Н. С. Хрущев благодарит американского фермера и крепко пожимает ему руку.
Это был действительно чрезвычайно интересный, знаменательный день в жизни фермеров Среднего Запада— день истинно дружеских, полных радостного волнения встреч с посланцем советского народа, полезного обмена опытом. Труженики айовской земли старались как можно лучше и убедительнее доказать справедливость их утверждения, что климат Айовы не подходит для «холодной войны».
И даже те американские газеты, которые все еще продолжали тянуть старую погудку о холодном приеме, вынуждены были сменить пластинку. Все они признавали, что встречи Н. С. Хрущева с фермерами прошли в атмосфере исключительной сердечности и дружелюбия. Эти простые и деловитые люди пользовались каждым случаем, чтобы заявить, как правильно сделал глава Советского правительства, приехав в Соединенные Штаты, и как правильно сделал Президент Эйзенхауэр, что он его пригласил.
По мнению газеты «Нью-Йорк таймс», 23 сентября было «самым теплым и самым народным днем, который г-н Хрущев провел в Соединенных Штатах». Газета «Де-Мойн трибюн» сочла нужным особо подчеркнуть в своей редакционной статье, что выступления и беседы Н. С. Хрущева свидетельствуют о его «глубокой искренности, когда он говорит о мире». Айовские фермеры, как указывала газета, в свою очередь считают, что «обмен опытом между советским и американским народами в области сельскохозяйственного производства помогает уменьшить напряженность и расчистит путь к соглашению, которое приведет к миру».
Весть о том, что жители Калифорнии и Айовы с открытым сердцем встречали советского посланца мира и дружбы, разнеслась буквально по всему свету. Именно в тот день, когда Н. С. Хрущева встречали с распростертыми объятиями фермеры Айовы, итальянская газета «Паэзе» писала:
«Значение поездки Хрущева, начавшейся в обстановке холодной формальности в Вашингтоне, возрастает с каждым днем. Население Соединенных Штатов показывает, что оно все меньше и меньше верит в сказку о человеке, прибывшем для того, чтобы диктовать свои условия, и все больше верит в реальную действительность, которая состоит в том, что в США прибыл глава государства для того, чтобы предложить мир.
С каждым часом все больше возрастает энтузиазм американцев по отношению к Хрущеву: последствия его грандиозного предложения о том, чтобы навсегда покончить с оружием, армиями, войной, все больше дают о себе знать. Американский народ, как сказал Эйзенхауэр, хочет мира. Хрущев приехал, чтобы предложить ему мир на веки вечные.
Американский народ показывает, что он чувствует это, и аплодирует Хрущеву, улыбается ему, все более плотно окружает его, хочет видеть его, потрогать его».
Да, американский народ узнавал правду. Этого нельзя было не видеть. Тем удивительнее на фоне многочисленных доброжелательных откликов в связи с пребыванием Н. С. Хрущева в Айове показались нам хвастливые сообщения некоторых американских телеграфных агентств, возомнивших, что им наконец-то на фермах Айовы удалось «продать советскому Премьеру американский образ жизни». Корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернейшнл Джек Фокс, захлебываясь от радости, передавал из Кун-Рапидса:
«Хрущев, который путешествует по дорогам, усыпанным гравием, совершая поездку по фермам Среднего
Запада, богатым кукурузой и рогатым скотом, увидел, какова талия Америки».
Другой корреспондент того же агентства потирал руки от удовольствия, считая, что в результате посещения фермы Р. Гарста у Н. С. Хрущева сложится благоприятное впечатление о «богатом фермерском хозяйстве Америки».
Что может быть неразумнее такого предположения? Ведь только люди, совершенно утратившие чувство реальности, могут выдавать богатейшую ферму миллионера Росуэлла Гарста за образчик всеобщего процветания американских фермеров. Такое утверждение не имеет ничего общего с реальной действительностью.
