Этот завоеватель основал Александрию для того, чтобы закрепить за собой Египет; она была для него ключом, отпиравшим двери этой страны в том самом месте, где предшествовавшие ему цари имели ключ, чтобы запирать их, и он тогда еще не помышлял о той торговле, мысль о которой могла зародиться у него лишь после открытия Индийского моря.

Пожалуй, даже после этого открытия у него не зародилось никаких новых планов насчет Александрии; и хотя он вообще и намеревался установить торговлю между Индией и западными частями своей империи, но у него было еще слишком мало сведений для того, чтобы он мог помыслить вести ее через Египет. Он видел Инд, видел Нил, но ничего не знал о находящихся между ними морях Аравии. Однако по возвращении из Индии он тотчас же велел построить новые флоты, совершил плавания по морю, а также по Эвлу, Тигру и Евфрату, уничтожил пороги, сделанные на этих реках персами, и открыл, что Персидский залив представляет собою часть океана. И так как он обследовал это море, как прежде Индийское, построил в Вавилоне арсеналы и порт для тысячи кораблей, послал в Финикию и Сирию 500 талантов для вывоза оттуда моряков, которых хотел разместить в колониях, основанных им на морских берегах; так как, наконец, он произвел большие работы на Евфрате и других ассирийских реках, то не может быть никакого сомнения в том, что он намеревался вести торговлю с Индией через Вавилон и Персидский залив.

Некоторые писатели, основываясь на том, что Александр хотел покорить Аравию, утверждали, что он имел намерение перенести туда столицу своей империи; но разве он мог выбрать для этой цели место, которого сам не знал? К тому же Аравия подходила для этого менее, чем какая бы то ни было другая страна на свете: она отдалила бы его — от его империи. Калифы, завоевав отдаленные страны, не замедлили покинуть Аравию, чтобы поселиться в других местах.

ГЛАВА IX

О торговле греческих царей после Александра

Когда Александр покорил Египет, Красное морс было еще очень мало известно и совсем неизвестна та часть океана, которая соединяется с этим морем и с одной стороны омывает берега Африки, а с другой — берега Аравии. Даже в более поздние времена считалось невозможным объехать морем Аравийский полуостров, и лица, пытавшиеся с разных сторон осуществить этот объезд, отказались от своего замысла. «Возможно ли, — говорили тогда, — плавать у южных берегов Аравии, когда войско Камбиза, прошедшее северной частью этой страны, почти все погибло, а войско, посланное Птоломеем, сыном Лага, в Вавилон на помощь Селевку Никатору, терпело невероятные бедствия и из-за зноя могло идти только ночью?»

Персы совсем не занимались мореплаванием. Покорив Египет. они внесли в него тот же дух, который господствовал в их собственной стране. Сами же они отличались такой поразительной небрежностью в этом отношении, что, по свидетельству греческих царей, ничего не знали не только о путешествиях по океану тирян, идумеян и евреев, но даже и о мореплавании по Красному морю. Я думаю, что в результате уничтожения Навуходоносором первого Тира и разных племен и городов близ Красного моря были утрачены все сведения, накопленные в более раннее время.

В эпоху персов Египет не соприкасался с Красным морем; всю его территорию составляла длинная и узкая полоса земли орошаемая наводнениями Нила и сжатая с обеих сторон горными цепями. Поэтому надо было вторично открыть и Красное море, и океан. Честь этого открытия принадлежит любознательности греческих царей.

При них совершались плавания к истокам Пила; стали охотиться на слонов в странах между Нилом и морем; открыли берега этого моря, дойдя до них сухим путем; и так как эти открытия были сделаны в эпоху владычества греков, то названия новооткрытым местам были даны греческие, и храмы были посвящены греческим божествам.

Египетские греки могли вести обширную торговлю. Они владели портами Красного моря, Тир — соперник всякой торговой нации — уже не существовал, древние предрассудки страны не стесняли их — так Египет стал центром вселенной.

