Джоанне хлеб показался черствым и каким-то замусоленным. Да и мука, из которой был испечен хлеб, была крупного помола, как в старину, когда пользовались водяными мельницами.
– Послушай, – обратилась девушка к Антригу, который пил из глиняного кувшина травяной настой, – ты ведь волшебник, неужели ты не можешь превратить этот черствый хлеб в пирожные?
– Да нет, не все так просто, – отозвался кудесник-расстрига, передавая бутыль Керису, который даже за едой не спускал с него глаз, стараясь не отдалять правую руку от рукояти своего меча. Керис отрицательно покачал головой, и маг передал фляжку Джоанне. Она попробовала напиток на вкус – слаще и немного приятнее, чем обычное пиво. Маг же продолжал: – Я мог бы использовать свое волшебство для того, чтобы создать иллюзию, что вы едите пирожные. Но в желудках у вас все равно была бы самая обычная хлебная масса. А после того, как сила моего заклятья ослабла бы, вы оба наверняка почувствовали бы, что во рту у вас еще сохранились хлебные крошки. Есть волшебники и заклятья, которые умеют превращать одни вещи в другие – обычный хлеб в обычные пирожные или даже в золото, – но на это уходит столько энергии, что нет смысла делать это.
– Не говоря уже о том, – вмешался Керис, – что не стоит вмешиваться в реальный ход вещей.
– Да, – согласился Антриг мрачно, – в этом тоже есть зерно истины.
А пришли они сюда, как вскользь упомянул Керис, из юго-восточной области Болот, оттуда, где Болота граничили с холмами Сикерста. Но им еще предстоял долгий путь до Кимила. Довольно часто им на пути встречались работающие крестьяне – работали они споро и быстро, не было и намека на безделье. И еще Джоанне бросилось в глаза, что крестьяне все время бросали на них испуганно-вороватые взгляды.
Неужели они крали эту траву? Но она слишком устала, чтобы спрашивать об этом своих спутников. Они шли весь день, и хотя не торопились, устать девушка успела основательно. Вообще-то она не отличалась полнотой, но просто столь продолжительные пешие прогулки были для нее делом непривычным. Обычно она ходила от порога дома до машины и от машины до работы, а потом в обратном порядке.
Когда перевалило далеко за полдень, в ней стало закипать негодование на меланхоличного Кериса, который явно не устал от столь долгого перехода и продолжал тащить ее и Антрига за собой. Антриг, заметила Джоанна, тоже устал – ведь он тоже годами не делал дальних переходов. Когда она заговорила о том, что можно бы немного сбавить темп, Керис буркнул что-то нечленораздельное о том, что они все равно не успеют засветло добраться до пункта назначения.
И действительно – по пустынным улицам давно уснувшего Кимила они шли уже глубокой ночью. Девушке бросилось в глаза великое множество комаров, которые с гудением пикировали на них. Улицы города были вымощены булыжником, из придорожных канав несло помоями и экскрементами. Когда они только входили в город, девушке бросились в глаза исполинские ворота, скупо освещенные факелами закрепленными по бокам от створок, Керис позаимствовал у одного из охранников (который самым бессовестным образом спал на посту) факел, который теперь им очень пригодился, потому что темнота была очень густая, хоть глаз выколи. И нигде по пути им не встретилось ни одного подвыпившего гуляки. Джоанна с сарказмом подумала, что если и есть в империи Феррит город, подобный Лас-Вегасу в Америке, то это уж точно не Кимил.
Дом Волшебства был освещен только сверху, скупым лунным светом, а стены его были темны, резные башенки зловеще выступали из темноты. Возле входа стояло четверо стражей-послушников, которые с подозрением смотрели на неожиданных ночных гостей.
Керис некоторое время вглядывался в лица стражников, а потом с легким удивлением заметил, что это послушники церкви.
Они отошли к темной стене, и Антриг подтвердил, что это действительно люди Церкви. Они тихонько отошли по темной грязной улочке, которая окольным путем вела на другую сторону площади. Из какого-то хлева доносилось хрюканье сонных свиней.
Вдруг они оказались подле маленькой, незаметной двери. Возле нее, словно кого-то ожидая, тоже сидели вооруженные люди. Они сидели возле небольшого костерка – ночь была довольно холодной. В свете факела стало видно обеспокоенное лицо Кериса.
