Далее от восточного мыса острова Мордвинова, в пятнадцати милях на OSO, еще остров, также покрыт снегом; на западной стороне высокая гора, направление оного NOtN и SWtS, длина десять миль, в окружности двадцать семь миль, широта 61° 13 20" южная, долгота 54° 24 30" западная; сей остров я назвал островом вице-адмирала Шишкова.[369]

В полдень мы были в широте 60° 51 47" южной, долготе 54° 39 западной. Вскоре ветр засвежел, настала густая пасмурность, пошел снег и закрыл от нас берега. Мы взяли у марселей по рифу и привели в бейдевинд на OtN. Сим курсом шли до вечера. Зрение наше по причине снега и дождя не простиралось далее полутора мили, когда сделалось совершенно темно; взяв еще по рифу у марселей, мы поворотили и пошли назад.

30 генваря. С полуночи опять поворотили в n0 четверть, дабы осмотреть, нет ли еще островов по сему направлению. В 4 часа утра ветр начал крепчать и мрачность сделалась еще гуще; вскоре ветр усилился до того, что мы с большим трудом закрепили паруса; спасли их и остались под одними штормовыми стакселями. В сию жестокую бурю малые голубые и пестрые бурные птицы, погодовестники и альбатросы укрывались между волн. Пополудни мы видели несколько черных бурных птиц и мандаринов. К вечеру ветр смягчился. От шторма лопнули две кницы, одна близ средины, а другая против бизань-мачты, и обе оказались гнилы.

Беспрестанное выкачивание воды из шлюпа производило большую сырость и в короткое время могло быть пагубно для здоровья служителей, которые уже четырнадцать недель находились в сыром и холодном климате южного полушария. По сей причине и видя, что на таковом расслабленном шлюпе, каковым сделался «Восток», при приближающемся позднем бурном времени не должно оставаться далее в больших южных широтах, — я решился возвратиться на север и по прибытии в Рио-Жанейро, подкрепить шлюп, дабы без опасения достигнуть в Россию.

31 генваря. Следующего утра, 31 генваря, когда ветр стих, мы поставили марсели и взяли курс на NtO. Я имел намерение итти мимо каменьев, называемых Шаг-Рок (Shag-Rocks), назначенных на карте Пурди в широте 53° 38 южной, долготе 43° 40 западной. При рассвете сделал сигнал шлюпу «Мирному» прибавить парусов, но за отдаленностью сигнал не рассмотрели, а потом нашел туман, и мы принуждены были остаться под одними рифлеными марселями, дабы дать возможность шлюпу «Мирному» нас догнать.

Туман, дождь и снег охлопьями шли попеременно. В полдень по счислению мы находились в широте 59° 20 58" южной, долготе 51° 8 35" западной. По прочищении тумана, увидели шлюп «Мирный» в близком расстоянии, однакоже гул наших пушечных выстрелов не доходил до него за густотою тумана.

В продолжение дня киты беспрерывно пускали фонтаны; пингвины, плавая около шлюпов, перекликивались, и голубые бурные птицы во множестве летали. Мы продолжали путь на N0 38° во всю ночь под марселями, имея крюйсель на стеньге.

1 февраля. С полуночи ветр был сопровождаем дождем; мы имели ходу до девяти миль в час; таковая скорость ночью в неизвестном месте слишком велика, а потому я закрепил остальные рифы у марселей. В 11 часов вечера прошли мимо небольшого льдяного острова, который был последний нами встреченный, ибо мы после сего уже оных на пути не видали. В сие время находились в широте 56° 35 южной, долготе 40° 30 6" западной.

2 февраля. К четырем часам утра ветр стих. Мы подняли брам-стеньги и брам-реи, отдали у марселей рифы и поставили все паруса. Вскоре после сего нашел с ветра густый туман, продолжался до 11 часов утра, и кончился дождем. В полдень мы были в широте 55° 00 12" южной, долготе 44° 30 28" западной.

К вечеру ветр скрепчал и принудил нас на ночь спустить брам-реи и брам-стеньги и остаться под одними зарифленными марселями, приведя шлюпы к ветру, чтоб не набежать на камни Шаг-Рок, если они существуют. Мы встретили птиц всех тех же родов, каковых и прежде видели, приближаясь к острову Валлису, именно: альбатросов, белых с черными пятнами на спине; альбатросов белых, у которых верхи крыльев серые; больших и средних черных, и голубых малых бурных птиц, и несколько пингвинов. Стада морских свиней беспрерывно пред носом проплывали.

