Это отлично понимал и шеф имперской службы безопасности Гейдрих, и его подчиненные. Однако это нисколько не мешало реализации плана. И Гейдрих начал действовать:

он, пишет Шелленберг, представил Гитлеру донесение Скоблина о Тухачевском.

«Сам материал не был полным. В нем не содержалось никакого документального доказательства активного участия руководителей германской армии в заговоре Тухачевского. Гейдрих понимал это и сам и добавил сфабрикованные сведения с целью компрометации германских генералов. Он чувствовал себя вправе это сделать, коль скоро этим самым он мог ослабить растущую мощь Красной Армии, которая ставила под угрозу превосходство рейхсвера»66.

Зная характер Сталина и ситуацию в Кремле, в Берлине могли рассчитывать на успех.

«Разоблачение Тухачевского могло бы помочь Сталину укрепить свои силы или толкнуть его на уничтожение значительной части своего генерального штаба. Гитлер в конце концов… вмешался во внутренние дела Советского Союза на стороне Сталина» 7.

Фабрикация материалов была делом техники. Взяв за основу подлинные документы времен контактов рейхсвера и РККА, специалисты имперской службы безопасности подготовили искусные подделки.

«Гитлер тотчас же распорядился о том, чтобы офицеров штаба германской армии держали в неведении относительно шага, за мышлявшегося против Тухачевского, так как опасался, что они могут предупредить советского маршала. И вот однажды ночью Гейдрих послал две специальные группы взломать секретные архивы генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Канарисом. В состав групп были включены специалисты–взломщики из уголовной полиции. Был найден и изъят материал, относящийся к сотрудничеству германского генерального штаба с Красной Армией. Важный материал был также найден в делах адмирала Канариса»68.

Подготовленное досье через посредников было передано сначала в Прагу — президенту Э. Бенешу, а затем — Москву.

Чешский посланник в Берлине В. Мастны в феврале 1937 году телеграфировал Бенешу, что Гитлер располагает сведениями «о возможности неожиданного и скорого переворота в России…

и установления военной диктатуры в Москве»69.

Этот сценарий, как наиболее вероятный рассматривает и известный немецкий историк И. Пфафф. Он указывает и на то, что «национал–социалистские клеветнические обвинения против Тухачевского распространялись по берлинским источникам еще с осени 1935 г. Но тогда еще не начались московские процессы, а именно процессы (в августе 1936–го и январе 1937 года) дали повод для надежд, что Сталин поверит в интригу против Тухачевского и советского генералитета»70.

А весной 1936 года Тухачевским заинтересовалось геббельсовское министерство пропаганды. В Баварском Главном государственном архиве хранится ответ имперского военного министерства на запрос министерства пропаганды по делу «советского маршала Тухачевского». Отказ выдать министерству пропаганды архивное дело военнопленного Первой мировой войны лейтенанта Тухачевского мотивирован так:

«В связи со вновь вскрывшимися обстоятельствами штрафная карта лейтенанта Тухачевского выдана быть не может, поскольку персональные нападки на Тухачевского сейчас неуместны »71.

В это время Тухачевского уже активно «разрабатывали » гитлеровские спецслужбы, потому публичная ком прометация его через Геббельса — через средства массовой информации — могла бы испортить им игру. По этой причине военное министерство по согласованию с министерством иностранных дел решило прикрыть рупор. Характерно также, что делом Тухачевского 1917–го интересовались вплоть до ноября 1937 года. Оно окончательно было архивировано только 13 ноября 1937 года.

Гейдрих работал чисто: для достоверности был подключен еще один канал «утечки» информации — французский.

Весной, в марте 1937 года, посол СССР во Франции Потемкин сообщил, со ссылкой на министра обороны Франции Э. Даладье, компрометирующую информацию на Тухачевского.

