Шлыков отошёл в сторону областного руководства, порадовать их новыми уликами. Федосеев решил, что можно и распрощаться. Он уже ехал в город, когда в его кармане снова подал голос мобильник.

— Да, Федосеев слушает.

— Антон, можешь спать спокойно. Все бумаги у меня. Хочешь на них посмотреть?

— Конечно.

— Когда встретимся?

— Да хоть сейчас.

— Где?

После короткого раздумья Антон решился.

— Давай на «Съезжей», около моста.

— Идет, минут через пять я буду там.

«Съезжей» называлась асфальтированная площадка около железнодорожного моста, место безлюдное и удобное для подъезда. Когда приватизированный Кижаевым «Фольксваген» подъехал к мосту, черная «Волга» уже поджидала его. Игорь не торопясь, подошел к машине Антона, открыл дверцу. Антон курил, и, как показалось Кижаеву, чуть нервничал. Это проглядывало в том, как он затягивался и чересчур часто стряхивал пепел.

— Привет, давно не виделись, — весело приветствовал старого друга Игорь. Ощущение того, что все закончилось, переполняло душу «Альбатроса» легкомысленной радостью.

— Да, целых трое суток, — заметил Антон пожимая руку Кижаеву.

— Ну, как тебе суматоха, что я заварил?

— Более чем впечатляет. Как ты только успеваешь везде.

— Жить захочешь, не так крутиться будешь.

После предварительного обмена любезностями Антон спросил: — Ну, ты привез, что обещал?

— Конечно. Кстати, там не только твое сочинение на вольную тему, но и ещё кое-что.

Документы Антон схватил с жадностью голодного пса, глотающего брошенный добрым мясником кусок печенки. Лишь глянув на справку о своем благосостоянии, он небрежно отложил ее в сторону и впился взглядом в чуть пожелтевший листок бумаги.

— Вот он, якорь! — пробормотал он.

— Почему якорь? — удивился Кежа.

— Потому что держал мою судьбу на месте. Я бы многое по-другому в городе повернул, да вот это мешало. А теперь я ни от кого не завишу. Ты вычистил город от бандитов, Шлыков посадит продажных ментов, я выставлю свою кандидатуру на пост мэра, и вот тогда я действительно стану хозяином города.

— Ты думаешь, выиграешь?

— Обязательно. Стародымов не слишком популярен в народе.

— И что ты будешь делать уже мэром?

— Да планов много, привлечём сюда крупный капитал, инвестиции в наши заводы, года через три ты Кривов не узнаешь. А тогда можно будет побороться и за кресло губернатора. К этому времени от Тихомирского народ устанет, всё-таки десять лет на одном месте, так что шансы у меня будут.

— Однако ты замахнулся, — мотнул головой Кижаев. — Почему сразу не в президенты?

Антон с улыбкой взглянул на старого друга.

— Потому что я прагматик, а не идиот.

— Хорошо, я за тебя рад. Ну, я пошел. На сегодня у меня, вроде бы, все, так что охота отоспаться. На, возвращаю тебе мобильник.

Игорь с некоторым сожалением отдал телефон, он уже чуточку привык к подобным преимуществам прогресса.

— Бывай. Заходи если будут ещё, какие проблемы, — предложил Федосеев.

— Ну, если приспичит, то конечно.

Они пожали друг другу руки, Игорь вылез из машины и двинулся к своему «Фольксвагену». Он уже взялся за ручку дверцы, когда сзади раздался выстрел. Тело Кижаева кинуло вперед, он ударился лицом о крышу машины и медленно сполз на асфальт.

Глава 38

В наступившей тишине щелкнул замок дверцы «Волги», Антон Ильич Федосеев медленно приблизился к лежавшему на земле телу. Не выпуская из рук оружие, он присел на корточки и попытался рассмотреть лицо бывшего друга.

— Понимаешь, Игорь, — пробормотал он. — Друзей в нашем деле не бывает. Ты обломил два крючка, но ты сам как раз третий крючок. А я не хочу больше ни от кого зависеть. Так что прости.

"Надо его добить, — подумал Антон. — Как в кино, контрольный выстрел. Только надо посмотреть, не осталось ли у него ещё чего, ещё каких-нибудь бумаг".

