И заметил открытую аптечку.

Страх за Санни ударил, словно кулаком под дых. Бумажная упаковка бинта была вскрыта, рулон лежал на крышке аптечки. Его явно использовали, так как конец бинта свисал до земли. В глаза бросилась еще одна деталь: щипцы для завивки, разобранные на две части, валялись на песке.

Ченс сердито выругался. Черт, стоило бы задуматься над щипцами и догадаться, что у нее может быть припрятано и другое оружие. Второй пистолет туда бы не поместился, а вот нож – с легкостью.

Крови он не заметил, но она могла пораниться не очень сильно. Где Санни, черт возьми?

– Санни! – взревел он, выходя на солнце.

В ответ не раздалось ни звука.

Ченс стал изучать следы на песке. Отпечатки ее обуви были везде, но он разглядел свежие отметины, которые вели к сумке, – по-видимому, Санни как раз достала аптечку, – и далее в ту сторону каньона, где находился самолет.

Он не заметил, как в его руке оказался пистолет. Ченс настолько привык к оружию, что не почувствовал его тяжести. Все его внимание сосредоточилось на том, чтобы найти Санни.

Если бы он не шел по следу, то не заметил бы ее. Санни оказалась в самом конце каньона, за плавящимся на жаре самолетом. Каменные стены были испещрены десятками неровных выемок, и она, цепляясь за скалу, стояла в одной из них на высоте около четырех метров от земли.

Удивление, страх, облегчение и злость свились в нем в клубок. В бессильной ярости Ченс смотрел, как Санни, вытянув руки над головой и прижимая лицо к стене, пытается вогнать в нее зловеще выглядевший нож, используя камень во второй руке как молоток. Она промахнулась и ударила себя по пальцам. Вылетевшие из ее рта проклятья заставили Ченса удивленно приподнять брови.

Ладони Санни были обмотаны бинтом. То ли она поранилась раньше, то ли таким образом попыталась защитить руки. Он не знал. Зато точно знал, что если Санни сорвется, то, наверняка, покалечится, и что ему хочется одного – снять ее и отшлепать.

Ченс безжалостно подавил рвущийся из горла вопль. Не хватало еще напугать ее до такой степени, чтобы она свалилась. Вместо этого он сунул пистолет за пояс и подошел к каменной стене, встав прямо под тем местом, куда она, если что-то случится, упадет. И заставил себя спокойно произнести:

– Санни, я прямо под тобой. Ты можешь спуститься?

Ее правая рука замерла до того, как в очередной раз ударить по ножу. Не глядя вниз, Санни ответила:

– Возможно. Это не должно быть труднее, чем подниматься.

Ченс прекрасно понял, что она делает и зачем, но огромный объем работы и чисто физическая невыполнимость задачи не вызывала сомнений. На всякий случай он уточнил:

– Чем это ты тут занимаешься?

– Вырубаю выемки в скале, чтобы забраться наверх.

Голос Санни звучал хмуро, как будто она и сама догадывалась, что успех ее затеи призрачен.

Пытаясь сохранить самообладание, Ченс стиснул кулаки. Он измерил взглядом возвышающуюся стену. Четыре-пять метров, на которые поднялась Санни, составляли не больше десятой части того расстояния, которое необходимо преодолеть, чтобы выбраться из каньона. Причем являлись самой легкой десятой частью.

Ченс прислонился ладонями к камням и резко отдернул руки. Скала накалилась и обжигала! Его беспокойство усилилось. Хотелось наорать, что ему в жизни не приходилось слышать о более идиотской затее. Очень хотелось. Но вместо этого Ченс спокойно сказал:

– Милая, камни слишком нагрелись. Спускайся, пока ты не обожглась.

Санни рассмеялась, но без привычного веселья.

– Слишком поздно.

К черту уговоры!

– Бросай нож и слазь с проклятой скалы, – рявкнул он командным голосом.

К удивлению Ченса, Санни послушалась, отбросив нож и камень в сторону, чтобы те не приземлились ему на голову. Она чувствовала страшное напряжение в каждой мышце тела, когда по пути вниз нащупывала ногами выдолбленные ею отверстия. Ченс стоял под ней, вытянув руки на случай, если Санни сорвется. На ее стройных ногах и тонких руках напрягались мышцы, и он снова оценил, насколько сильна эта женщина. Человек, который время от времени бегает или посещает тренажерный зал, не может похвастаться такой выносливостью. Она достигается временем и настойчивостью. Ченс это точно знал, так как старался поддерживать себя в наилучшей физической форме. Скорее всего, Санни занимается спортом не менее часа ежедневно, а то и все два. Вон куда забралась, пока он проверял силки.