Уже знакомый нам Лорен Сот опубликовал в 1957 году книгу «Фермеры в тревоге», в которой он далеко не в столь радужном свете изображал «аграрную талию Америки». По словам этого превосходного знатока фермерской проблемы в США, «треть семейных ферм (то есть ферм, где применяется главным образом труд фермера и членов его семьи. — Авторы) живет в нищете даже во время бума…
Нищета в сельских районах Соединенных Штатов является самым важным пунктом нашей фермерской проблемы. Это поразительный пример провала в экономике США…»
Даже в таком богатом штате, как Айова, при буквально сказочных почвенных и климатических условиях, фермерам нет спасения от разорения. Здесь только с 1950 по 1954 год, по данным последней переписи, количество фермерских хозяйств сократилось с 203 тысяч до 193 тысяч. Это значит, что за пять лет в штате Айова разорилось десять тысяч фермерских хозяйств, их фермы были проданы с молотка, а сами фермеры влились в армию безработных.
Такая же картина массового разорения фермеров наблюдается и по всей стране. По подсчетам американского экономиста Д. Джонсона, из сельского хозяйства США в 1940–1956 годах вытеснялся в среднем миллион человек ежегодно. В громадных масштабах происходит процесс вытеснения с земли мелких арендаторов, прежде всего издольщиков в южных штатах страны. В течение двух последних десятилетий из сферы сельскохозяйственного производства вытеснено только на юге США 1,2 миллиона арендаторов.
Фермеры страдают от гнета крупных землевладельцев, торгово-промышленных монополий, ипотечных банков, энергетических и железнодорожных компаний. Путем заключения кабальных договоров с фермерами монополии контролировали в 1958 году около 90 процентов производства овощей, предназначенных для переработки и замораживания, от 30 до 40 процентов продукции картофеля, почти все производство цитрусовых в штатах Калифорния и Аризона, около 50 процентов хлопка в штатах Калифорния, Нью-Мексико, Аризона и в западных районах Техаса.
Большинство фермеров залезло в долги и со страхом думает о завтрашнем дне. Достаточно сказать, что задолженность фермеров возросла с 7,6 миллиарда долларов в 1945 году до 19 миллиардов долларов в 1958 году.
Отражением глубочайших противоречий капиталистического производства является действующий в США закон о консервации земли. В результате кризиса перепроизводства и отсутствия рынков сбыта правительство вынуждено консервировать примерно десятую часть всех земель. У богатых фермеров, таких, как Гарст, «гуляет» и не используется сто гектаров земли, а у мелкого, уже стоящего на грани разорения фермера штата Айова Лесли Лянде из 60 гектаров земли семь гектаров, как он выражается, «исключены из обработки по программе Земельного банка».
На этих землях, как объяснил нам один фермер, нельзя не только что-либо сеять, но даже и скот пасти запрещается, ибо если пасти скот, то будет прирост мяса, а это отразится на конъюнктуре рынка. И даже этот богатый фермер, указывая рукой на заросшие сорняками поля, говорил: более уродливой политики, чем консервация земли, трудно себе представить.
— У вас, в Советском Союзе, осваиваются громадные целинные земли, а у нас, в США, — с горечью сказал он, — сознательно и преднамеренно пустуют огромные массивы плодородной почвы.
В США действует закон об ограничении посевных площадей кукурузы. Фермер не может посеять кукурузы больше, чем ему предписано, несмотря на то что в его хозяйстве кукуруза дает самый высокий урожай. Поэтому он вынужден вместо кукурузы сеять овес или другие, менее выгодные культуры.
Между тем наши высокопоставленные гиды пытались представить капитализм как непрерывно прогрессирующую систему в области сельского хозяйства. И в качестве неотразимого «аргумента» они представили Н. С. Хрущеву 84-летнего фермера, сказав при этом:
— Вот этот фермер косил хлеб еще вручную. А теперь сын его производит сельскохозяйственных продуктов в четыре раза больше, а труда затрачивает в десять раз меньше.
— Все мы от Адама, — заметил Н, С. Хрущев, давая понять, что в наш век развития техники в этом примере нет ничего удивительного.