Он перевернул тело Кижаева, начал шарить по карманам. На мост влетел скорый поезд, и в этом грохоте господин мэр не услышал, как тихо открылась задняя дверца «Фольксвагена» и тяжелый удар водопроводной трубы обрушился на его затылок.

Первый раз Кижаев пришел в себя, когда кто-то, подхватив под мышки, втаскивал его тело на заднее сиденье машины. Нестерпимо болела голова, тело онемело и почти не повиновалось ему.

— Чижёлый какой. Кежа, в тебе дерьма, что ли, много? — Пробормотал над его ухом странно знакомый голос, но последующий толчок снова болезненно ударил по мозгам Кижаева и погрузил его в темноту.

Второй раз он очнулся уже по дороге, тело начало его слушаться, но головная боль осталась, и Игорю не хотелось, не только двигаться, но и думать. Судя по покачиванию под ним сиденья «Фольксваген» куда то ехал, но куда, зачем — Кеже было уже все равно. Вскоре машина остановилась, щелкнула и захлопнулась дверца машины. Через пару минут рядом с машиной раздались возбужденные голоса, и Кежа увидел над собой знакомое лицо доктора Михайловского.

— Ого, кровищи много натекло, — заметил он.

— Да ты чё, я же говорю — ему насквозь башку прострелили!

— Ну, если б насквозь, то бы он глазами не хлопал. Давай-ка помоги мне.

Кижаев почувствовал, как его за щиколотки тянут из машины, к этому времени он окончательно овладел своим телом и даже сумел устоять на ногах.

— Хорошо, уже хорошо, теперь пошли, пошли! — приободрил его доктор.

Используя Пупка и Александра как два костыля, Игорь добрался до приемного покоя. Усадив Кежу на кушетку, Михайловский промокнул кровь ватой, и, осмотрев рану на голове Игоря, хмыкнул.

— Везёт тебе, парень. Сантиметром левей и тебя бы сейчас отправили в домик во дворе.

Во дворе больницы стояло только одно строение — морг, так что намек Кежа понял. А доктор с монотонностью радио продолжал ставить диагноз.

— А так пуля только чиркнула по твоей бестолковке. Надо будет, потом просветить твой черепок на рентгене, но сейчас он у нас, как всегда, сломан, так что придеться отложить все на потом. Машь! Обработай рану этому герою и перевяжи его.

Отдав команду, Михайлов убежал куда-то наверх. Пышногрудая медсестра быстро выстригла рядом с раной волосы, промакнула все йодом, и успокоила зашипевшего от боли Кижаева.

— Это ерунда, у тебя кусок кожи просто содрало. Повезло. Сегодня у нас как в Чечне, всё везут и везут. Трое раненых, один с переломами ноги, а уж морг под завязку забили. Всех хирургов и патологоанатомов вызвали на работу.

Когда Кижаев окончательно начал походить на раненого Чапаева перед последним заплывом, вернулся доктор.

— Ну, как себя чувствуешь? — спросил он.

— Как после нокаута. Меня разок так вырубали на городском турнире, помнишь? Вот и сейчас такое же состояние.

— Ляжешь к нам?

Игорь мотнул головой и сморщился от плеснувшей внутри черепа боли.

— Нет, лучше дома отлежусь.

— Ну, смотри, а то мы сотрясения хорошо лечим.

— Дома вылечишь. Поеду я, пожалуй, домой.

— Машину-то сможешь вести?

— Конечно.

Потом Кижаев удивленно сморщился и спросил: — Слушай, а кто меня сюда привез?

— Как кто? Он.

И доктор кивнул на Пупка. Тот гордо сопел от счастья. Еще бы, такие удивленные глаза он у Кежи еще ни никогда не видел.

— Как же это ты так сумел? — спросил Игорь.

— Как-как! Завел да поехал, — солидно отозвался Пупок. — Вот затащить тебя в машину, это было трудно. А так, вести машину — плевое дело.

— Да? Ну, ты даешь, парень.

— Я же говорю, когда вырасту — стану пилотом "Формулы один".

Тут Кижаев вспомнил про кое-что еще.

— Слушай, а этот что, тот, второй, уехал?

— На «Волге»?

— Да.

— Нет, я его так хорошо по темечку той трубой огрел, он, поди, до сих пор там, на берегу валяется.

— Так ты его… стукнул по башке?! — высоко подняв брови, спросил Игорь.