По телевизору шел какой-то приключенческий фильм, но обе женщины как-то не очень им интересовались. Аня поднялась и села на подлокотник Няниного кресла, обняв ее за плечи.

— Нинуль, у тебя проблемы?

   Нина подняла голову, глянула на нее снизу вверх, на эту совершенно пустоголовую девчонку, живущую своими минутными влечениями, и на мгновение позавидовала ее простоте. Она ткнулась головой ей в живот и проговорила:

— Ой, Анечка, даже не знаю...

Аня обняла ее голову, стала гладить по волосам.

   — Брось, Нинуль, — говорила она. — Все у нас будет хорошо.

   А сама, чувствуя нарастающее сладкое томление, все теснее к ней прижималась, все ближе наклонялась, все чаще дышала.

   — Никто нам с тобой не нужен, правда? — говорила она ей на ухо. — Будем жить с тобой вдвоем.

   Нина сопротивлялась ее ласкам, но вяло и без прежнего возмущения, от чего Аня совсем разохотилась. Она сползла с подлокотника к ней на колени, прижалась к ней, целовала в шею.

   — Ты такая сильная, — бормотала она возбужденно. — Я так люблю тебя...

   Нина вдруг протянула руки и обняла ее, отчего Аня едва не застонала.

   — Глупота ты несусветная, — говорила Нина. — Ведь, наверное, кроме тебя, у меня ближе никого и нет. И как это у нас так все повернулось?..

   — Любимая моя, — лепетала Аня, обнимая ее. — Я для тебя на все готова...

   — Все у меня не так, — сказала Нина, устало усмехнувшись. — Даже живу с девкой, а не с мужиком.

   — Мужчины так любить не умеют, — радостно бормотала Аня, расстегивая ее халат и прижимаясь к ее груди.

   Нина наблюдала за нею без протеста, даже с любопытством, но не чувствовала ничего. Она уже настолько привыкла к Аниным заморочкам, что даже возмущение ее давно иссякло. Теплота ее поцелуев согревала ее, вызывала некое чувственное томление, но дальше этих осязательных переживаний ее воображение не заглядывало.

   — Нинуля, солнышко, — прошептала Аня, — а пошли в спальню?

Она потянула ее за руку из кресла, и Нина усмехнулась.

— Будешь меня облизывать?

— Любить, — сказала Аня, счастливо улыбаясь.

   Она за руку вытянула Нину из кресла и, оставив включенным телевизор, повела за собой в спальню. Пропадай все пропадом, думала в этот момент Нина. В спальне она покорно упала на кровать, и Аня даже взвизгнула, ложась рядом.

— Давай, — сказала Нина со вздохом, — люби...

— Родная моя, — пролепетала Аня.

Тут зазвонил телефон, и Аня испуганно вскинула голову.

— Давай не будем поднимать трубку, — попросила она.

— Это может быть важное дело, — возразила Нина.

— Тогда не вставай, — сказала Аня. — Я сама принесу. Она принесла трубку, подала Нине, и та спросила: - Да?

Некоторое время она слушала, потом кивнула и сказала:

   — Пусть заходит. Я же вас предупреждала, у него постоянный пропуск.

   Она отключила трубку, и Аня с недобрым предчувствием спросила:

— Это он?

   — Кто — он? — переспросила Нина, поднимаясь с кровати.

— Сереженька? Нина рассмеялась.

   — Ты уже ревнуешь, да? По-моему, вы настолько разные, что ваши устремления даже не пересекаются.

— Прогони его поскорее, — попросила Аня.

   — Как получится, — ответила Нина. — Не дуйся, он пришел и уйдет, а ты остаешься.

   Она ушла, и Аня огорченно всхлипнула. Она чувствовала, что такое податливое настроение у Нины еще неизвестно когда появится.

Сережа вошел хмурый и озабоченный.

   — Эта дома? — спросил он, кивнув в сторону Аниной комнаты.

— Дома, ну и что, — сказала Нина. — Проходи в кабинет. Они сели в кресла. Нина почувствовала, что ощущение ее собственной наготы под халатом приятно возбуждает ее. Может, это было продолжением только что прерванной игры?

   — Вот письмо Даниленко,— сказал Сережа, вернув ей письмо. — Я проверил его по всем параметрам, нет там никакого зашифрованного ключа.

   — Но он мне больше ничего не оставлял, — сказала Нина. — Значит, никакого ключа у меня вообще нет.

   — Может, и есть,— возразил Сережа.— Где-нибудь в этой квартире. Поди найди.

