвые тела, лишенные жизни, заклание жертвенных животных, использование их тел, всяческое изменение и разрушение и вообще преобразование первичной материи, причем подобает это им не из-за них

(стр.176)

самих, а из-за материи, которой они управляют. Ведь даже если они обособлены от нее так, как это только возможно, все равно они присутствуют в ней. Даже если они стоят выше ее в своей нематериальной силе, они все равно сосуществуют с ней. Управляемое не чуждо управляющему, а упорядочиваемое--упорядочивающему, и использующему не может быть неподходящим то, что способствует ему, будучи орудием. Именно потому подносить нематериальным богам материю в качестве жертвы несообразно, а всем материальным--в высшей степени подобает.

15. Далее, давай рассмотрим после этого в согласии с ранее высказанным наше собственное положение. Ведь иногда мы полностью становимся душой, оказываемся вне тела и, воспарив умом, пребываем наверху вместе со всеми нематериальными богами. Иногда же мы, в свою очередь, закованы в телесную оболочку, подчиняемся материи и имеем телесный облик. Итак, опять налицо два способа богослужения: один простой, бестелесный и свободный от всякого становления --это тот, который свойствен чистым душам, а другой, подобающий отягощенным телами и всяческой связанной с материей деятельностью,-- это тот, который подходит для душ, не чистых и не свободных от всяческого становления. Итак, я полагаю, что все виды жертвоприношений делятся на два разряда: одни, исходящие от всецело очистившихся людей,--это те, которые совершаются очень редко, одним, как говорит Гераклит, или немногими людьми, которых легко перечислить, а другие, материальные, телесные и состоящие в изменении,-- это те, которые подходят людям, еще сдерживаемым телом. Поэтому если кто-нибудь не будет допускать для городов и народов, несвободных от связанной со становлением участи и опирающейся на тела общности, подобного способа

(стр.177)

религиозного почитания, то они вовсе не получат ни нематериальных, ни материальных благ: ведь первые они не в состоянии воспринять, а способствующее другим они не будут подносить. Вместе с тем каждый выказывает свою заботу о жертвоприношении, насколько она возможна, а не насколько невозможна. Следовательно, не нужно, чтобы она стремилась превысить свойственную почитающему богов меру.