— Спасибо, я постою.

— Дульсинея, пожалуйста, не спорьте со мной! — прошипел маг, и так впечатляюще у него это получилось, что мне показалось самым разумным в этой ситуации послушно улечься на диванчик. Для полноты картины я даже руки на груди сложила и закрыла глаза.

Терин тихо хмыкул.

— Что такое?! — возмутилась я.

— Свечки не хватает.

Судя по голосу, маг улыбнулся.

— В каком месте? — вкрадчиво спросила я и открыла левый глаз.

Не знаю, о чем Терин подумал, я ни на что такое не намекала, честное слово! Но маг изменился в лице, глубоко вздохнул, схватил стул и… аккуратно поставив его около дивана, со всеми удобствами на нем устроился. Я то думала, он меня этим стулом пристукнуть решил! Да, вывести его из себя занятие не из легких.

И вот значит, лежу я как дура последняя в позе трупа перед брюнетом своей мечты, а он изучает меня взглядом натуралиста, который обнаружил новый вид букашки, и вдруг произносит:

— А Вы довольно-таки привлекательны.

— Мог бы соврать, что я красавица, — подсказала я.

— Не люблю врать, — серьезным тоном заявил Терин, — но волосы Ваши, действительно, очень хороши. Даже… красивые. И цвет такой необычный. Не рыжий и не каштановый.

Он меня за дуру, что ли держит? Ага, сейчас прямо! Только шнурки поглажу и развешаю уши перед заезженными комплиментами в адрес моей шевелюры! Можно подумать он первый мужчинка, который нахваливает мои волосы, потому что у него не хватает воображения, чтобы придумать комплимент про какие-нибудь другие мои достоинства! Да и вообще, я покруче дифирамбы слышала, например, про то, что мои волосы нежные как шелк и яркие как пламя и так далее и тому подобное! А у Терина никакой романтики! Скучновато даже!

— Будешь хорошим мальчиком, разрешу поиграть в парикмахера, — равнодушно пообещала я.

— Благодарю Вас, Дульсинея. Но я уже вырос из детского возраста и в игры не играю, — парировал маг.

Неужели он начинает огрызаться! Еще пара лет общения, и он сможет на «ты» ко мне обратиться, не содрогаясь при этом от ужаса.

— А как насчет игр для взрослых? До них еще не дорос? — невинно поинтересовалась я, а сама тихонечко так руку тяну к тому самому месту, которое у всех мужчин является любимым.

У этого мужчины оно оказалось не только любимым, но и неприкосновенным. Во всяком случае, к такому выводу я пришла, когда он отпрянул от меня вместе со стулом и нервно прошипел:

— Что Вы, Дульсинея!

— Ну что? Что? Уже двадцать девять лет как Дульсинея и что дальше? — промурлыкала я, — Кстати, ты так очаровательно шипишь мое имя! Ну, прямо таки змей искуситель! Ой, только не надо зубами скрипеть, терпеть ненавижу этого! Фу! Так, что, мы будем меня от клятвы освобождать?

— Вы меня отвлекаете, — сказал маг и укоризненно на меня посмотрел, после чего все же вернулся вместе со стулом на исходное положение.

— О, так дифирамбы моим волосьям были частью ритуала? — развеселилась я. — Что ж ты сразу то не сказал?

Он внимательно на меня посмотрел, и у меня вдруг возникло такое ощущение, будто маг хочет сказать мне что-то такое… такое выразительное и неласковое. Но он лишь резко выдохнул и промолчал.

— У тебя сейчас было такое лицо, — веселясь, заявила я, — будто ты хочешь меня убить.

Маг опустил глаза и пробормотал под нос:

— Возможно.

— Ну вот, а говоришь, что играть не любишь! Давай поиграем, как будто ты меня убил и…

— Дульсинея, перестаньте. Прошу Вас.

— Что перестать? — удивилась я, — я ж ничего такого не делаю. Так вот, ты меня убил, а я лежу вся такая… привлекательная… ножки вот так вот…

— Хватит! — кажется, маг всерьез разозлился, вот даже глаза, как у зверя дикого, загорелись. — Заткнись и лежи молча!

— Молча лизать?

— Дуууся! — взвыл маг и… рассмеялся гад такой!

