Спустя несколько месяцев Уилкинс и Эйелсон высадились на острове Десепшен, близ северной оконечности Земли Грейама.
В наши дни, когда самолеты, снабженные превосходным навигационным оборудованием, совершают рейсы в сложнейших метеорологических условиях, не часто можно услышать выражение «нелетная погода». А в молодые годы авиации оно бытовало среди пилотов; туман и обильные снегопады вынуждали их сутками и даже неделями дожидаться изменения обстановки. Такую погоду встретили Уилкинс и Эйелсон в Антарктике летом 1928–1929 гг. Лишь 20 декабря им удалось стартовать.
Со скоростью 150 километров в час самолет шел вдоль западного побережья моря Уэдделла. Уилкинс испытывал волнующее чувство исследователя, проникшего в неведомый мир. К югу тянулись покрытые льдами хребты Земли Грейама. Нога человека ещё не ступала на побережье этой гористой страны. Очередное астрономическое определение показало Уилкинсу, что они достигли широты 71°20 . Самолет пересек Землю Грейама, прошел над Землей Данко, открытой бельгийской экспедицией Жерлаша, и оказался у побережья моря Беллинсгаузена. Сплошные ледяные поля и бессчетное множество айсбергов заполняли подходы к побережью…
— Поздравляю, Бен, с успешным началом! — сказал Уилкинс, когда самолет опустился на острове Десепшен. — За пять с половиной летных часов мы увидели больше, чем все вместе взятые путешественники, побывавшие здесь со времени открытия Южного материка. Великое будущее ожидает самолет в Антарктиде!
Спустя три недели Уилкинс и Эйелсон вторично стартовали на юг. Они выяснили, что высота плоскогорья Земли Грейама достигает 3000 метров. Западное побережье моря Уэдделла оказалось изрезанным многочисленными фьордами, напоминающими скандинавские. Приняв некоторые из них за проливы, Уилкинс решил, что Земля Грейама состоит из нескольких изолированных островов. Эта ошибка была исправлена через несколько лет: исследования с воздуха и в санных походах показали, что Земля Грейама — единый полуостров, выступающий далеко к северу от Полярного круга. Лишь 1100–1200 километров отделяют эту крайнюю оконечность Антарктиды от южноамериканских стран — Аргентины и Чили.
Больше ста лет прошло со времени открытия русскими моряками суши за Южным полярным кругом, «но всё ещё остается неизвестным даже общее очертание антарктического материка, обозначенного на картах на очень значительном протяжении точками», — писал в те дни выдающийся советский географ Ю.М. Шокальский.
Главная роль в дальнейших исследованиях береговой линии и глубинных областей Антарктиды принадлежала авиации.
Битва за доллары»
На исходе 1928 года, через пять дней после первого полета Уилкинса, в Китовую бухту вошла большая американская экспедиция во главе с 40-летним Ричардом Бёрдом, получившим известность благодаря полетам к центру Арктики и над Атлантикой.
9 мая 1926 года пилот Флойд Беннет и Бёрд вылетели из Кингсбея на Шпицбергене, достигли Северного полюса, списали над ним круг и вернулись в Кингсбей. То, что потребовало от Роберта Пири двадцатилетней подготовки и опасного многонедельного похода по дрейфующим льдам, заняло лишь 14 часов 40 минут.
Первым, кто поздравил их, были Руал Амундсен и американский миллионер Линкольн Элсуэрт, увлекавшийся полярными путешествиями. Годом раньше им удалось с норвежскими пилотами Рийсер-Ларсеном и Дитриксоном достигнуть почти 88-й параллели. Теперь Амундсен и Элсуэрт готовились к трансполярному перелету Шпицберген — Аляска на дирижабле «Норге» («Норвегия»), прибывшем из Рима в Кингсбей через Пулхем (Англия), Осло, Ленинград и Вадсё.
10 мая, в день возвращения американцев на Шпицберген и накануне старта «Норге», Амундсен за общим обедом спросил:
— Ну, Бёрд, куда же теперь?
— На Южный полюс, — полушутя ответил американец.
Лицо Амундсена сразу приняло серьезное выражение.
