Если говорить о таком путешествии в прошлое, какое совершают археологи, то условия для него есть всегда. С развитием науки, с широким применением новых химических, физических и биологических методов при археологических исследованиях картина прошлого на нашей планете становится все более четкой. Поэтому описанный в рассказе «Алатырь-камень» случай по существу, может быть, и не следует считать фантастическим. Действительно, физикам давно известно, что оптическое изображение предмета можно получить и не имея линзы. Для этого достаточно иметь темную камеру с маленьким отверстием (ее называют иногда камерой-обскурой). А «запомнить» изображение может не только фотопластинка, покрытая слоем хлористого серебра. Это могут сделать и полученные недавно вещества — электреты. Электрет — электростатический аналог постоянного магнита. Если его поместить в электрическое поле, то направление электрического поля и его величина отразится, «запомнится» в ориентации молекул электрета. Причем эта ориентация может сохраняться долго. В некоторых из электретов (в так называемых фотоэлектретах), если поместить их в электрическое поле и освещать светом, степень ориентации молекул в освещенных и темных местах будет, подобно фотопластинке, сохранять изображение. Таким образом, появился другой, в принципе, способ образования естественного фотодокумента — свидетеля событий древних времен был в свое время превосходно описан И. Ефремовым в известном рассказе «Тень минувшего». Не исключено, что в будущем археологам удастся отыскать естественные фотографии, сделанные природой много лет назад.

В заключение нашего небольшого комментария коснемся еще одной физической проблемы. В рассказе «Формула невозможного» герои попадают в управляемую гравитационную ловушку, созданную кибернетическими машинами, которые вышли из подчинения их создателей. По нашему мнению, самой фантастичной является именно эта гравитационная ловушка. Физики, работающие в области гравитации, хорошо знают, что создать такие тела (вещества), которые за счет гравитационного взаимодействия отталкивались бы, а не притягивались, нельзя. И поэтому для создания космических кораблей, использующих антигравитацию, или для таких ловушек современная наука не оставляет никаких надежд.

Но если очень уж придирчиво отнестись к строгости формулировки такого запрета, то небольшая лазейка остается. Дело в том, что из закона всемирного тяготения следует, что все тела (без исключения) в одинаковом гравитационном поле должны падать с одним и тем же ускорением. Этот факт много раз проверялся на опыте. Согласно последним измерениям, которые были проделаны в 1961–1963 годах в Принстонском университете (США), разница в ускорениях у разных тел не превышает 10–11 части (одной сотой от одной миллиардной). Вот в такой части может быть и можно найти отталкивание у двух тел. По видимому, с такой же незначительной вероятностью и следует считать возможным существование различных гравитационных машин, в частности управляемых гравитационных ловушек.

Действие всех рассказов этого сборника происходит «на перекрестках времени». Эти перекрестки — разные, и на каждом из них по-разному скрещиваются разновременные события. Но, конечно, понятие «перекрестков» весьма и весьма условно.

Рассказ «Формула невозможного» тоже повествует о «перекрестках времени». Тут мы одновременно встречаем три вида разумной жизни, соответствующие разным временам: разумная жизнь Земли, современной героям рассказа — космонавтам; разумная жизнь прошлого «планеты тихих идиотов», создавшая Большой центр; и, наконец, жизнь, которую разумной можно назвать лишь в кавычках — современная «тихим идиотам», регрессировавшим потомкам существ высочайшей технической культуры, — жизнь, близкая к жизни низших животных, но лишенная элементов борьбы за существование.

В «Формуле невозможного» мы по существу встречаемся с другой стороной знаменитой «Машины времени» Герберта Уэллса.