3 февраля. Во всю ночь и в течение всего следующего дня ветр дул крепкий от запада, при пасмурной и дождливой погоде. С рассветом мы вновь спустились на N0 47°; в 7 часов утра число птиц, летающих около шлюпов, умножилось; в продолжение короткого времени мы видели двух урилов и одного малого нырка.

В исходе восьмого часа с марселя сказали, что по направлению NWtN виден бурун. Мы в сие время шли по девять миль в час, при большом волнении. Пределы нашего зрения простирались не далее полутора мили, и потому капитан-лейтенант Завадовский, бывший тогда на шканцах, тотчас переменил курс на OSO, дабы отдалиться от каменьев и обойти сие место, а между тем мне о сем дал знать. Я выбежал из каюты, но офицеры, посланные на марса-реи, дабы рассмотреть, что показалось буруном, при бывшей чрезвычайной пасмурности и большом волнении ничего не могли видеть. Ежели действительно бурун был виден, как уверяли два матроза, с фор-марса-рея, и ежели не происходил от волнения, разбиваемого на китах, то каменья сии должны быть в широте 53° 41 южной, долготе 42° 4 40", на 1° 35 восточнее каменьев Шаг-Рок по карте Пурди.

К полудню из-за облаков выглядывало солнце, мы успели определить в полдень наше место; широта оного оказалась 53° З1 южная, долгота 41° 20 57" западная. Наблюдение сие не самое верное, по причине великого волнения и пасмурного горизонта. С полудня мы опять придерживались к северу по направлению NN0. К двум часам ветр сделался тише, но большое волнение продолжалось и бросало шлюпы с одного бока на другой, с чрезвычайным стремлением. В продолжение дня мы видели необыкновенное множество летающих около шлюпов и сидящих стадами на воде альбатросов белых и дымчатых, также всех родов бурных птиц, кроме полярных, белых снежных и больших голубых. Ночь была прекраснейшая, лунная; такой ночи мы давно уже не имели; До полудня следующего дня шли прямо на север.

Со времени отбытия нашего из Рио-Жанейро, т. е. с 23 нояоря 1819 г., мы подавались более к востоку, отчего наш полдень часто ускорялся, так что ныне, когда возвратясь к западу опять в долготу Рио-Жанейро мы прошли 360° кругом света, от ежедневного ускорения полдня составилось 24 часа, почему я приказал на шлюпе «Востоке» считать третьим числом февраля два дня сряду, и о исполнении сего на шлюпе «Мирном» сделал сигнал телеграфом. Матрозы наши слыхали о таковых переменах от собратий своих, возвратившихся из путешествии вокруг света, но полагали, что издалека возвращающиеся путешественники, дабы обращать на себя большее внимание, непременно должны рассказывать небывалое, и потому некоторых из служителей весьма трудно было уверить в точности нового нашего счисления дней.

В полдень мы находились в широте 51° 23 южной, долготе 40° 53 10" западной. Ветр переменился и задул от севера совершенно нам противный; мы легли к западу. С четырех часов пополудни настал густый, мокрый туман, и продолжался до самой ночи. Пингвины ныряли около шлюпа.

4 февраля. С полуночи ветр отошел опять к западу и дул крепкий с пасмурностью, однакож позволил нам итти бейдевинд на NN0. В 4 утра до того скрепчал, что принудил нас взять у марселей по два рифа. При рассвете около шлюпов ныряли пингвины двух родов, простые и скакуны, также летали голубые бурные птицы и погодовестники во множестве, один дымчатый альбатрос и курица Эгмондской гавани.

В 8 часов утра ветр начал крепчать от WSW и чрез час превратился в жестокую бурю. К полудню волнение сделалось чрезвычайно великое, возвышалось горами, которые с быстротою стремились на нос и производили чрезвычайную качку. Мы имели ходу от восьми до десяти миль в час; шли под зарифленным грот-марселем и фок-стакселем. Мимо нас пронесло несколько морской травы. Во всю ночь шлюпы бросало с боку на бок жесточайшим образом; к счастью, за день прежде исправили помпы, а ежели бы сего сделать не успели — положение шлюпа «Востока» было бы весьма сомнительное, потому что вода непрестанно прибывала в трюме и в продолжение бури беспрерывно оную помпами выкачивали.