— Дело большое, но выполнить его можно, мысль правильная, — сказал он. — Старый порядок меняется. Воздушный аппарат — самое подходящее средство для исследования полярных стран. Только при его помощи можно овладеть Антарктикой…
Сдержанно и серьезно всемирно известный полярник развивал план использования авиации. Казалось, он внутренне заново переживает тяготы своего похода к Южному полюсу. Посоветовал купить судно «Самсон». Рекомендовал нескольких норвежцев в качестве участников будущей экспедиции, подчеркнув при этом особое значение удачного подбора людей.
— Самая тщательная подготовка, самый образцовый план могут быть сведены на нет неумелым или недостойным человеком…
Никто не мог дать лучших советов, чем этот неугомонный 54-летний человек с орлиным профилем и проницательным взглядом, «викинг XX века», изведавший все козни полярных стихий…
Почти два с половиной года прошло, пока неуверенно высказанная Бёрдом мысль стала реальностью. Долгие месяцы сомнений, неудач, борьбы. Деньги! Прежде чем добиться успеха в мире ледников и ураганов, надо было выиграть сражение в Нью-Йорке. Битву за доллары. Правительственным органам нет никакого дела до замыслов исследователя. Есть заинтересованные общественные организации, но всего их годового бюджета вряд ли хватит, чтобы купить хотя бы рекомендованное Амундсеном судно «Самсон», плавающее в северных морях около 50 лет. Остается лишь та торная дорожка, по которой брели десятки полярных путешественников: сбор денег среди частных лиц, миллионеров-меценатов, склонных оказывать покровительство знаменитостям. Это похоже на выпрашивание милостыни — достаточно отвратительное занятие. А чего стоят вопросы, задаваемые богатыми невеждами!..
— Скажите, мистер Бёрд, какая польза от Антарктики? Кому нужен снег и лёд, да ещё на таком далеком расстоянии? — допытывался известный американский коммерсант.
Напрасно путешественник старался вдолбить ему, что Антарктида — «необъятная страна чудес, созданная в гигантском плане».
— Но как извлечь из неё деньги, какая от неё может быть выгода? — твердил делец.
Всё это теперь далеко позади — и в календарном плане, и буквально: за кормой судов, вошедших в Китовую бухту. Первая американская антарктическая экспедиция XX века стоит у порога открытий. Правда, у неё осталось более ста тысяч долга, но кто из полярных исследователей не разорился, либо не был близок к разорению?.. Путешественники обеспокоены иным: не забыто ли что-нибудь нужное? По меньшей мере пять тысяч разнообразных вещей находятся в трюмах и на палубах судов — от лыжной мази и жевательной резинки до запасных частей к моторам самолетов. Что, если какая-либо позабытая мелочь, вроде примусных иголок, превратится в жизненный вопрос? В Антарктиде её не купишь, не закажешь! А ведь «не было гвоздя — подкова пропала, не было подковы — конь погиб»…
Маленькая Америка
Литл-Америка (Маленькая Америка) — так назвали зимовщики свой исследовательский городок, построенный близ Китовой бухты, почти на месте амундсенского «Фрамхейма», от которого за семнадцать лет не сохранилось и следа.
Покинув экспедиционные суда «Боллинг» и «Самсон», переименованный в «Сити оф Нью-Йорк», исследователи перебрались в поселок. Лишь один из них знал этот район — Мартин Ронне, строивший «Фрамхейм» и проживший в нём больше года. Этот 68-летний норвежец, неизменный участник всех амундсенских походов, сохранил феноменальное трудолюбие и страсть к полярным путешествиям.
Самого Руала Амундсена уже не было в живых. Останки замечательного сына норвежского народа принял Северный Ледовитый океан, исследованию которого он отдал десятилетия. Несчастье произошло летом 1928 года. Дирижабль «Италия» под командованием Умберто Нобиле потерпел катастрофу, возвращаясь из полета к Северному полюсу; часть итальянской экспедиции оказалась на пловучих льдах восточнее Шпицбергена, погибая от голода и стужи. Узнав о катастрофе, 56-летний Амундсен позабыл свои недавние распри с Нобиле и 18 июня вылетел в Арктику, чтобы спасти итальянцев. Гидроплан «Латам» пилотировали французский авиатор Гильбо и норвежец Дитриксон, спутник Амундсена в полете к 88-й параллели. «Латам», вероятно, упал в море, ещё не достигнув Шпицбергена; спустя два с половиной месяца волны выбросили на северное побережье Норвегии разбитый поплавок гидроплана…