КРАЙ ПРОПАСТИ
(Перевод Ю. Комова)
Безумие вам больше не грозит,
Невинное то было безрассудство,
Заставившее нас поволноваться: и с грязных
Жизни войн домой шагают ветераны.
Простите наше самомненье и гордыню: мы смущены —
Как тот ребенок, что, по краю пропасти ступая,
Вдруг повернувшись к побелевшим братьям, их спрашивает:
«Думаете вы, что я еще дитя?»
МЕЛЬНИК
(Перевод Ю. Комова)
Невозмутимый мельник,
К кому взывал о помощи ребенок,
Тонущий, течением влекомый мимо мельницы,
Хорошим человеком был, и все же он не встал
Между речным божком и его верной жертвой.
А вскоре и он сам, плывя под солнцем,
Был скован судорогой; ребенка дух
Из камышовых зарослей над ним глумился.
Но молча и без страха он тонул, осознавая,
Что это связано лишь с ним, его удел — и никого другого.
Не будет уподоблен нами мельник
Иуде иль Христу;
Сравним его с животным мы, которое выносит все погоды,
Иль со скрипящим тупо мельничным колесом,
Что безразлично к зерну, лежащему в ларях.
АКРОБАТЫ
(Перевод Ю. Комова)
Неправдоподобно повисшие в воздухе на высоко натянутой проволоке
Любви, несмотря ни на что,
Эти канатоходцы еще сохраняют свое головокружительное равновесие
И улыбаются направо и налево,
Как будто не знают, в какую сторону падать.
ТРИ ПЕСНИ ДЛЯ ЛЮТНИ
(Перевод Ю. Комова)
I Правда — слабое лекарство
Дикий зверь, когда он ранен,
Лучшее лекарство знает —
Корни, ягоды и травы
Или соль лизнуть тут надо —
И свободен бег усталый.
Только знаю, мне поверь,
Это лучше я, чем зверь:
Если я любви попался,
Ветер же к востоку мчался,
Правда — слабое лекарство.
II Единственная тропка для нее
Когда в тебе ей больше нет ни слова,
И ищет взгляд утехи в стороне,
Не говори ни тонко, ни толково,
Ведь сердце не поверит ерунде.
Но с добродетелью лгуна и человека
Шепни, как не жалея ничего,
Любовь ее и боль твоя, все это —
Единственная тропка для нее.
III И на заборах снег
Ни гнева, ни уныния, ни сожаленья,
Упреков, что рождают полюса,
Был в чаше яд — родится ли сомненье,
Чья бросила его туда рука?
Ни скорби нет любви умершей нашей,
Ни визга бурь, что мчатся в темноте,
Лишь горькая улыбка, да пейзажик:
Зима и на заборах снег.
ЧАС ОЖИДАНИЯ
(Перевод Ю. Комова)
Настанет миг — меня заставит здравый смысл
Свой котелок держать на тихом огоньке
И опрометчивых не принимать решений, не водить
Знакомств случайных и контролировать безудержный язык,
И разум содержать в суровом чепчике сомненья —
В чем больше трудности, пожалуй, чем сдержать
Волны той ярости, которую приходится скрывать.
Почти весь высох пруд. Я наблюдаю, как его питает
Лишь слабый ручеек. Такие перемены
Между луной ущербной и луною полной — всегда луна
Владела струнами от сердца моего. Терпенья бы набраться, вспомнить руки.
На отмели омыть немеющие пальцы, настанет время —
И она нуждаться будет в их прикосновеньи.
НЕ ПРОШУ НИЧЕГО
(Перевод Ю. Комова)
Дай — не прошу ничего, ни на что не надеюсь —
Крохи существованья, пусть разбросаешь ты их
Не для меня, а для птиц (она отвечает улыбкой).
Хоть это пища бродяг, голодную смерть
Отсрочит она, ты же не раздобреешь
На хлебе, крошишь который, пока превозносится
Правда любви неразделенной и верное слово ее.
НЕТ ПИСЬМА
(Перевод Ю. Комова)
Вини себя, коли захочешь,
Но почему ж ее? Она здесь ни при чем,
Мечты безумные лишь в твой ворвались дом.
Так отчего сжимаешь кулаки и помышляешь
Убить беднягу Джорджа, почтальона (обязанность которого
Доставить на Рождество подарок — вот и все),
И ждешь его прихода словно избавленья
От всех сомнений, что не оставляют на мгновенье?