Сирийские цари оставили царям Египта южную торговлю с Индией и занялись лишь тою северной торговлей, которая велась через Аму-Дарью и Каспийское море. В то время думали, что это море составляет часть Северного океана, и Александр незадолго до своей смерти построил флот, чтобы разведать, не сообщается ли оно с океаном через Черное море или через какое-нибудь другое восточное море, лежащее на пути в Индию. После него Селевк и Антиох обратили особое внимание на исследование этого моря и держали на нем флоты. Часть его, открытая Селевком, названа морем Селевка, а часть, открытая Антиохом, — Антиохийским морем. Внимательно следя за всем, что могло быть предпринято с этой стороны, эти цари пренебрегали южными морями, может быть, потому, что там Птоломеев флот уже господствовал, или потому, что они заметили в персах непобедимое отвращение к мореплаванию. Южный берег Персии не поставлял матросов; они появились там лишь в последние годы жизни Александра. Между тем египетские цари, владевшие Кипром, Финикией и множеством мест на берегах Малой Азии, имели все средства для морских предприятий. Им не приходилось для этого идти наперекор духу своих подданных; надо было только, чтобы они ему следовали.

Трудно понять, почему древние так упорно держались мнения, что Каспийское море составляет часть океана. Экспедиции Александра, сирийских царей, парфян и римлян не могли разубедить их в этом. Люди вообще склонны как можно дольше сохранять свои заблуждения. Сначала была известна только южная часть Каспийского моря, и ее принимали за океан, а когда начали исследовать берега его северной части, то думали, что здесь океан вдается в землю. Это береговое мореплавание с востока достигало только Аму-Дарьи, а с запада — пределов Албании. Северная сторона моря была тинистая и потому малопригодная для судоходства. По всем этим причинам его продолжали принимать за океан.

Войско Александра с восточной стороны дошло только до реки Гипаниса, последней из впадающих в Инд, поэтому первоначально торговля греков с Индией производилась лишь в очень небольшой части страны. Селевк Никатор проник до Ганга, что привело к открытию моря, куда впадает эта река, т. е. Бенгальского залива. Ныне открывают земли посредством морских путешествий; прежде открывали моря посредством завоевания земель.

Страбон, несмотря на свидетельство Аполлодора, повидимому, сомневается, чтобы греческие цари Бактрии заходили далее, чем Селевк и Александр. Но если они и действительно не проникли дальше Селевка на восток, то они проникли дальше на юг: они открыли Сигер и малабарские порты, подавшие повод к мореплаванию, о котором я сейчас будут говорить.

Плиний сообщает нам, что плавание в Индию совершалось последовательно тремя путями. Сначала отправлялись от Сиагрского мыса к острову Паталена, расположенному в устье Инда: это путь флота Александра. Потом избрана была более короткая и верная дорога; ее начинали от того же мыса, идя к Сигеру. Этот Сигер не может быть ничем иным, кроме царства Сигерского, о котором говорит Страбон и которое было открыто греческими царями Бактрии. Плиний мог назвать этот путь более коротким только потому, что на него тратилось менее времени, так как Сигер должен был лежать далее Инда, ибо он был открыт царями Бактрии; но этот путь избирали, вероятно, для того, чтобы избежать обхода разных берегов и воспользоваться некоторыми ветрами. Наконец, купцы* открыли еще третий путь: они отправлялись в Кан или Окел — два порта, расположенные в устье Красного моря, — откуда с западным ветром достигали первой индийской пристани Музирис и шли далее к другим портам.

Отсюда видно, что вместо того, чтобы идти от устья Красного моря до Сиагры, поднимаясь вдоль северо-восточных берегов Счастливой Аравии, они шли прямо с запада на восток, используя муссоны, которые были открыты во время плаваний по этим местам. Древние удалялись от берегов только, когда могли пользоваться муссонами и пассатами, которые были для них своего рода компасом.