(стр.116)

он и приемлет на чистый престол своей души сияющее вдохновение бога и предоставляет беспрепятственную одержимость и совершенное и не мешающее участие.

А пророчица в Дельфах или возвещает людям оракул благодаря тонкому огненному духу, поднимающемуся откуда-то из пещеры, или пророчествует, сидя на медном стуле с тремя ножками, который является священным сидением бога. В обоих случаях она тем самым предоставляет себя божественному духу и озаряется лучом божественного огня. И всякий раз, когда собранный воедино многообразный огонь, поднимающийся из пещеры, со всех сторон охватывает ее, она исполняется благодаря ему божественным сиянием; а когда она находится на троне бога, то приходит в соприкосновение с его неподвижной пророческой силой. Благодаря обоим этим действиям она целиком подпадает под власть бога. И вот именно тогда возле нее оказывается бог, сияя обособленно и будучи иным, и чем огонь, и чем дух, и чем собственный трон, и чем окружающая это место природная и кажущаяся священной обстановка.

Далее, и женщина, дающая оракулы в Бранхидах, или исполняется божественным сиянием, держа в руках жезл, изначально предоставленный неким богом, или предрекает будущее, сидя на оси, или восприемлет бога, смачивая ноги или край одежды в воде или вдыхая исходящий от воды пар. Во всех этих случаях она, приготовляя необходимое для встречи бога, получает его частицу извне.

Совершенно понятно и множество жертв, и установление всего священного обряда, и все то остальное, что совершается перед тем, как сообразно с богом дать оракул: и омовение пророчицы, и воздержание от пищи в течение целых трех дней, и пребывание ее в недоступных частях

(стр.117)

храма, когда она уже находится во власти света и насыщается им в течение длительного времени. Ведь все это представляет собой приглашение бога, направленное на то, чтобы он приблизился и явил свое присутствие вовне, а удивительное воодушевление, предшествующее его приходу к обычному месту и пребыванию в самом духе, восходящем от источника, и являет некоего иного, старшего и не связанного с этим местом бога, причину и места, и самого источника, и мантики вообще.

12. Итак, прорицание оракулов на самом деле оказывается согласным со всеми предположениями, которые мы ранее высказали относительно мантики. Ведь описанная сила, будь она неотделимой от природы местностей и подчиненных ей тел или пребывая в движении, ограниченном некоторым замкнутым пространством, не могла бы знать наперед в равной мере о том, что происходит повсюду и всегда. Освобожденная же и покинувшая определенные местности и отмеренные числами времена -- ведь она превыше и возникающего во времени и распределенного по местности, она в равной мере присутствует в существующем повсюду, постоянно сопутствует произрастающему во времени и собирает вместе истину всего вследствие своей обособленной и высшей сущности.

Если мы в самом деле сказали это правильно, то пророческая сила богов не содержится обособленно ни в каком месте, ни в каком отдельном человеческом теле и ни в какой душе, пребывающей в одном виде отдельного,-напротив, будучи обособленной, нерасторжимой и повсюду целой, она присутствует в том, что в состоянии быть ей сопричастным, освещает и наполняет все извне и простирается через все стихии, объемлет и землю, и воздух, и огонь, и воду и не оставляет лишенным себя ни одно

(стр.118)

живое существо и ничто, подчиненное природе; и большому и малому она предоставляет от себя некую частицу предвидения. Итак, сама она, прежде всего полагая начало собственно обособленному от нее, в состоянии наполнить все в той мере, в какой каждое может быть ей сопричастно.

13. Далее, давай взглянем здесь на иной, личный, а не общественный вид прорицания, о котором ты говоришь вот что: "Некоторые, встав на изображения, как бы исполняются проницательности" 92. Впрочем, охватить его одним рассуждением нелегко, поскольку люди пользуются им неправильно. Однако обыкновенный его вид, который имеется в обиходе у большинства людей и связан с ложью и нестерпимым обманом, вообще не имеет никакого отношения к присутствию какого бы то ни было бога, а вызывает некое движение души, оставляющее богов в стороне, и получает некий их смутный и призрачный образ, который из-за недостатка силы имеет обыкновение иногда искажаться дурными демоническими духами. Напротив, тот образ, который действительно относится к богам, не только в остальном не смешан, чист и неизменно истинен, но и недоступен противостоящим 93 духам и не встречает в их лице препятствия. Ведь, после того как Солнце осветило все, тьме по природе не положено выдерживать натиск сияния -- напротив, она мгновенно становится полностью невидимой, совершенно уходит прочь и отстраняется; и точно так же, когда всецело блистает исполненная всех благ сила богов, не остается места для исходящего от дурных духов искажения, оно не может нигде проявиться и отсутствует, подобно тому как ничто, или принадлежащее к несущему, никак не может прийти в движение в то время, как присутствует лучшее, или же не в состоянии беспокоить его всякий раз, когда оно блистает.

(стр.119)

Итак, для определения того, что же порождает такое различие одного и другого, я не буду использовать каких-либо иных признаков, кроме тех, которые были названы тобой. Ведь всякий раз, когда ты говоришь: "Встав на изображение", это, похоже, не означает ничего иного, помимо причины всех связанных с этим зол. Ибо есть кое-кто, кто пренебрег способной достигать цели практикой и в качестве совершающего заклинания и в качестве зрителя не принял во внимание ни порядок религиозного обряда, ни наиблагочестивейшее претерпевание трудов в течение длительного времени, отверг божественные законы, строгий порядок и остальные священнодействия и полагает, будто достаточно лишь постоять на изображении, причем совершив это однократно, и считает, будто в него входит некий дух. На самом же деле, что благодаря этому могло бы произойти хорошего или совершенного? А разве возможно, чтобы вечная и истинно божественная сущность в священных обрядах соприкасалась с сиюминутными предметами? Итак, вот почему подобные опрометчивые мужи во всем обманываются, и не стоит причислять их к пророчествующим.

14. Относительно другого рода мантики ты говоришь вот что: "Иные, сознавая самих себя в остальном, в том, что касается способности воображения, пророчествуют по вдохновению свыше, взяв себе в помощники: одни--темноту, другие--проглатывание чего-то, третьи--заговоры и снадобья; одни воспринимают видения на поверхности воды, другие--на стене, третьи--на открытом воздухе, четвертые -- на Солнце или на каком-то ином небесном теле". На самом деле все то, о чем ты говоришь, будучи многообразным родом прорицания, связано с действием одной и той же силы, которую можно было бы

(стр.120)

назвать привлечением света. Она каким-то образом освещает окружающее душу воздушное, сияющее вместилище божественным светом, именно благодаря которому божественные видения, приводимые в движение волением богов, подчиняют себе нашу способность к воображению. Ведь вся жизнь души и все заложенные в ней силы приводятся в движение богами так, как захочется самим владыкам.

И происходит это в двух случаях: или если боги присутствуют рядом с душой, или если они испускают из себя некий нисходящий к ней свет. В каждом из этих случаев как божественное присутствие, так и сияние существуют обособленно. Итак, внимание и разумение души сознают происходящее, поскольку с ними не соприкасается божественный свет. Способность же воображения обращается к богам, потому что пробуждается к фантазиям не сама по себе, а благодаря богам, в то время как человеческое общение совершенно исчезло.

Поскольку или противоположное восприимчиво к противоположному вследствие изменчивости и выхода за свои пределы, или родственное и свойственное--вследствие подобия, именно поэтому, пожалуй, берут иногда стремящиеся к свету в помощники тьму, а иногда рассматривают как способствующий сиянию свет Солнца или Луны или вообще воздушный блеск.