— Тебя все это очень расстраивает?

   — Не это, — сказал Сережа. — Есть проблемы и посерьезнее.

— Какие же? — насторожилась Нина. Сережа глянул на нее испытующе и спросил:

— Ты виделась с Сосновым? Нина кивнула.

-Да.

— Когда?

— Сегодня, буквально час-полтора назад. А что?

— О чем вы беседовали? Нина улыбнулась.

— Я его простила.

   — Простила? — переспросил Сережа. — Значит, было за что прощать, да?

— Да, — кивнула Нина. — Он сам признался.

   — И ты его простила? — удивился Сережа. — Но почему? Что, всплыли старые чувства?

Нина покачала головой.

   — Нет, не чувства. Просто я вдруг поняла, что прощать во много раз труднее, чем казнить.

— И только поэтому? — не поверил Сергей.

— Да, — Нина помолчала. — Я избавилась от Бэби. Сережа согласно кивнул.

— Это точно. Но он не остался без хозяина.

— Кто? — не поняла Нина.

   — Твой Бэби, — сказал Сережа. — Он снова действует, но уже без тебя.

Нина глянула на него испуганно.

— О чем ты говоришь, Сережа? Сережа вздохнул.

   — Полчаса назад, — сказал он, — гражданин Соснов Вадим Сергеевич, депутат Верховного Совета, был убит на пороге собственного дома.

   — Как! — вскричала Нина. — Не может быть!.. Я же простила его!..

— Но Бэби не простил, — сказал Сережа.

   — Что за бред? — возмутилась Нина. — Ты сошел с ума, да?.. Какой еще Бэби?

   — Ты не понимаешь? — воскликнул Сережа возбужденно.— Ведь он оказался последним в списке Бэби! Сейчас, после этой истории на суде, ведь Бэби был просто обязан убить Соснова. Разве нет?

Нина ошеломленно кивнула.

   — Его убили, — произнесла она, — как будто это сделал Бэби?

   — Конечно!— воскликнул Сережа.— Теперь все, даже Турецкий, уверены, что это Бэби закончил свою работу. И убедить их в обратном будет просто невозможно, понимаешь?

   — Но я не могла этого сделать, — проговорила Нина. — В это время я ехала из ресторана домой. Охранник гаража видел меня около девяти.

   — Не надо оправдываться, — сказал Сережа.— Теперь уже до суда дело не дойдет в любом случае.

— Но за что его убили?

   — Ну, — сказал Сережа, — председателя комитета по законности и правопорядку всегда есть за что убить. Боюсь, подробностей мы уже никогда не узнаем.

   — И что мне делать? — спросила Нина. — Идти сдаваться?

   — Не сходи с ума, — сказал Сережа. — Теперь тебе надо уехать. Хватай под мышку свою лесбиянку, и дуйте подальше. Хоть в тот же Краснодар. Эти скоты будут тебя искать очень усиленно.

— Они и до сих пор искали меня, — напомнила Нина.

   — Не уверен, — возразил Сережа. — Похоже, они издалека выходили на убийство Соснова. Видимо, этих двоих тебе подставляли. Как бы они теперь тебя не вычислили по спискам присутствующих на суде.

— Неужели это возможно?

   — Конечно, — сказал Сережа. — Ведь по всему ты просто обязана знать Бэби, не так ли?

Нина кивнула.

   — Так что не будем дразнить гусей, — вздохнул Сережа. — Подожди пару дней, и отправляйтесь.

— А ты? — спросила Нина.

— Что — я? — чуть испуганно спросил Сережа.

— Ты с нами не поедешь? Сережа помолчал и спросил:

— А я тебе нужен?

   Нина улыбнулась. Этот самовлюбленный очкарик был полной противоположностью Ани Назаровой, но что-то общее в них все же было.

— Нужен, — призналась Нина.

— Правда? — чуть хрипло переспросил он.

   — Правда, — сказала Нина. — Ты же обещал быть моим верным оруженосцем! Кто же потащит за мной мои ящики с патронами?

Он улыбнулся, но очень неуверенно.

— Я бы очень хотел, — сказал он.

   — Тогда почему бы тебе не сказать об этом, — усмехнулась Нина.

   Сергей перевел дыхание, улыбнулся уже увереннее и сказал:

— Я бы сейчас чего-нибудь выпил...

   — Какая жалость, — рассмеялась Нина. — Я всю выпивку спрятала от Ани внизу. Впрочем, погоди-ка!..