Слышать иволги песнь…
**
Слышать иволги песнь –
заурядная вещь –
или Божий завет.
Птица равно поет
для себя и для толп,
дар ее – не секрет.
Только слух облачит
то, что свыше звучит,
в сумрак или во свет.
Значит, длится она
или пресечена –
сильной разницы нет.
"Песня льется в листве!" –
реалист скажет мне.
Нет, любезный!
В тебе.
– --
To hear an oriole sing
May be a common thing,
Or only a divine.
It is not of the bird
Who sings the same, unheard,
As unto crowd.
The fashion of the ear
Atirreth that it hear
In dun or fair.
So whether it be rune,
Or whether it be none,
Is of within;
The "tune is in the tree",
The sceptic showethe me;
"No, sir! In thee!"
Лучше всех музык…
**
Лучше всех музык – за это ручаюсь
я, искушенная в пении птиц, –
в песню песней преображаясь,
необычайные звуки лились.
В каждом коленце – затейливый росчерк,
и повторить его в точности мог
лишь композитор, божественный Моцарт,
тайну унесший за смертный порог.
Так младенцы, пока еще помнят
сладостный лепет Эдемских рек,
силятся ножкам вернуть окрыленность,
выдав невольно праматери грех.
Дети постарше толкуют привычно:
рай – просто миф, а досадный рассказ
об искушении Евы – лишь притча…
Впрочем, о музыке речь повелась.
Храм не услышит таких песнопений,
пусть хоть святой на хоры взойдет.
Звонница, что возвестит Искупленье,
столь оглушительно тишь не взорвет.
О, не забыть бы изгибов мелодий!
Буду их петь про себя без конца,
буду твердить, пока голос мой робкий
в хор не вольется у трона Творца!
– -
Better than music, for I who heard it,
I was used to the birds before;
This was different, "twas translation
Of all the tunes I knew, and more;
"Twasn"t contained like other stanza,
No one could play it the second time
But the composer, perfect Mozart,
Perish with him that keyless rhyme!
So children, assured that brooks in Eden
Bubbled a better melody,
Quaintly infer Eve"s great surrender,
Urging the feet that would not fly.
Children matured are wiser, mostly,
Eden a legend dimly told,
Eve and the anguish graname"s story –
But I was telling a tune I heard.
Not such a strain the church baptizes
When the last saint goes up the aisles,
Not such a stanza shakes the silence
When the redemption strikes her bells.
Let me not lose its smallest cadence,
Humming for promise when alone,
Humming until my faint rehearsal
Drop into tune around the throne!
Смерть – это краткий диалог…
**
Смерть – это краткий диалог
меж плотью и душою.
"Стань прахом!" – Смерть велит, а Дух:
"Я верую в иное".
Смерть, усомнясь, продолжит спор,
но дух, устав от слов,
предъявит крайний аргумент
и сбросит свой покров.
– -
Death is a dialogue between
The spirit and the dust.
"Dissolve", says Death. The Spirit, "Sir,
I have another trust."
Death doubts it, argues from the ground.
The spirit turns away,
Just laying off, for evidence,
An overcoat of clay.
О Смерть, открой врата…
**
О Смерть, открой врата!
Усталые стада,
свершив свой путь земной,
явились на постой.
В тебе – ночная тишь,
в тебе – надежный кров.
Ты так близка – не убежишь,
нежна – не хватит слов.
– -
Let down the bars, O Death!
The tired flocks come in
Whose bleating ceases to repeat,
Whose wandering is done.
Thine is the stillest night,
Thine the securest fold;
Too near thou art for seeking thee,
Too tender to be told.