Как мы убивали время

Последние пару, а то и больше минут перед возвращением на поле спортсмены обычно проводят стоя, разминаясь и одновременно подбадривая друг друга. Обиды и споры забыты, команда вновь собирается в единый кулак, и вот он - сигнал судей к возобновлению поединка.

По дороге из раздевалки к зеленой арене кто-то из авторитетов команды, чаще других Хохлов, Бушманов и Семак, просили меня сказать Лёне, чтобы он не заигрывался, не передерживал мяч и смелее шел в стыки. Тот обычно соглашался, но наступить на горло собственной песне так и не мог: бразилец есть бразилец. Тем более что Федорыч ему много тогда чего прощал.

Во втором тайме обстановка на скамейке становилась еще более напряженной. Время в зависимости от результата либо подозрительно медленно тянулось, либо предательски быстро утекало. Разница в том, что для затяжки игры существует масса уловок, к которым прибегают абсолютно все команды, а вот убыстрить темп практически невозможно.

Кстати, Лёня показал себя крупным специалистом и по этой части. Как-то на исходе матча, при благоприятном для нас счете, он неожиданно рухнул наземь в одном из игровых моментов и начал корчиться. К нему, как и положено, тут же рванули доктор с массажистом (мне разрешали выходить на поле только в самых экстренных случаях), а он незаметно для судьи лукаво подмигнул им, попросил побрызгать на ногу заморозкой, попил водички и как ни в чем не бывало продолжил игру. То ли Леонидас оказался хорошим артистом, то ли судья был чересчур либерален к иностранцу, но на пару-тройку минут мы тогда игровое время убили.

Разбор полетов

Финальный свисток - венец футбольного действа. Порой он вызывает бурю эмоций, особенно если матч сыгран решающий или просто принципиальный. В этом случае настроение у футболистов, тренеров и болельщиков двух команд полярное. У одних глаза горят от счастья, они радуются, обнимаются; другие, наоборот, злятся, убиваются.

Однако большинство игр все-таки рядовые, рабочие. Поэтому берусь утверждать, что первое чувство, которое приходит к футболисту по окончании матча, скажем, очередного тура национального чемпионата, это - эмоциональное опустошение. Да-да, именно опустошение, замешенное на усталости, на том, что полтора часа на поле бурлили страсти, шла нешуточная борьба под участливое сопереживание трибун, и вот все вмиг кончилось, остановилось и не надо больше никуда бежать…

Нет, радость победы или горечь поражения безусловно придет, но это будет чуть позже - может быть, в раздевалке, может, в машине или уже дома, когда ты останешься один на один с самим собой. Когда начнешь анализировать, что все же произошло, как сыграли клубы-конкуренты и какое место занимает теперь в таблице твоя команда.

А там, на поле, в этот момент -пустота. И дорога в святая святых: мучительно долгая, если проиграл, и незаметная, если выиграл. Возможно, поэтому тренерам в эту минуту трудно добиться от своих подопечных, чтобы они нашли в себе силы и эмоции подбежать к трибуне с самыми отчаянными болельщиками команды и поблагодарить их за поддержку. На моей памяти такое случалось довольно редко, а когда и происходило, то неизменно по инициативе лидеров коллектива - Хохлова. Бушманова, Машкарина, Гашкина, хотя до сих пор убежден, что такое расставание с торсидой должно быть нормой для футболистов.

В раздевалке реальность мира постепенно восстанавливается. Причем общее настроение, громкость голосов и число допускаемых в команду людей прямо пропорциональны результату встречи. В любом случае футболистам опять, как и в перерыве, сначала надо отдышаться, глотнуть чая или воды, перекинуться парой фраз с соседом. Затем они начинают стягивать с себя форму, беспорядочно сбрасывать ее на пол в середине комнаты, чтобы администратор потом смог собрать ее в громадный баул и отправить в прачечную.