– Что-то в Доме не видно огней? – сказал он озабоченно.
– И даже в помещении для послушников темно, – прошептал в ответ Антриг. Он мотнул головой, и на его лицо упала прядь густых седых волос. Легким движением руки отставной член Совета смахнул прядь в сторону. Джоанна поняла, что отсутствие света в этом большом здании обеспокоила обоих ее спутников. Что бы это могло означать?
– Значит, внутри дома стражников нет, – сказал Керис задумчиво. Он посмотрел в небо, поверх безмолвных крыш Кимила. – Потому-то все так спокойно. Они не могли не… – и послушник замолчал, соображая.
– Ты сам сказал, что появление этих чудовищ не дает мне теперь права на покровительство Совета Кудесников, – пробормотал Антриг, – но, возможно, Церковь тоже пришла к этому выводу.
– Ладно, – заметил внук архимага, – мы можем перелезть через изгородь в сад, а потом перебраться на следующую улицу, там мы ни на кого не наткнемся.
Джоанна вдруг подумала, что такое обычно случается в книгах и кино – в нужное место попадают или, наоборот, покидают его через забор. Она с ужасом посмотрела на стену трехметровой высоты из толстых сосновых бревен. Интересно, как это в кино герои и героини запросто спускаются из окон замков и беззаботно преодолевают крепостные стены?
Она подумала, что ей сейчас придется лезть через эту стену куда-то в темноту, и уже от одной мысли ноги у девушки подкосились.
– Там изнутри вбиты в стену специальные скобы для лазания, – прошептал Антриг. – Керис, ты лезь первым, а я подниму Джоанну.
Керис, вернее, его темный силуэт, резко повернулся, и Джоанна увидела, что его глаза заблестели подозрением и беспокойством.
– Не беспокойся, я не собираюсь удрать от тебя в тот момент, когда ты будешь сидеть на стене, – нетерпеливо сказал Виндроуз. – Мне, так же как и тебе, нужно разузнать, что же такое произошло.
Керис открыл было рот, чтобы возразить, но раздумал и потому промолчал.
Повернувшись, внук архимага нащупал сук на бревне стены и поставил на него ногу, словно примеряясь, можно ли на этот выступ опереться, Убедившись, что опора достаточно надежная, молодой человек схватился за другой, верхний, выступ, а потом, дотянувшись до верха забора, подтянулся и оказался на гребне изгороди.
– А откуда ты знаешь, что на той стороне забора вбиты скобы? – поинтересовалась Джоанна, наблюдая, как Керис по-кошачьи озирался с высоты своего положения. – Или это тоже какая-то счастливая догадка?
– Да нет… Просто семь лет назад я был… Впрочем, несущественно, кем я был… э-э-э, в общем, я был членом сообщества волшебников, – тут туча отошла от луны, и свет сразу залил изгородь и трех путешественников. Серебристые буквы на рубашке Антрига засияли. Перехватив ее взгляд, чародей сказал: – Ну что, теперь полезай ты.
Вообще Джоанна всегда ненавидела высоту и разные физические упражнения и вообще не любила делать то, что было ей не под силу. Когда она лезла на стену, в ее ладони впилось несколько заноз. Она ожидала, что Керис начнет подшучивать над ней, но он просто изучающе смотрел на нее. Керис вовсе не думал смеяться – он только помог ей спуститься вниз. Только тут девушка обратила внимание, что ночной воздух напоен ароматом каких-то деревьев – запах был очень похож на запах лаврового листа. Возможно, тут действительно росли лавры. Через мгновение стена слегка зашаталась – это лез Антриг. Наконец и он перевалил через забор. Теперь вся группа была в сборе.
– Интересно, сильно ли мы будем рисковать, если зажжем свет? – прошептал Виндроуз, когда они зашагали по саду. – Вообще-то ближайшая дверь за углом. Там вход в бараки.
Керис кивнул. Джоанна сунулась было в свой кошель, чтобы достать оттуда спички, как Антриг опередил ее – стремительно сжав ладонь, он вдруг раскрыл ее, и на ладони заплясал крошечный голубой огонек. Огонек этот слетел с руки отставного кудесника и полетел впереди них, невысоко над землей. Девушка удивленно поглядела на него – и Антриг улыбнулся, словно нашкодивший чертенок.