Нет уж, меня совсем не устраивает то, что он начинает мои поддевки с юмором воспринимать. Мне как-то веселее, когда он смущается и нервничает, как первоклашка какой-то. Но ладно, с этим я потом разберусь, сейчас главное от клятвы освободиться. Для меня это очень важно! Нет, не потому что я собралась предать короля и его красотку Брианну, а потому что… потому что неправильно это! Чувствую себя как закодированный алкоголик, которому хочется выпить, да боязно! А соблазн-то какой! Запретный плод он, как известно, сладок. А вот не будет у меня запрета, и от соблазна сразу избавлюсь.

— Простите меня. Я не сдержался. Вы готовы? — тихо проговорил Терин.

— Да.

Я даже глаза закрыла, чтобы не отвлекать его и самой не отвлекаться.

— У Вас интересные и даже красивые глаза, — заявил маг.

Он что прикалывается что ли? Он мне тут клятву аннулирует или комплименты отвешивает?

— И ресницы пушистые.

Я ответила ему мрачным молчанием.

— Но у Вас явно проблемы с зубами.

А это уже не комплимент! Я открыла глаза с намерением высказать ему все, что думаю, но он меня опередил, задав вопрос:

— В Вашем мире нет таких специалистов?

— Еще чего не хватало! — возмутилась я. — Чтобы я к этим зубодерам обращалась! Да хрен там! Пусть мои зубья желтые и кривые, зато все здоровые!

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно! Никаких зубных врачей к себе не подпущу! Я никогда в жизни зубы не лечила! Я не знаю что такое зубная боль… ааааааааа!

Заорала я оттого, что вдруг в один момент познала, что такое зубная боль, и не просто боль от какого-то одного несчастного зубика, а боль сразу всех тридцати двух зубов одновременно!

Перед глазами заплясали звезды и… здравствуй обморок… снова! Второй раз за последние несколько дней! В кого я превращаюсь?

— Садюга! Урод! Что я тебе плохого сделала? — набросилась я на мага, как только пришла в себя. — Если так достала, то наорал бы, ну если совсем невтерпеж, так дал бы в глаз, а ты сразу магией пытать, колдушок недотраханный!

— Вы меня неправильно поняли, — испугался маг, демонстрируя открытые ладони, — я просто освободил Вас от клятвы.

— А понежнее нельзя было, освободитель хренов? Мог хотя бы предупредить, что так больно будет! Я чуть не усралась!

— Вы не должны так выражаться, Дульсинея.

— Почему?!

— Вам… не идет.

— Тебя забыла спросить, что мне идет, а что нет! Уйди с глаз моих, не буду тебя любить целых два часа!

— А Вы меня любите? — удивился Терин, — простите, я не заметил. Целых два часа? Поверьте мне, Дульсинея, я переживу.

О! Мальчик умеет язвить!

— За освобождение от клятвы надо платить, — продолжил он. — Плата — кардинальное изменение чего-либо в освобождаемом. Я не мог сразу определиться с объектом.

— Ну конечно, ведь я красавица. Как можно такую красоту портить изменениями! — ехидно вставила я.

— В результате я решил изменить Ваши зубы.

— Что? Что ты сделал? Это как это ты мои зубы изменил? Ты изверг рода человеческого! — взвыла я.

Маг молча протянул мне зеркало. Я оскалила зубы на свое отражение и тихонько теми самыми зубами скрипнула. Они были беленькие и ровненькие, как на картинке с рекламой зубной пасты!

— Извращенец! — буркнула я и швырнула в мага зеркало. — Ты бы еще сиськи мне нарастил, пигмалион хренов!

Терин уставился на мою грудь так, будто уже примеривался применить к ней волшебство.

— Только попробуй! — заверещала я, прикрываясь руками. Можно, подумать, вздумай маг заняться пластической хирургией, меня бы это спасло.

— Терин!

— Да, Дульсинея?

Маг отвлекся от созерцания моей груди и перевел взгляд на лицо. Уже счастье! Осталось закрепить результат и окончательно выветрить из головы мага недостойные мыслишки пигмалионской направленности!

— Расскажи мне, что вы с Вальдором не поделили? Почему ты его в мышь превратил?

— А зачем Вам это знать? Разве Вальдор не рассказывал?

— Я хотела бы услышать твою версию, Теринчик, — ласково проворковала я, вспомнив, каким образом он вчера ответил мне на аналогичный вопрос.

И Теринчик свою версию изложил. Сухо так и кратко. Но мне этого хватило, чтобы увидеть огромную разницу между его историей и тем, что поведал мне Вальдор, растудыть его в качель! Руки так и зачесались как следует врезать этому высочеству недоделанному по мордасам! Враль несчастный! Вот я ему устрою! Осталось только добраться до него, и приснится ему мандоса трындец!