Когда все наконец в сборе, в том числе и не дождавшиеся своего часа запасные, начинается то, что журналисты часто называют разбором полетов. Дверь обычно закрывают, и главный толкает речь минут на пять - десять - пятнадцать - опять же в зависимости от содержания игры, а чаще от исхода матча. Я был свидетелем и более продолжительных головомоек, особенно если команда бездарно сыграла или обидно проиграла, а пару раз - однажды с Тархановым, а потом с Ивановым -команда просто просидела полчаса в гробовой тишине, и никто не проронил ни слова. По-моему, это тоже подействовало.

В случае победы, конечно, и атмосфера другая, и оратор не так утомляет. В такие моменты нередко в раздевалку спускаются президент клуба, другие футбольные начальники, ветераны. Чтобы поздравить с хорошей игрой, приободрить ребят, что-нибудь пообещать или просто произнести тост.

Случались и неожиданные встречи. За границей, например, "родную" команду иногда навещали тамошние послы или советники-посланники. В Москве, помнится, наведывались в гости губернатор Приморья Наздратенко, поэт Андрей Дементьев, другие знаменитости, и каждый признавался в своей давней любви к некогда автозаводскому клубу. Ну а в ЦСКА, естественно, всегда дверь была открыта для авторитетов в мундирах с лампасами.

В армейском клубе, как принято и в некоторых других, прямо в раздевалке иногда вручали премиальные. В эти минуты царило особое оживление. Футболисты по очереди подходили к "банкующему", расписывались в ведомости и получали заранее приготовленный конверт со своим именем. В случае неудачи "банк" уплывал в неизвестном направлении так и не будучи вскрытым. По всей видимости, до лучших времен.

Пресс-тайм

На первых порах мне были интересны наблюдения за остывающей после битвы командой, однако вскоре это самое время стало довольно горячим для меня самого. Начиная с 1997 года по требованию ПФЛ стали проводиться послематчевые пресс-конференции - инициатива, на мой взгляд, совершенно необходимая как для тренеров, так и для журналистов. Первые, не повторяясь в многочисленных "эксклюзивных" интервью, могут довести до сведения широкой футбольной общественности свое видение прошедшего матча и рассказать о проблемах команды вообще, а вторые, в свою очередь, получают редкую возможность напрямую пообщаться с тренерами, задать им по горячим следам самые каверзные вопросы и, в конце концов, получше узнать их не только как специалистов, но и как личностей.

В стремлении ПФЛ сделать более цивилизованным общение между тренерами и представителями средств массовой информации положительным было уже то, что большинство клубов элитного российского дивизиона довольно оперативно создали новые или перестроили старые залы для прессы, оборудовав их необходимыми техническими средствами. Комфортные условия для работы пишущей и снимающей братии сегодня имеются на стадионе "Динамо" в Москве, во Владикавказе, на "Петровском" в Питере, а обновленный пресс-центр в пятизвездных "Лужниках" можно смело отнести к одним из самых красивых и удобных в Европе.

И все-таки главное на пресс-конференции - не техническая оснащенность зала, а возможность непосредственного общения с футбольными специалистами. Как выяснилось, тренеры команд высшего дивизиона в большинстве своем общительны, легко идут на контакт с прессой, говорят аргументированно и непринужденно. А иногда, особенно когда их команды выигрывают, я бы даже сказал, вдохновенно. Всегда легко было работать с Валерием Газзаевым, Юрием Семиным, Леонидом Ткаченко, Александром Аверьяновым, Сергеем Андреевым.

Кроме того, есть тренеры эрудированные и по-настоящему интеллигентные, общение с которыми приносит эстетическое удовольствие и надолго западает в память. К таким бы я в первую очередь отнес Владимира Федотова, Беньяминаса Зелькявичуса, Виктора Прокопенко, Анатолия Бышовца и, к сожалению, безвременно от нас ушедшего Анатолия Полосина. Все они без преувеличения - находка для репортера.