«Машина времени» была написана Уэллсом в 1895 году как грозное предостережение тем, кто полагает, что эксплуататоры и эксплуатируемые могут «гармонично сочетать интересы», тем, кто верит в разглагольствования о «народном капитализме», в отношение капиталиста к рабочим, как отцам к детям. Уэллс тогда предположил, что к 802701 году нашей эры потомки капиталистов — элои — выродятся в человекообразный скот, а рабочие — в морлоков, ночных подземных животных, которые доставляют элоям корм и одежду, но зато поедают их. Вот как описывал знаменитый фантаст ход этого регресса:

«Когда-то человечество достигло такого положения, когда жизнь и собственность оказались в полной безопасности. Богатый знал, что его благосостояние и комфорт обеспечены, а бедный довольствовался тем, что ему обеспечены жизнь и труд. Безусловно, в таком мире не было ни проблемы безработицы, ни нерешенных социальных вопросов. А за всем этим последовал великий покой.

Мы забываем о законе природы, по которому гибкость ума появляется как возмещение за опасности, заботы и изменчивость жизни… Там, где нет перемен и нет необходимости в них, разум бездействует…»

«Тихие идиоты» — это ведь те же элои. Но их предки, создав Большой центр — автоматическое мыслящее устройство, удовлетворяющее все потребности «хозяев», — перестали нуждаться в эксплуатируемых и попросту уничтожили их. Это выглядит не так уж фантастично. Ведь даже современный уровень техники позволяет создавать полностью автоматизированные производства, которые могут работать почти без участия людей. А империалисты только и мечтают о том, как бы обойтись без рабочих, ради прибылей они готовы уничтожить население целых стран. И вполне логично, что потомки капиталистов, получив возможность создать нечто вроде Большого центра, если дать им волю, вполне могут поступить, как предки «тихих идиотов».

И «Формула невозможного» — это своеобразное предостережение тем, кто полагает, что мир во всем мире настанет сам собой, кто забыл о классовой борьбе и живет в мире идеалистических иллюзий.

Теперь о кибернетическом устройстве — Большом центре. Вопрос о том, сможет ли машина мыслить, служил и продолжает служить темой оживленных дискуссий. С общих позиций можно сказать, что поскольку мозг человека вполне материален, в принципе любой мыслительный процесс может быть математически смоделирован. Следовательно, создать машину, способную к нелогичным поступкам, в принципе возможно — в случае надобности. Однако Большой центр был логичной машиной и задача Буридана оказалась для него «формулой невозможного».

Здесь следует сделать оговорку: даже чисто логичная машина способна к нелогичному поступку, необходимому для решения «формулы невозможного».

Большой центр, составленный из чрезвычайно надежных элементов, подключает все новые и новые мощности на решение «формулы невозможного». Будучи сложным и совершенным устройством, он должен затратить неопределенно много времени, пока сумма накопленных ошибок не составит один шаг, сделав который, машина будет способна к нелогичному поступку. Приведет ли это в условиях рассказа к восстановлению режима и сколько это займет времени — неизвестно, но, во всяком случае, это не будет продолжаться бесконечно.

Еще один «перекресток времени» — совмещение зрелости и старости в одном человеческом организме, описанное в рассказе «Прощание на берегу».

Жизнь человека проходит не совсем рационально. Полноценная фаза, гармонически сочетающая физические и моральные силы, продолжается не более половины жизни. Продлить этот срок, как и продлить человеческую жизнь, — извечная мечта людей.

Один такой фантастический путь и описан в рассказе.

До сих пор неясно, что такое старость. Существует около двухсот гипотез причин старости, и большинство из них исключает друг друга, и ни одна из них не получила полного развития.

Некоторые считают причиной старости постепенную утрату способности живого вещества к самообновлению. Другие — обратное развитие некоторых органов или тканей, или понижение интенсивности теплообмена. Если у 9-летнего ребенка она составляет около 50 калорий в час на квадратный метр поверхности тела, то к 30 годам она снижается до 40, а к 70 годам — до 35 калорий. Соответственно изменяется прием кислорода и выделение углекислоты. Более подвижные белки переходят в устойчивые формы. Но наряду с этим стареющий организм приспосабливается к происходящим в нем изменениям. Наука о лечении стариков — гериатрия — основана на особом подходе к стареющему организму.