Муравьев предлагал раздробить армию на семь колонн, которые должны были одновременно вести наступление на фронте. Реальные боевые действии вела бы одна из колонн, все остальные — лишь «демонстрировали », предприняв обходной маневр. Тухачевский категорически не соглашался:

«Я не мог проводить сознательно этот сумасшедший план в жизнь, и, поневоле, должен был внести коррективы»29.

План Тухачевского сводился к тому, чтобы использовать Волгу как коммуникацию для продвижения войск от Симбирска до Самары, по берегам реки он намеревался пустить кавалерию и броневые автомашины, а на подводах — небольшие пехотные части.

Конфликт между Муравьевым и Тухачевским назревал и без того стремительно. Уверенный в себе командарм, к тому же окрыленный первыми эффектными победами, не терпел вмешательства в собственную деятельность. Осторожный, привыкший даже чрезмерно вникать в детали подготовки к операциям, Муравьев стремился осадить слишком активного подчиненного, давая подробнейшие директивы. Тухачевский не выдержал после того, как вследствие руководящего вмешательства Муравьева красные оставили Сызрань, о занятии которой командарм еще несколько дней назад телеграфировал в столицу. Он направил командующему Восточным фронтом беспрецедентную по степени нарушения субординации телеграмму.

«Главкому Муравьеву, Симбирск Сызрань оставлена. Хотел еще вчера начать наступление всеми силами, но броневому дивизиону было Вами запрещено двигаться, а потому наше наступление на Усолье и Ставрополь велось лишь жидкими пехотными частями.

Совершенно невозможно так стеснять мою самостоятельность, как это делаете Вы. Мне лучше видно на месте, как надо дело делать.

Давайте мне задачи, и они будут исполнены, но не давайте рецептов, это невыносимо. Неужели всемирная военная история еще недостаточно это показала?! Не сочтите этого заявления недисциплинированностью.

Поверьте, что я ценю Ваш пыл и не меньше Вас предан общему делу. Ведь армии, согласно уставу, тактике и стратегии, получают только задачи и директивы самого общего характера.

Даже приказания армиям избегают давать. Вы же командуете за меня и даже за моих начальников дивизий. Может быть, это было вызвано нераспорядительностью прежних начальников, но мне кажется, что до сих пор я не мог бы вызвать в этом отношении Вашего недовольства.

Я ничуть не считаю положение опасным. Я думаю, что нам необходимо свидеться. При первой возможности возвращусь. Немедленно перейду в наступление на Сызрань.

Командарм–1 Тухачевский 10 июля 1918 г.»30 11 июля Муравьев прибыл на пароходе в Симбирск — лично командовать операцией. Тухачевского, вызванного к нему для доклада, немедленно арестовали красноармейцы — по приказу главкома. Муравьев уехал на заседание симбирского губисполкома, а красноармейцы — по установившейся в Гражданскую войну традиции самосудов — вознамерились тут же расстрелять арестованного. Кто–то из них, правда, к счастью, успел спросить: «За что арестован?

» Спокойный ответ нерастерявшегося командующего:

«За то, что большевик», — ошарашил их. Тухачевского освободили. О дальнейших событиях можно судить лишь по воспоминаниям участников происшествия: самого Тухачевского и комиссара 1–й армии В. Куйбышева.

«Муравьев прибыл в Симбирск без политического комиссара с 600 солдатами, заранее в Симбирске было сосредоточено око ло десятка броневиков. В 15 верстах от Симбирска Муравьев устроил на пароходе митинг и сообщил солдатам о цели поездки в Симбирск. Говорил туманно, солдаты ничего не поняли»31, — телеграфировал Куйбышев в Совнарком 14 июля 1918 года.

«Красноармейцы были взяты им наскоком. Он заговорил их, и они ничего не понимали и шли за Муравьевым, считая его старым «советским воякой». Также бессознательно перешел на сторону Муравьева и броневой дивизион, стоявший в Симбирске »32, — вспоминал Тухачевский.

