Пока Анана принимала душ, он изучил содержимое бумажников, забранных им у людей Орка. Фредерик Джеймс Мазарен и Джеффи Веласкес Рамос жили, как извещали их водительские удостоверения, на бульваре Уилшир. Карта подсказала ему, что эти адреса находились поблизости от границы городского центра Уилшир. Он подозревал, что эта пара жила в отеле. Мазарену оказалось сорок восемь лет, а Рамосу — сорок шесть. Остальное содержимое бумажников состояло из кредитных карточек (почти невероятных в 1946 году, если он правильно помнил), нескольких фотографий, на которых оба были сняты с женщинами, фотографий женщин, видимо, матери Рамоса, денег — около трехсот двадцати долларов и клочка бумаги в бумажнике Мазарена с десятью инициалами в одной колонке и номерами телефонов в другой.

Кикаха зашел в ванную и открыв дверь душа, сообщил Анане, что перейдет через улицу к телефонной будке.

— Почему ты не воспользуешься здешним телефоном?

— Он проходит через коммутатор отеля, — пояснил он, — и я не хочу рисковать, — могут подслушать.

Он прошел несколько кварталов до аптеки-закусочной, где добыл мелочь. Постоял минутку, раздумывая, не воспользоваться ли телефоном аптеки, а затем решил вернуться к будке рядом с отелем. Тогда он сможет следить за входом в отель, пока обзванивает номера.

На минутку он задержался у ряда с книгами в мягких обложках. Давненько он не читал книг. Ну, он читал тишкетмоакские книги, но тишкетмоаки не издавали ничего, кроме науки, истории и теологии. Жители яруса, называемого Атлантидой, издавали Беллетристику, но он провел у них очень мало времени, хотя и планировал как-нибудь пожить подольше. Существовали кое-какие книги семитской цивилизации Дракландии, но чис-ло романов среди литературы было невелико, а разнообразие весьма ограничено. Во дворце Вольфа была биб-лиотека в двадцать миллионов томов, но Кикаха провел там недостаточно времени, чтобы прочесть хотя бы малую часть.

Он осмотрел подборку, сознавая, что не следует терять время на это, и наконец выбрал три. Одна была книгой Томаса Вульфа (но не известного ему Томаса Вульфа). Ему показалось, что она сможет дать ему пред-ставление о духе времени нынешней эпохи. Другие были документальными: книга Азимова (который, кажется, был тем же человеком, что и писатель-фантаст, которого он помнил) и книги по черной революции. Он направился к стойке с журналами и купил «Лук», «Лайф», «Сатедей», «Ревю», «Нью-Йоркер», «Лос-Анджелес мэгэ-зин» и несколько научно-фантастических журналов.

Держа книги, журналы и вечерний выпуск «Таймса», он пошел обратно к телефонной будке. Сперва он позвонил Анане и удостоверился, что с ней все в порядке. Затем, достав карандаш и бумагу, он стал по очереди набирать каждый из номеров, записанных на клочке бумаги из бумажника Мазарена.

Три номера оказались номерами женщин, отрицавших всякое знакомство с Мазареном. Три номера не ответили. Кикаха отметил их, чтобы позвонить попозже. Один номер, судя по доносившимся в трубке разговорам, мог быть установлен в конторе букмекера. Ответивший мужчина говорил так же уклончиво, как и женщины. Восьмой звонок соединил Кикаху с барменом, которому Кикаха сказал, что ищет Мазарена.

— Разве ты не слышал, приятель? — спросил бармен. — Мазарена сегодня убили.

— Кто-то убил его? — произнес Кикаха в ответ так, словно был просто потрясен услышанным. — Кто это сделал?

— Никто не знает. Парень ехал с Фредом и несколькими ребятами, и вдруг этот парень ни с того ни с сего выхватил у Чарли из кармана пистолет, стреляет из него Фреду в грудь, а после смывается, нокаутировав Чарли, Рамоса и Зигги.

— Да? Эти ж ребята были профи. Должно быть, проявили беззаботность или что-то в этом духе. Слушай, а разве это не взбесит их босса? Он, должно быть, вне себя от бешенства!

— Шутишь, друг? Кэмбринга ничто не заставит выйти из себя. Слушай, я должен идти, клиент стоит. Заскакивай, поднесешь мне рюмку, и я тебе поведаю все кровавые подробности.

