Харчеватых возбудился от своего воображения и кричал тонким, но убежденным голосом из маленького рта, расположенного посреди большого, пространного лица, полный явственного представления о близком будущем времени.
— Дальше — вон видишь где — там буфет откроют: харчи, жидкие напитки, вафли, изюм, простокваша, блины, холодец, горячая говядина — что хочешь! Тут целый парад красоты будет, тут прелесть что такое начнется! А ты что стоишь? Говори — хорошо ведь получится?
— Хорошо, — коротко и задумчиво сказал красноармеец.
— А горелое, павшее дерево это тоже в дело пойдет, а золой и мусором мы овраги засыплем, — я всему найду свое улучшение… А сам я потом, если мне состариться когда- нибудь придется, сам я силомером здесь буду заведовать либо конфеты в бумажки заворачивать,
— легкая, чистая работа! Туда-сюда, и день прошел, и не уморился, и деньги заработал, и сыт по горло: везде же знакомство: и на кухне, и в буфете — где пирожок возьмешь, где жамку, где щей с ходу похлебаешь… Так и жизнь доживешь — незаметно, а приятно, в полный аппетит, культурно, с удовольствием, чувствительно и неутомимо вперед!..
И здесь Харчеватых, расшевелившийся всем своим вспотевшим туловищем, запел от радости песню затейников:
Однако Харчеватых не успел закончить эту песнь веселья, потому что он увидел начальника тыла армии, генерал-майора, стоявшего невдалеке и, наверно, уже издавна слушавшего его.
Генерал молча дышал тяжелым сердцем и ничего не произносил, ни осуждения, ни наставления. Харчеватых сейчас же явился на всякий случай перед лицом генерала и вытянулся, как следовало по службе, замерев дыханием. Генерал тихо плакал печальными слезами.
— Разрешите обратиться, товарищ генерал-майор!
— Обращайтесь, обращайтесь, старшина.
Харчеватых тут же сообразил, как нужно немедленно улучшить состояние генерала.
— Я больше не буду, товарищ генерал-майор… Я сейчас же подвину камень обратно на место, а всю поросль, что ошибочно, бессознательно я топором нечаянно повредил, я нынче же посажу обратно, и она еще лучше будет расти. А деревья, какие чуть-чуть я подсек, так я им ранки глиной замажу, они ничего не почувствуют. А что повалил я там одну иль две сосны — это нам на пользу пойдет, на кухню все равно топливо неминуемо нужно… Я теперь, товарищ генерал-майор, все ясно предвижу, что мне необходимо немедленно делать!
— А вот что нам с тобой надо делать, счастливый корнеплод, я не предвижу! — сказал генерал.
— Разрешите — я умру за отечество! — попросился Харчеватых.
Генерал отер платком лицо и задумался.
— Нет, того не надо, корнеплод! Не всякая смерть нужна отечеству, и даже подвиг ему не всякий полезен.
— А я все равно, товарищ генерал-майор, геройствовать буду — на любой области поприща!
Генерал посмотрел на Петра Феофановича Харчеватых и опять заплакал.
1943
СОДЕРЖАНИЕ
1. ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ, ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ ВОРОБЬЯ 3
2. ПОТОМКИ СОЛНЦА 8
3. УЛЯ 13
4. ЖЕЛЕЗНАЯ СТАРУХА 17
5. СОЛДАТ И ЦАРИЦА 21
6. ЛУННАЯ БОМБА 25
7. ТОВАРИЩ ПРОЛЕТАРИАТА 36
8. НЕИЗВЕСТНЫЙ ЦВЕТОК 40
9. БРОНЯ 42
10. ГЛИНЯНЫЙ ДОМ В УЕЗДНОМ САДУ 48
11. В ПРЕКРАСНОМ И ЯРОСТНОМ МИРЕ 55
12. МАРКУН 62
13. РАССКАЗ О МЕРТВОМ СТАРИКЕ 66
14. ТАКЫР 71
15. СЧАСТЛИВЫЙ КОРНЕПЛОД 83
Текст печатается по изданиям:
1, 3, 4, 8-11, 13 — Платонов А. Потомки Солнца. Рассказы и повести. М.: Правда, 1987
2, 6, 12 — Андрей Платонов. Собрание сочинений в пяти томах. М.: Информпечать, 1998, том 1, стр. 212–219, 220235, 206-211
7 — Октябрь № 9, 1999
14, 15 — Андрей Платонов. Избранное. Москва. «Московский рабочий». 1988. C. 706–726, 755-762
© «Im-Werden-Verlag». Оставление и оформление. 2002