Как ни кипела в нем злость, ее перекрывало беспокойство все то время, пока Ченс наблюдал за ее осторожным спуском. Сантиметр за сантиметром, шаг за шагом, лицом к скале. Санни не торопилась, несмотря на то, что камни обжигали пальцы. Опасаясь ее отвлекать, он больше не говорил, просто ждал, не очень терпеливо, когда скалолазка окажется в пределах досягаемости его рук.

И когда это произошло, Ченс помог ей нащупать очередную выемку.

– Спасибо, – задыхаясь, пробормотала Санни, и осторожно спустила вторую ногу.

Ну, все, хватит. Ченс обхватил ее вокруг коленей и оттащил от стены каньона. Санни вскрикнула, пытаясь сохранить равновесие, но теперь, крепко держа ее в руках, он не собирался отпускать свою добычу. Не дав ей перевести дух, Ченс развернул ее лицом к себе и перебросил через плечо.

– Эй, – раздался приглушенный возглас из-за спины.

– Заткнись, – процедил он сквозь зубы, после чего наклонился и подобрал нож, – ты напугала меня до чертиков!

– Так тебе и надо! Ты и сам, похоже, появился из преисподней.

Санни обхватила его за талию, чтобы не мотаться в воздухе. Ченсу оставалось только надеяться, что она не выхватит из-за его ремня пистолет, который оказался у нее практически под рукой, и не всадит в него пулю.

– Дьявольщина, даже не пытайся шутить на эту тему!

Круглые женские ягодицы оказались слишком близко, вызывая непреодолимое искушение. Сейчас, когда Санни висела вниз головой на его плече, его затрясло. За пережитый им страх она должна понести наказание. Ченс положил руку на округлое женское бедро и на несколько секунд предался фантазиям, в которых ее джинсы болтались вокруг лодыжек, а она сама лежала на его коленях попой кверху.

Тут до него дошло, что он поглаживает рукой упругую ягодицу, и Ченс вернулся на грешную землю. К сожалению, не все мечты сбываются. После того, как он позаботится о ее руках и устроит ей хорошую взбучку за то, что подвергла себя такому риску, Ченс собирался излечиться от страха и гнева, проведя с Санни пару часов на одеяле.

Как такое возможно, чтобы он продолжал желать ее до боли? Если бы секс оставался частью работы, с этим можно было бы жить. Но потребность в близости превратилась в навязчивую идею, горевшую в глубине тела и скручивающую его в узел. Из-за Санни приходилось строить хорошую мину при плохой игре, но будь она немного поопытнее, знала бы, что мужчина не занимается с женщиной любовью пять раз за ночь только по причине ее доступности. При такой прыти трех десятков презервативов не хватит даже на неделю.

Шесть уже использованы, и, скорее всего, чтобы успокоиться после пережитого по ее милости ужаса, понадобится еще не менее трех.

Истина заключалась в том, что мужчина не занимается так часто любовью с женщиной, если она действительно не нравится ему.

Все неправильно. Нельзя этого допустить. Необходимо взять себя в руки и сосредоточиться на задании.

Приближаясь к лагерю, Ченс заметил, что Санни начала принюхиваться.

– Ты совсем с ума сошла? – спросил он удивленно.

Санни снова повела носом.

– Не глупи. Лучше скажи, чем так пахнет? – она глубоко вдохнула. – Похоже, пахнет … едой.

Вопреки настроению кончики губ Ченса дрогнули.

– Я подстрелил кролика.

Разворачиваясь в сторону костра, Санни едва не выкрутила ему плечо. Восхищенный визг чуть не повредил ему барабанные перепонки, но улыбка Ченса непроизвольно стала шире. Он ничего не мог поделать с удовольствием от общения с Санни. Ни разу в жизни ему не встречался человек, который отличался бы такой яркой жизнерадостностью. В голове не укладывалось, как она могла входить в преступную сеть, отбиравшую жизни у невинных людей.