Кикаха записал фамилию Кэмбринг, а затем просмотрел телефонную книгу. В телефонной книге Лос-Анджелеса или других, окружавших его городков никакого Камбринга не оказалось.

Девятый номер оказался телефоном гаража в Калвер-сити. Ответивший заявил, что никогда не слышал ни о каком Мазарене. Кикаха сомневался, что ему сказали правду, но предпринять не мог ничего.

Последний номер был написан против букв Р.К. Кикаха надеялся, что они обозначают Р.Кэмбринг, но женщина, которая ему ответила, оказалась Роной Кольерс. Отвечая на его вопросы, она проявила такую же осторожность, как и прочие.

Он снова позвонил Анане, чтобы еще раз удостовериться, что с ней все в порядке. Потом вернулся в номер, где заказал обед из «цыплячьего восторга». Он съел все, что было в коробке, но в пище был тот же самый привкус чего-то неприятного и чего-то недостающего. Анана тоже съела все, но пожаловалась.

— Завтра суббота, — принялся он размышлять вслух, — если мы не найдем каких-нибудь многообе-щающих ниточек, то пойдем приобрести кое-какую одежду.

Он принял душ и успел вытереться. В этот момент принесли бутылку «Дикой индейки» и шесть бутылок «Тюборга». Анана попробовала и то, и другое и остановилась на датском пиве. Кикаха пригубил немного «бурбона» и скривился. Владелец винного магазина утверждал, что у него лучший в мире бурбон. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз пробовал виски. Ему придется заново учиться пить его. Если, конечно, найдется для этого время, в чем он сильно сомневался. Подумав, Кикаха решил выпить бутылку—другую «Тюборга», которое ему показалось вкусным, вероятно потому, что пивоварение было хорошо известно в многоярусном мире, и пить его он не отвык.

Он сидел в кресле, потягивая пиво, и вслух медленно читал по-английски газету для Ананы. В первую очередь он искал каких-нибудь сообщений о Вольфе, Хрисенде или Колокольнике. Наткнувшись в газете на заметку о Лоботрясах Люцифера, он выпрямился в кресле. Их обнаружили полуголых, избитых и обгорелых у дороги подле озера Эрроухэд. Полиции они рассказали байку, что на них напала соперничающая с ними банда.

Страницей дальше он нашел сообщение о гибели вертолета недалеко от озера Эрроухэд. Вертолет из аэропорта Санта-Моника принадлежал некому мистеру Кэмбрингу, который однажды был привлечен к суду, но не осужден, за подкуп муниципальных чиновников в связи с земельными сделками. Кикаха восторженно завопил, а потом объяснил Анане, какая это удача.

В статье не указывался адрес Кэмбринга, но Кикаха позвонил в контору «Тон Хэт Энтерпрайзис», что принадлежала Кэмбрингу. Телефон звонил долго и он, наконец, сдался. Тогда он позвонил в «Лос-Анджелес Таймс» и после серии отфутболиваний от одного к другому, во время которых ему тоже приходилось ждать по три-четыре минуты, получил искомые сведения. Мистер Рой Ариделл Кэмбринг жил на бульваре Римпо. Свер-ка с городской картой подсказала, что дом находится в нескольких кварталах севернее Уилшира.

— Это удача, — сказал он. — Я нашел бы Кэмбринга, если бы нанял для этого частного детектива, но это отняло бы много времени. Давай-ка ляжем спать. Завтра у нас будет много дел.

Однако прошел час прежде, чем они заснули. Анана хотела спокойно полежать в его объятиях, болтая о том, о сем, о своей жизни до того, как она встретилась с Кикахой, но главным образом, о приключениях, в которые она попала, едва встретилась с ним. На самом-то деле они знали друг друга не больше двух месяцев и их совместная жизнь была суматошной. Но она утверждала, что любит Кикаху, и вела себя так, будто это правда. Он ее любил, но у него хватало опыта общения с Господами, чтобы сомневаться, насколько глубоко способно-стью любить обладала личность, прожившая десять тысяч лет. Однако, верно, что некоторые из Господов могли жить мгновением куда интенсивнее, чем любой когда-либо встреченный им человек просто потому, что жи-вущий вечно должен упиваться каждой минутой жизни, словно она была последней. Иначе он не смог бы выне-сти мысли о годах, бесконечных годах, ожидающих его впереди.