«Из якобы серьезного французского источника, — писал он, — Даладье недавно узнал о расчетах германских кругов подготовить в СССР государственный переворот при содействии враждебных нынешнему советскому строю элементов из командного состава Красной Армии… Даладье добавил, что те же сведения о замыслах Германии получены военным министерством из русских эмигрантских кругов… Даладье пояснил, что более конкретными сведениями он пока не располагает, но что он считал «долгом дружбы», передать нам свою информацию, которая может быть для нас небесполезна»72.

Под серьезным французским источником подразумевалась французская разведка, под русскими эмигрантскими кругами — Скоблин. Оба источника имели выход на немецкую разведку73.

Материал против Тухачевского, указывает Шелленберг, был передан Москве в середине мая 1937 года74.

К этому времени Сталину такие «документы» могли понадобиться разве что про запас: Тухачевский уже был смещен со всех постов (а вскоре арестован), а его «сообщники » уже находились на Лубянке. Нигде больше немецкий компромат не всплывал. И, предположительно, был уничтожен после подписания пакта Молотова—Риббентропа в 1939 году.

«Таким образом, дело маршала Тухачевского явилось подготовительным шагом к сближению между Гитлером и Сталиным.

Оно явилось поворотным пунктом, ознаменовавшим решение Гитлера обеспечить свой восточный фронт союзом с Россией на время подготовки к нападению на Запад»75…

…Как–то зимой 1936/1937 года Тухачевский появился на литературном вечере дома у Галины Серебряковой.

«Прозвучали стихи Маяковского и Багрицкого, нравившиеся Михаилу Николаевичу. Выслушав их, он начал декламировать сам, низким, хорошо поставленным голосом».

Тухачевский читал эпитафию самому себе:

Рожденные в года глухие Пути не помнят своего.

Мы — дети страшных лет России — Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы — Кровавый отсвет в лицах есть.

Есть немота. То гул набата Заставил заградить уста.

В сердцах, восторженных когда–то, Есть роковая пустота.

Но пусть над нашим смертным ложем Взовьется с криком воронье, — Те, кто достойней, Боже, Боже, — Да узрят царствие твое.

Источники и литература

1. Шелленберг В. Лабиринт: Мемуары гитлеровского разведчика / Пер. с англ. М.: Дом Бируни, 1991, с. 40.

2. Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917–1940). М., 1965, с. 116.

3. Тухачевский М. Н. Избранные произведения. М., 1964, т. 2, с. 181.

4. Симонов К. М. Беседы с Маршалом Советского Союза И. С. Коневым // Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988, с. 395.

5. Тухачевский М. Н. Избранные произведения, т. 2, с. 183.

6. Шумихин В. С. Советская военная авиация. 1917—1941.

М., 1986, с. 197.

7. Дайнес В. О. Михаил Николаевич Тухачевский // Вопросы истории, № 10,1989, с. 56.

8. Записки секции по изучению проблем войны Комакадемии, 1930, т. 1, с. 19.

9. Дайнес В. О. Указ. соч., с. 56—57.

10. Тодорский А. И. Маршал Тухачевский. М.: Политиздат, 1966, с. 86–87.

11. Дайнес В. О. Указ. соч., с. 57.

12. Рубцов Ю. В. Маршалы Сталина. Ростов–н/Д.: Феникс, 2002, с. 43. (Серия «Исторические силуэты») 13. Zeidler Manfred. Reichswehrand Rote Armee. 1920–1933. Wege und Statinen einer ungewunlichen Zusammenarbeit. Munchen, 1993, s. 292.

14. Croehler Olaf. Selbstmorderische Allianz. Deutsch–russische Militurbeziehungen 1920–1941. Berlin, 1992, s. 79.

15. Zeidler Manfred. Reichswehr and Rote Armee. 1920–1933. Wege und Statinen einer ungewunlichen Zusammenarbeit. Munchen, 1993, s. 293.

16. Тухачевский М. Н. Избранные произведения. М., 1964, т. 2, с. 221.

17. Там же, с. 183.

18. Дайнес В. О. Указ. соч., с. 57.

19. Речь т. Тухачевского на XVII съезде ВКП(б). Заседание 4 февраля 1934 г., вечернее // http://www.hrono.ru /da/01 .html 20. Там же.