По прибытии в Симбирск Муравьев расставил против почты и телеграфа пулеметы, окружил здание Совета броневиками и пулеметами и устроил митинг. Солдатам говорил об объявлении войны Германии, заключении мира с чехословаками, образовании Поволжской республики, в правительство которой войдут левые эсеры, максималисты, анархисты. Он выкрикивал:

«Да здравствует власть, долой гражданскую войну, с братьями чехословаками против Германии, да здравствует война с Германией!». Пока Муравьев дискутировал с секретарем симбирского губисполкома И. Варейкисом о создании Поволжской республики, Куйбышев, собрав верные большевикам латышские отряды и Московский полк, захватил пароход «Межень». Так и не найдя общего языка с коммунистами, разъяренный Муравьев покинул губком и был немедленно расстрелян коммунистической дружиной.

Временным исполняющим обязанности командующего Восточным фронтом был назначен Тухачевский, вскоре сдавший командование вновь назначенному комфронтом — И. Вацетису. Авантюрная «вспышка» под руководством Муравьева не только спровоцировала новый всплеск «красного террора» (следствие по муравьевскому делу и расправа с участниками восстания проводились со всей большевистской жестокостью), но и крайне негативно сказалась на ситуации в армии. Красноармейцы, получившие от Муравьева телеграммы о заключении мира с чехословаками и войне с Германией, сутки спустя получили извещение об измене Муравьева, его расстреле и о необходимости немедленно продолжить борьбу с чехословаками. Солдаты не знали, кому верить. В войсках, среди красноармейцев Муравьев зарекомендовал себя удачливым военачальником, «отцом солдат», еще на Украине, в боях против Центральной Рады. Войска охватила паника.

Тухачевский вынужден немедленно обратиться к наркому по военным делам Л. Д. Троцкому.

«Срочно. Вне очереди. Военная. Секретно. Лично.

Москва. Наркомвоен. Троцкому.

Ввиду крайне серьезного положения I армии, которая является в данное время единственной вполне боеспособной надежной группой, прошу самых точных, обширных сведений о создавшейся обстановке и планах на будущее. Армия после покушения бывшего главнокомандующего Муравьева, имевшего место в Симбирске, …переживает серьезный момент… Необходимы срочные распоряжения и объяснения событий, намеренно скрываемых штабом главнокомандующего (речь идет о Муравьеве. — Ю. К.)… Это создает столь серьезные осложнения, которые без вашего срочного ответа неразрешимы.

Командарм–1 Тухачевский»33.

Муравьевское восстание спровоцировало и очередной всплеск недоверия к «золотопогонникам». Комиссары и многие солдаты стали подозревать в предательстве чуть ли не всех бывших царских офицеров — своих нынешних командиров. Естественно, не избежал подозрений и Тухачевский.

Подозрения вылились в директиву реввоенсовета Восточного фронта о его аресте. К счастью, этому воспротивились Варейкис и Куйбышев.

Пока на Восточном фронте царила неразбериха, пока красные полки откатывались от Мелекесса, Симбирск заняли войска Каппеля.

Затем совместно с чехословацким корпусом Каппель занял на северном направлении Сенгилей, Мелекесс и Бугульму; наступая по Волге на юг, взял Николаевск и Хвалынск.

Нависла непосредственная угроза над Казанью, куда недавно эвакуировался из Симбирска штаб Восточного фронта в главе с Вацетисом.

К этому времени власть в Самаре была в руках Комуча — Комитета Учредительного Собрания. В него сначала вошли пять членов Учредительного Собрания, позже он объединил около сотни приехавших в Самару их коллег.

Политическое руководство осуществляли правые эсеры, народной армией командовал В. О. Каппель. Главной его силой были легионеры чехословацкого корпуса. В первых приказах Комуча сообщалось о низложении большевистской власти и восстановлении городских дум и земств — Комуч считал себя продолжателем политики Временного правительства. Большевики не замедлили с ответом: решением ВЦИК от 14 июня 1918 года правые эсеры и меньшевики изгонялись из Советов всех рангов.

В первый же день после организации Комуча были расстреляны сто захваченных в плен красноармейцев и красногвардейцев.